— Сделаю, — пообещал я.
Повернулся к Денису.
— Пойдем.
Афганец молча кивнул.
Когда мы вышли из подвала, я добавил:
— Заводим этого орла в дом. Я так понял, Лысый — это плечистый тип с поломанными ушами и в «адидасе». Как он только заходит, я пробиваю ему в «солнышко», ты прихватываешь его за руки сзади. Забираю у него пистолет. Затем ведем его в подвал. Идём по бокам, чуть сзади. Внимательно за ним следим, тип опасный и терять ему нечего, если дернится, гасим, не до смерти, конечно, а так, чтобы отбить желание сопротивляться. Вырубать нежелательно, но вот отправить в нокдаун, поломать руку или пробить в печень, можно. Только хватаем его не сразу. Дадим сделать пару шагов, дверь прикроем, чтобы никакой суеты снаружи видно не было. Вопросы, предложения есть?
— Есть. Один. Чтобы его так прихватить, нужно, чтобы я был сзади. А если он что-то заподозрит и попробует либо пройти вперед, либо идти сзади всех?
— Не должен. Впереди он вряд ли пойдет, где шеф сидит, не знает, дорогу нужно показывать. Если вдруг начнёт плестись сзади, тоже вариант решаемый. Заходим первыми, а когда он закрывает дверь, берем его, по этому варианту. Я пробиваю в солнышко, ты хватаешь за плечи и руки. Можешь, схватиться за ворот и мастерку сдернуть немного вниз, чтобы клешнями дергать было трудно. Действуешь в зависимости от положения, можешь рвануть его на себя, прыгнуть за спину, в общем, делай что хочешь, но руки прихвати. Ещё вопросы остались?
— А если на помощь позовёт? Тощий за столом остался, а бородатый в машине. И выглядит зверюгой настоящим. Валить придётся.
— После удара в солнышко, Лысый будет добрый десяток секунд отходить, орать не сможет. А там я ему уже ствол к голове приставлю. Но ты ладонью рот на всякий случай закрой. Ещё вопросы остались?
— Никак нет, — усмехнулся афганец. — Всё понял. Сделаю.
— Тогда идём. С богом.
— С богом.
Абрек лениво развалился на сиденье рядом с водителем и дремал. Крепыш отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль и думал о своём. Даже на нас не отреагировал сразу, повернул голову только тогда, когда убедился, что мы направляемся к ним.
Я подошёл к передней дверке, и постучал пальцем по стеклу. Бородатый встрепенулся, открыл окно и спросил с жутким акцентом:
— Чито, такое?
— Ты Абрек? — я с интересом разглядывал его. Действительно, вылитый головорез. Остроконечная бородка лихо торчит вперед, лицо словно высеченное из камня, мощная челюсть и надменно выдвинутый подбородок, в карих глазах плавают искры веселого безумия. Чувствуется, Абреку человека зарезать так же легко, как колхознику сигарету выкурить.
— Я, — подтвердил джигит — И чито?
— Тенгиз хочет с Лысым переговорить. А тебе велел в машине оставаться и ждать.
Крепыш нервно дернулся. На мгновение и чуть заметно, но движение я уловил.
— Зачэм? — поинтересовался бородатый.
— Хочет ему поручение дать, — равнодушно бросил я. — Слышал краем уха, что за деньгами отправить.
Лысый еле заметно выдохнул и немного расслабился.
— Харашо, — кивнул Абрек. — Лисий, ты слышал? Иды давай, Тенгиз ждет.
Дверца щелкнула и распахнулась. Крепыш в «адидасе» выпрыгнул наружу.
— А вы кто такие, пацаны? — спросил он. — Погоняла есть?
— Есть, — я дружелюбно улыбнулся отморозку. — Моё — Елизар, его, — кивнул на Дениса — Самурай.
Афганец довольно ухмыльнулся. Похоже, кличка, которую я придумал «на ходу», ему понравилась.
— Чьих будете? — продолжал «пробивать» Лысый, шагая рядом со мной. Денис, как и было договорено, чуть отстал.
— Мы сами по себе, но авторитетных бродяг знаем, — многозначительно ответил я.
— Одни на льдине, — презрительно ухмыльнулся крепыш. — Челюскинцы[10], что ли? Такие в зоне не выживают.
