- Я хочу поговорить с капитаном, - решительно сказал Эскаргот, кивая человеку с самым деловым видом.
Голова исчезла, и дверь закрылась. С минуту Эскаргот сидел неподвижно, а потом снова заколотил в дверь кулаком. Она снова приоткрылась, и в щели показалось то же самое лицо.
- Что еще?
- Мне бы поговорить с капитаном... - начал Эскаргот, но мужчина перебил его.
- Ты не можешь поговорить с капитаном, - сказал он. - Никто не говорит с капитаном. Капитан говорит с тобой. Он говорит, ты слушаешь.
- Там с десяток человек с галеона плавает в море на бизань-мачте. Когда садилось солнце, их относило течением на восток, как и меня. Их не могло унести намного дальше, чем меня; поэтому они, вероятно, находятся где-то поблизости. Мы...
- Мы идем своим курсом, и больше ничего. Мы направляемся на острова. Твои люди на мачте уже все погибли.
- Погибли?
- Все до одного. Всех сожрали акулы. От них остались лишь кровавые лохмотья, которые теперь подбирает мелкая рыбешка.
Эскаргот сидел, широко раскрыв глаза.
- Убийцы, - хрипло проговорил он.
- Пожалуйся капитану, - бросил мужчина и начал закрывать дверь.
- И пожалуюсь, клянусь небом! - вскричал Эскаргот, вскакивая на ноги. Пустите меня к нему!
- Капитана нельзя беспокоить. Разве я не сказал? Ты что, приятель, глухой, что ли? Или тупой? На твоем месте я бы заткнулся. Я бы заткнулся и молчал в тряпочку.
Засим дверь закрылась и больше уже не открывалась, невзирая ни на какие вопли и угрозы. Эскаргота разбудили через несколько часов и провели на корму, где отворилась другая дверь, ведущая в просторную каюту. На спинке кресла, обтянутого тисненой кожей, висел костюм, а на столе стояла тарелка, полная еды. Одежда пришлась Эскарготу впору, еда оказалась вкусной. Поначалу он испугался, что она отравлена, - но какой нормальный пират станет спасать тонущего, чтобы потом отравить его?
По всей видимости, он находился в каюте капитана. Вдоль стен тянулись полки с книгами, с тысячами книг, поставленных в ряд, сложенных стопками и подпертых огромными драгоценными камнями или закупоренными бутылками, в которых плавали крохотные морские животные. Здесь были полки с книгами по навигации, по геологии, по географии и по химии. Огромные пыльные атласы лежали грудой на полу, а на полке с произведениями художественной литературы Эскаргот приметил и несколько книг Дж. Смитерса. С арочной балки черного дерева, пересекавшей потолок, свисали в ряд лампы, каждая из которых представляла собой крупный обломок огненного кварца, подвешенный на медной цепи. Деревянный пол, судя по всему набранный из дуба и красного дерева, был инкрустирован слоновой костью, нефритом, серебром и изумрудами. Большая часть изображенной на полу картины скрывалась под шкафчиками и креслами, но, похоже, она представляла морское дно, населенное сонмами диковинных рыб, и бледного, обвитого водорослями морского бога, опирающегося на трезубец и бросающего четыре золотые монеты на выступ подводной скалы.
Пока Эскаргот внимательно разглядывал пол, до его слуха донеслись звуки, похожие на звучание органа. Поначалу оно сливалось с гулом машин, но когда он наклонил голову к плечу и прислушался, стало совершенно ясно, что это звуки совершенно иного рода. И они определенно доносились из соседнего помещения.
Эскаргот обнаружил, что дверь в означенное помещение снабжена ручкой, которая легко поворачивается. Дверь открылась, и он увидел еще одну каюту, примерно такого же размера, как первая. По одной продольной стене каюты тянулся ряд больших иллюминаторов, выходивших в темный и безмолвный океан, а у другой стоял орган, за которым сидел эльф с театрально откинутыми назад черными волосами, в картинном экстазе лупивший по клавишам и исторгавший из инструмента протяжные стоны.
Эскаргот почтительно озирался по сторонам, разглядывая океанскую страну чудес, представленную многочисленными образцами в бутылках, которые стояли рядами на полках, тянувшихся вдоль второй продольной стены помещения. Здесь были кальмары в банках и остовы высушенных чертовых рыб. На одной полке выстроилась коллекция глазных яблок, уменьшавшихся в размерах от одного к другому: первое, похоже вырванное у морского бегемота, имело диаметр, примерно равный диаметру шляпы с широкими полями, а последнее было совсем крохотным, практически невидимым. Здесь были медузы и хитоны, осьминоги и морские ежи - ползучие обитатели прибрежных отмелей и фосфоресцирующие чудовища, населяющие глубоководные гроты.
Органная музыка внезапно оборвалась. Эльф сидел неподвижно, словно прислушиваясь к эху последних нот, все еще звучавшему у него в уме. Эскаргот осторожно кашлянул. Эльф очень медленно повернулся на стуле, прищурив глаза и недовольно скривив губы. Он обеими руками откинул назад волосы жестом усталого отчаяния, а затем плавно повел перед собою сначала одной, потом другой рукой.
- С кем имею честь? - осведомился он у Эскаргота официальным тоном, но высоким пронзительным голосом, совершенно не вязавшимся с его черными волосами и театральными манерами.
- Теофил Эскаргот. А вы капитан...
- Перри. Не кто иной, как капитан Перри со "Знамения", мой добрый друг, волею небес обретший в подводной лодке спасение от мира человеческих страданий и нравственного разложения, дабы вести единоличную борьбу против вероломства и коварства наземного мира.
