- И с долларами, - напомнил Растопченко. Раз уж, по воле судьбы, приходится работать под началом этой русофобки, то нужно хотя бы вытряхнуть из нее максимум бабок. Слушать россказни о русской лени задаром он не собирался.
- Сегодня, как стемнеет, - кивнула Вассиана,- отправишься с князем Ухтомским в корчму. Там он покажет тебе человечка, которого отыскал для нас. Это законченный пропойца, но ума бойкого, надеюсь, он сообразит, что ему выгодно потрудиться для нас. Ему предстоит сыграть роль отца богатой невесты, а ты выступишь сватом. Как одеваться и что говорить жениху, я тебя потом научу. Что касается приданого и вознаграждения для мнимого отца, тут ты тоже не морочь себе голову зря и не скупись: Гарсиа обеспечит любую сумму, хоть золотом, хоть серебром, хоть драгоценными камнями. Все равно, если дело скрутится, как я того желаю, все наше при нас и останется. Твое задание сегодня состоит в том, чтобы сговориться с будущим папашей, а если найдете вы с ним общий язык, отправишься завтра к той знатной особе сватать за нее невестушку нашу.
Князь Алексей Петрович, лежавший до того неподвижно с закрытыми глазами, приподнял веки и тихо застонал.
Вассиана быстро присела к нему на постель, склонившись над мужем.
- Иди, Виктор, - отпустила она Растопченко, - князь Никита Романович разыщет тебя сегодня вечером. Ступай, ступай...
- Хорошо, только мне со старухой-то расплатиться надо, - вспомнил вдруг Растопченко.
- С какой старухой? -не поняла Вассиана.
- Да с той, что на подворье меня водила. Лукинична меня к ней послала.
- Да, это верно, - согласилась княгиня и сняла с руки тонкий золотой браслет. - Вот, отдашь своей старухе. А этот, с жемчугами, - она протянула Растопченко еще один, - в корчме сегодня будущему папочке нашему как задаток дашь. И угостишь его как следует, на то у Никиты несколько монет попроси.
- Ага, - Витя быстро схватил драгоценности. Почувствовав себя платежеспособным, он сразу повеселел. С иностранцами всегда приятно иметь дело, он и раньше это знал. В чем они понимают толк в жизни, так это поесть вкусно, да попить винца хорошего, и женщину соблазнительную заполучить. А певцов итальянских послушать - просто удовольствие. Витя направился к двери, напевая себе под нос словечки из песни Тото Кутуньо, как он помнил их по пластинке.
- Что это ты там шепчешь? - с интересом остановила его княгиня.
- Да вот, мотивчик один, - пожал плечами Растопченко.
- По-итальянски? Это в вашем царстве так поют?
- Ну, да...
- Хорошая, наверное, песня, - улыбнулась княгиня. - Ладно, Виктор, иди. Слова потом мне запишешь.
- По-русски? - изумился Витя.
- По-русски, - подтвердила княгиня, - коли ты неуч такой. А я уж как-нибудь разберусь.
Пожав плечами в недоумении, Витя скрылся за дверью. Едва он вышел, в комнате Вассианы появился капитан де Армес.
- Слышал? - спросила его княгиня размешивая в широком достакане с разложистыми краями отвар из трав, который она заранее приготовила для мужа, чтобы сон его был глубок и спокоен.
- Слышал. Прикажете проследить за ним, госпожа?
- Прикажу, - кивнула Вассиана. Она приподняла голову Алексея Петровича с подушки, дала ему попить отвара. Затем поправила подушки на постели и снова заботливо уложила супруга. - Но не потому, что не доверяю свену. Думаю, его желание вернуться домой, да еще с немалыми деньгами в кармане, достаточно велико, чтобы он честно выполнял мои поручения. Ты находись рядом, чтобы чего неожиданного с ним не приключилось. Человек он из времен далеко ушедших вперед, с обычаями, нравами предков своих не знаком. Мало ли, на что нарвется. Себя попортит, и нам все дело сорвет. Потому и пообещала я ему награду высокую, что для нас он ценен сейчас. В первую очередь тем, что его никто здесь не знает. Голенище никогда в глаза его не видел. Ни за что не догадается он, откуда ветер дует. Может и покажется Витя наш ему слегка странным, я не исключаю. Но до истины Голенище никогда не додумается, а алчность все его сомнения вмиг затушит. Потому предупреждаю тебя: не вздумай где-либо показываться, Гарсиа. Тихонько следуй за ним, оберегай, но в дело носа не суй. Заметят - все испортишь. Так что будь осторожен. Ну, а так, действуй по обстоятельствам.
- Слушаюсь, госпожа. Полагаю, денег своих свен не увидит, так же как и Андома своих камушков? - язвительно спросил де Армес.
- Почему? - возразила ему княгиня. - Он же не золото у меня просит, не камни драгоценные, а всего лишь два мешка зеленых шершавых бумажек. Ты один наш камень обменяешь в их государстве на пять мешков таких бумажек, тогда как здесь за любую услугу, например, князя Андомского, мне приходится горстями бесценные изумруды да топазы отсыпать. Так что народец в их царстве весьма дешевый, недорого стоит мне его усердие. И потом, если он от сердца послужит мне да с умом, почему бы и не выполнить обещание? Отец мой к слугам своим был не скуп, цену слову своему знал. Я тоже.