— Ну почему, — рассудительно заметил я. — Беспредел не чиним, общество уважаем. Людей поддерживаем. Нас многие знают, и мы тоже многих. Я с Дато Ташкентским чалился, Цирулем, Таро и другими ворами. Они могут за меня слово молвить.
— И что вы здесь тогда делаете? — поинтересовался Лысый. Услышав имена авторитетов, он немного сбавил тон.
— Авторитетные люди попросили присмотреть, чтобы тут всё ништяк было.
Я дернул на себя деревянную дверь и зашел, придержав её ладонью. За мной двинулся Лысый. Денис за его спиной чуть притормозил, давая бандиту возможность пройти в дом.
— Куда идти? — поинтересовался он.
— Прямо, — я указал на коридор. — Потом покажу куда.
Зашедший следом за бандитом афганец аккуратно закрыл за собой дверь. Можно начинать.
Я стоял впереди, полуобернувшись боком к Лысому, и когда он двинулся ко мне, резко прыгнул навстречу. Костяшки кулака влепились в солнечное сплетение на выдохе. Пресс у бандита даже в расслабленном состоянии был мощным, но поставленного удара в живот он не ожидал и отступил назад, округлив глаза и машинально хватая открытым ртом воздух. Налетевший сзади афганец, резко схватил начавшего скручиваться отморозка за руки и отвел назад. Я рывком расстегнул змейку спортивного костюма, вытащил из-за пояса «ПМ», чуть оттянул ствол и успокоился, увидев желтый цилиндрик гильзы. Щелкнул флажком предохранителя, и приставил ствол к голове, мгновенно вспотевшего Лысого.
— Не дергайся, понял?
— Ты чего… творишь? — сумел прошептать Лысый, пытаясь завалиться вперед. Но афганец крепко подхватил его за руки, и удержал в вертикальном положении.
— Сейчас тебе всё объяснят, — пообещал я. Быстро прохлопал бандита по карманам. Опустился и прощупал штаны, выудил из кармана нож-выкидушку, несколько рублевых купюр и горку мелочи. Рассовал добычу по карманам, достал свой ПМ из-за пояса:
— Самурай отпусти его. Он уже чуток оклемался. А ты если вякнешь или дернешься, сразу пулю получишь.
Денис послушно отпустил отморозка, толкнув его вперед, достал «ТТ». Остаток пути прошли в полном молчании. Под дулами трех пистолетов Лысый послушно двигался вперед, периодически кидая на нас злобные взгляды.
Дошли до подвала. Отправили его первым. За ним пошел я. Немного выждав, начал спускаться Денис. Дернуться бандит не решился. Спокойно спустился вниз, сразу же оказавшись рядом с подскочившим к лестнице Тенгизом. Поднял глаза, вгляделся в бешеное лицо шефа, мертвенно побледнел и отшатнулся, прямо на меня.
— Он тебя навел? — прохрипел вор, повернувшись к Зяме.
— Он, — выдохнул седой. — Сказал, бабла на хате много будет, и мы все озолотимся.
— Сука, — покрасневший от злости, Абхазец сделал шаг вперед.
— Тенгиз, подожди, Тенгиз, — зачастил Лысый и поднял ладони. — Я всё разложу по понятиям.
— Разложишь?! — вскипел кавказец, прыгнул вперед и схватил позеленевшего урку за горло. — Падла! Завалю! Ты меня подставил, крыса!
— Тенгиз, не надо! — хрипел Лысый, пытаясь оторвать впившиеся в горло ладони Абхаза.
— Тенгиз, не торопись, — патриарху, до этого момента спокойно наблюдавшего за разборкой, пришлось повысить голос. — Он твой. Можешь делать с ним что хочешь. Но потом, да. Сначала пусть всё расскажет, а мы послушаем.
— Хорошо, — выдавил Абхазец, и с брезгливостью отбросил от себя крепыша. — Говори, почему такую подлянку задумал?
— Тенгиз, на хера сразу душить? — просипел Лысый, потирая шею. — Я вообще-то другое хотел сказать. Эта сука, Зяма, фуфло толкает[11]. Не наводил я никого. Да, я эту гниду давно знаю. В Богадяновском централе парились, в одной хате сидели. И, чего? У меня с этим отморозком никаких дел нет и быть не может, отвечаю. Мыслю так, что его специально на какую-то лажу подписали, чтобы потом на меня всё спихнуть.
— Он гонит, — взвыл седой и рванулся вперед. Веревка затрещала.