Глаза капитана Перри имели странное выражение, словно он вдруг увидел некое диковинное и ужасное существо, ползущее по стене прямо за головой Эскаргота. Эскаргот улыбнулся, не зная, оглянуться ли ему или подождать, пока у капитана Перри пройдет приступ. Он все же быстро осмотрелся по сторонам, но не увидел ничего такого, что могло бы объяснить чудное выражение, застывшее в блуждающем взоре капитана. Когда он снова посмотрел хозяину в лицо, на нем не отражалось уже ничего, помимо тихой веселости. Эльф подмигнул Эскарготу и кивнул в сторону коллекции глазных яблок.
- Это мои дети, - сказал он, сопровождая свои слова округлым, плавным жестом.
- Да, конечно, - согласился Эскаргот, потихоньку пятясь к двери.
- Любой с легкостью предположит, что самый крупный образец, глаз огромного океанского нарвала, нравится мне больше всех и является жемчужиной моей коллекции. - Он поднял брови, словно позволяя Эскарготу ответить.
- Конечно, - сказал Эскаргот, - конечно. Огромный нарвал. Глаз у него что надо, правда? Больше не бывает.
- Но это идиотское предположение! - вскричал эльф, яростно сверкнув глазами. - Вот, сэр, вот моя гордость! - Тут он с опасным проворством запрыгнул на кресло и схватил с полки самую последнюю банку. - Вот, говорю я вам, цель моих странствий по морям! - Он протянул банку Эскарготу, предлагая рассмотреть содержимое. Казалось, в ней ничего не было, кроме щепотки песчинок на дне.
- Что скажете? - спросил эльф почти шепотом.
Эскаргот прочистил горло и склонился над банкой, прищурив глаза. Эльф ждал. "Вот второй профессор Вурцл, - подумал Эскаргот, - помешавшийся на саламандрах и водорослях".
- Превосходный образец, - сказал он, кивая с умным видом. - Такие редко встречаются.
- Фу-ты ну-ты! - раздраженно воскликнул эльф, тыча банку в нос Эскарготу. - Вы ведь вообще ничего не видите, верно? Признайтесь!
- Ну, теперь, когда вы сказали о этом... - пробормотал Эскаргот, смущенно разглядывая банку.
- Ха! А все потому, мой глупый сухопутный друг, что ваши полуслепые глаза вообще ничего не видят в этой банке. Ровным счетом ничего! Но я вижу. Для меня она подобна безбрежному океану, необъятным небесам, населенным одними рыбами, рыбами, рыбами! Существо, найденное мною в морских глубинах, само было почти невидимым. Желейная рыба, за которой я охотился полгода. И если бы не мое острое зрение, я бы не нашел ее. И искал бы до сих пор. Но я вырезал у нее глаз, так ведь? Теперь, если я скажу, что превыше всего я ценю мелочи, вы поймете, что именно я имею в виду, верно?
Эскаргот кивнул с самым глубокомысленным видом.
- Ха! - воскликнул эльф, словно давая понять, что кивок Эскаргота ровным счетом ничего не значит. Он поставил банку обратно на полку и слез с кресла.
- Капитан, - сказал Эскаргот, - с вашего позволения я бы хотел обсудить с вами один важный вопрос. Несколько человек с "Бегущего по волнам" галеона, потопленного вами вчера вечером недалеко от острова, - остались живы и уплыли в открытое море на сломанной мачте. Возможно, они все еще живы. Ваш матрос с косичкой говорит, что их сожрали акулы, но мне кажется, он не может знать это наверное. Я не понимаю, с какой целью вы протаранили корабль, но, безусловно, вам нет никакой выгоды бросать несчастных в открытом море, чтобы они в конце концов утонули, соскользнув с мачты. Мы должны немедленно отыскать их, сэр.
- Вот именно, акулы! - вскричал капитан Перри, ударив себя кулаком по ладони. - Нет практически никакой разницы, мой несведущий друг, между обычной, обитающей в океане акулой и двуногим существом, которое ходит по суше, одержимое желанием убивать своих соплеменников. Нет, сэр, они животные одной породы, на мачте или не на мачте. Глоточек бренди?
- Благодарю вас, - Эскаргот взял предложенный эльфом бокал. - Я хотел сказать...
- Вы хотели сказать, что ничего не понимаете, сэр. Ровным счетом ничего. Я поклялся больше не иметь дела с людьми, и мне абсолютно все равно, сидят они верхом на несомой волнами мачте или рассматривают сквозь очки прилавки в галантерейном магазине. И вы, мой дорогой утопленник, должны приготовиться к той же участи. Вы меня понимаете?
- Нет, - сказал Эскаргот. - Вы спасете тех людей?
- Каких людей? - спросил капитан Перри, недоуменно воззрившись на Эскаргота.
- Ну как же, людей с затонувшего у острова галеона! Команду "Бегущего по волнам"!
- Такое название кораблю - что корове седло, вы не находите? Я уже много, много лет не видел коровы, да и любых других сухопутных животных. Капитан Перри вздохнул и потряс головой, словно стараясь вспомнить.
- Послушайте меня! - закричал Эскаргот во внезапном приступе ярости. Вы спасете тех людей?
- С затонувшего у острова галеона, вы говорите?
- Да, с затонувшего у поганого острова галеона! Унесенных в море на бизань-мачте!
- Это невозможно, сэр. Упомянутый остров находится в сорока лигах к западу, в океане, безбрежном, как небесный простор. Мы же направляемся к островам еще меньших размеров. К островам, крохотным, как глаз желейной рыбы. А любой человек, отправляющийся в плавание на бизань-мачте, просто дурак и заслуживает того, что получает, а получает он, насколько я могу судить, глубокую подводную могилу.