- Воля ваша, госпожа. Позвольте идти, - слегка удивленный честностью хозяйки, испанец поклонился и вышел вслед за Витей из покоев князя Афанасия Шелешпанского.
* * *
Как только первые фиолетовые сумерки окутали Москву, князь Никита Ухтомский пришел за Витей. Одет он был в короткий темный терлик, без особых украшений, сверху наброшен темный шелковый опашень. Высокие красные сафьяновые сапоги с железными подборами и серебряными подковками только по бокам были расшиты серебром, бобровая шапка с вишневым вершком низко надвинута на лоб. Вопреки своему веселому нраву, Никита был задумчив и молчалив.
- Что, человече, готов? - спросил он вышедшего ему навстречу из домика для слуг Витю. - Тогда поехали, что время зря терять.
- Поехали.
Часть пути проскакали верхом, довольно быстро. Стало уже совсем темно, и Витя потерял из виду бежавшего сзади Рыбкина, которому он приказал страховать себя на всякий случай. Он очень надеялся, что Леха не отстал и не потеряется в темноте.
Доехав до окраины Москвы, князь Ухтомский спешился и велел Вите сделать то же самое.
- Дальше пойдем пешком, чтобы в глаза не бросаться, - мрачно пояснил он Растопченко. - Знатные люди сюда не ездят.
Слезая с лошади, Витя заметил невдалеке запыхавшегося Рыбкина, который тут же юркнул в какое-то укрытие, и вздохнул с облегчением: слава Богу, не отстал.
Привязав коня у постоялого двора, Никита направился в глубь ямской слободы недалеко от Дорогомиловской заставы. Витя поспешал за ним. Корчма, в которую князь Ухтомский привел Растопченко, представляла собой деревянную избу с большим подвалом для хранения питья. Рядом находился омшанник, утепленное помещение, предназначенное для зимовки пчел, но предприимчивый хозяин кабака использовал его для нагревания воды, которой разводили водку.
К основной избе примыкали ледник для хранения продуктов с построенным над ним сушилом, где висело соленое мясо, а также вяленая, ветреная, прутовая и пластовая рыба в рогожах. Тут же рядом располагалась поварня и стояльная изба.
Внутри кабака можно было с непривычки потерять сознание от духоты и вонищи. Здесь было не пробиться от всякого рода бродяг и пьяниц, покупавших вино кружками и ведрами. Там и здесь у грубо оструганных столов на потемневших, засаленных лавках сидели люди. Одни резались в азартные игры, карты и зернь, другие просто пили, наблюдая за ними. Торговля спиртным шла бойко. То и дело служки относили в специальную горницу над погребом полные фартуки монет, разных предметов и вещей, которыми посетители расплачивались за свои утехи.
Между столами сновали скоморохи: потешники в масках-личинах, разыгрывавшие непристойные сцены с эротическим уклоном, поводыри таскали на цепи устало мычащего медведя, звенящего бубенцами на ошейнике, музыканты дудели в медные рога и сурны. Где-то слышались звуки гуслей.
Никита Ухтомский легонько подтолкнул Витю под локоть и указал на тощего рыжего мужичишку в потертом армяке с рваными грязными кружевами на рукавах и оборванной вышивкой по воротнику.
- Вон тот человек, - тихо сказал он. - Постарайся подсесть к нему незаметно. На меня сошлешься, скажешь, крестьянский сын Василий Лопатин давеча говорил с тобой, так вот от него я, за меня он радел. Ну, и дальше дело свое изложишь, как княгиня тебе велела. А я поеду, покуда он меня не увидел здесь в шелках и бархате. Вернуться потом за тобой?
- Нет, Никита Романович, не надо, что тебе таскаться туда-сюда. Ты мне лучше денежек оставь, а то княгиня велела угостить мужика... А на что?
- На, возьми, - Никита сунул ему в руку несколько монет. - Гляди тут в оба, мало ли что. Да возвращайся поскорее.
- Не волнуйся, постараюсь я, - ответил Витя бодро.
Князь Ухтомский дружески хлопнул Витю по плечу и вышел из ропаты.
Пощупав в кармане браслет с жемчугами - не потерял ли? - Витя начал проталкиваться через шумную толпу завсегдатаев кабака к рыжему мужичонке.
Добравшись наконец, присел на скамью напротив, крикнул служке, чтоб тот принес две кружки вина доброго, да соленой яловичинки закусить, и объяснил своему визави, вцепившемуся в него маленькими коричневыми глазками из-под косматых рыжих бровей:
- Угощаю, браток. Как звать-то тебя?
- При крещении родители Захаром нарекли, - ответил мужик, - а так народ Пауком кличет. Вот и зовусь, значит, Захарка-Паук. А ты кто таков?
- Ну, а я - Иван по прозвищу Шестак, - на ходу сочинил Витя. - Прибыл издалека, с северных озер, по делам торговым, да еще по одному делу тайному и очень важному.
Витя сделал многозначительную паузу. Мужик навострился. Служка принес две кружки вина. Растопченко вздохнул и придвинул одну Захарке:
- Давай, тяпнем, браток, за знакомство.