— Базарил, что всё на мази, и мы хачей с баблом теплыми возьмем, как только ты уедешь. И что воздуха там будет немеряно, раз тебе двадцать штук за присутствие отмаксали.
— Подстава это, — заорал Лысый. — Тенгиз, ты меня сколько лет знаешь! Я же всё делал, что ты говорил. И ни разу косяков не порол.
— Тоже, верно, — задумчиво протянул вор. — До сегодняшнего дня я тебе ничего предъявить не мог.
— Это всё можно проверить, — торопливо зачастил седой, под тяжелым взглядом кавказца. — В первый раз, мы с ним неделю назад у Вальки Лисы на шалмане встречались. Она может подтвердить. Туда ещё Дед заезжал по каким-то своим делам. Он тоже нас видел. Второй — в кафе «Весна». Там с Саней-Китайцем ручкались. Он какую-то телку туда привел.
— Что скажешь? — вор подошел к чемоданчику, взял лежащий сверху уже знакомый скальпель с зубчатой кромкой и начал медленно подходить к позеленевшему Лысому. — Я же всё проверю. И Вальку спрошу, и Деда, и Китайца найду.
Крепыш угрюмо молчал. Вор ухватил его за ворот костюма, притянул к себе, и приставил скальпель к шее.
— Будешь говорить, сука? — лицо Тенгиза исказилось в гримасе бешенства.
— Э, а что здесь происходит? — раздался голос Абрека. На верхнюю лестницы вступила нога в легком черном мокасине.
Тенгиз на секунду отвлекся, с недовольным видом глянул на опускающегося вниз подручного.
Дальше всё произошло так быстро, что мы не успели отреагировать. Правая рука Лысого перехватила ладонь со скальпелем, левая с силой ударила по трицепсу, продолжая движение мощным толчком, заставляя вора крутануться волчком вокруг своей оси.
Через мгновение Тенгиз был развернут спиной к Лысому, зажат в тисках мощных лапищ бандита, а блестящее лезвие нацелилось в его горло, оставив кровавую полосу под подбородком.
— Эээ, Лысый, ты чего делаешь? — бородатый потрясенно застыл на половине лестницы. — Отпусти, его, быстро!
— Стволы на пол, — истерично взвизгнул крепыш, — иначе я его зарежу, мамой клянусь! Ключи от машины мне в руки. Сами легли мордами в пол. Даю вам десять секунд, иначе я вскрою чурке горло, и похер, что будет дальше. Время пошло!
— Чурке, горло вскроешь, значит, — процедил Тенгиз. — Ну, сука, тэбе нэ жить!
Кровь тонким ручейком капала из пореза, пятная предплечье Лысого, державшее шею и ворот гавайской рубахи, но самообладания вор не потерял. Только по красным пятнам на лице и ходящим на скулах желвакам, напухшим на смуглой коже, можно было понять — он в бешенстве.
— Заткнись, — рявкнул Лысый, разворачиваясь к стене спиной, так чтобы видеть всех.
Седой бессильно дернул веревки. Он понимал, что в любом случае останется крайним, никто его щадить не будет. А отморозки Зямы, наоборот, оживились. Дуремар даже шаг к нам сделал, но Гурам нехорошо оскалился, взявшись за рукоять пистолета за поясом, а Денис направил на наркомана свой «ТТ» и тот сразу отступил.
— Стволы бросили, — приказал крепыш, — и на пол легли. Быстро!
— Извини, не получится, — пожал плечами я. — Стволы опустим или спрячем, но на пол не положим, и разряжать не будем. А ты можешь уйти, если не тронешь Тенгиза.
В подтверждение своих слов, я засунул ПМ за пояс брюк. Другие последовали моему примеру.
— Я его зарежу, — заорал Лысый.
— Дурак, — презрительно бросил я. — Как только мы положим стволы и ляжем, их сразу же подберут отморозки Зямы. На твоё лезвие и жизнь Тенгиза им насрать. На тебя тоже. Они сразу же шмалять начнут. Положат, и нас, и тебя. Им лишних свидетелей оставлять незачем. Ты этого хочешь?
Лысый озадаченно замолчал, переваривая сказанное. Похоже, он не отличался большим умом, сперва приказывал, потом думал.
— Ключи от машины у кого? — спросил я.
— У мэня, — угрюмо буркнул Абрек.
— Кидай их сюда, — я многозначительно посмотрел на кавказца. Он еле заметно кивнул. Похоже, понял, что я имел в виду.
Ключи не долетели. С лязгом шлепнулись на бетонный пол в полутора метрах от меня. Я сделал шаг вперед, подобрал их и двинулся к Лысому.
Протянул ладонь с ключами:
— Бери и уматывай. Только Тенгиза отпусти.
И тут у Лысого возникла дилемма. Ключи однозначно надо было брать. Но как это сделать, если одна рука обхватила шею вора, отодвигая подбородок вверх и прижимая к себе, а вторая приставила к горлу скальпель? Крепыш пару секунд поколебался и быстро выбросил руку со скальпелем ладонью вперед, пытаясь пальцами цапнуть ключи.
На этом и прогорел. Я резко перехватил запястье, рванул его вниз и в сторону. Мгновенно все понявший Тенгиз, которого начало разворачивать вместе с Лысым, схватился ладонью держащее шею предплечье, сдернул его вниз, пробил локтем под ребра охнувшему отморозку, вывернулся из его объятий и отпрыгнул назад.
Вылетевший из руки скальпель звякнул, подпрыгнув на бетонной поверхности. А я, давя всем весом, заваливал крепыша на пол. Он оказался мощным и ещё знакомым с борьбой. Моментально восстановил равновесие, вывернулся, перекрутился, оказавшись наверху, и облапил меня своими ручищами, пытаясь добраться до пистолета. Абрек гортанно вскрикнул и бросился вперед, но не успел. Денис мощно пробил хук в челюсть крепыша, отпрыгнул, добавил начавшему сползать отморозку стопой в голову, и сдернул на пол уже бессознательное тело. Подскочивший Гурам злобно пнул безвольное тело, но это было уже лишним.
— Фухх, — я поднялся и оттряхнул брюки. — Вот же медведь, чуть не задавил.
— Так видно же по ушам, что борец бывший, — мягко попенял Денис. — Чего же ты к нему в объятья полез? Рванул в сторону, сразу разорвал дистанцию и гаси ногами и руками. А там бы мы подключились, в ногу шмальнули, чтобы не дрыгался. Не нужно было так рисковать.
— Сам знаю, — пристыжено пробурчал я, и отвёл глаза. — Моя ошибка.
Абрек, что-то выкрикивая по-грузински, пинал бесчувственную тушку Лысого. Ещё и небольшой тесак вытащил из ножен, спрятанных под черной джинсовой рубахой навыпуск, и явно намеревался покромсать бывшего напарника на куски.
— Перестань, — приказал Абхаз. — Он мне ещё живым нужен и здоровым. Пока.
Вор так кровожадно улыбнулся, что я внутренне содрогнулся, и невольно пожалел отморозка. Похоже, ему придётся пройти семь кругов ада, перед тем как бренная душа, провалится в Преисподнюю.
— А ты молодец, — пристальный взгляд Абхазца впился в моё лицо. — За мной долг теперь.
— Мы в одной лодке были, — спокойно ответил я. — Нельзя позволять таким тварям, как Лысый, творить беспредел.
— Правильно говоришь, — авторитет неожиданно улыбнулся, достал две пачки сотенных, которые я недавно передал. — Возьми. Это мой человек был, и поэтому косяк за мной. Я эти бабки не отработал.
В глазах у него на секунду мелькнуло сожаление. А у меня возникло понимание: забирать эти деньги обратно нельзя, хорошее расположение такого авторитета стоит дороже.
— Нет, — я даже демонстративно засунул руки в карманы. — Это твои деньги, Тенгиз. И косяк не твой. Нельзя предъявлять вожаку волков, за каждого шакала, норовящего напасть сзади. Неправильно это, не по понятиям[12]. Если бы он действовал по твоему приказу, это одно, а когда пытается скрысятничать[13] и подставить своего старшего — другое. За такое надо сразу валить.
— Вах, как хорошо сказал, — восхитился авторитет, спрятал деньги обратно, и дружески хлопнул меня по плечу. — Ты молодец, Миша. Считай, что у тебя в Абхазии есть друг, к которому всегда можешь обратиться. Беспредел, сам понимаешь, покрывать не буду. Но в нормальной ситуации поддержу. Если к тебе и твоим парням вопросы у братвы возникнут, всегда можешь на меня сослаться.
— Спасибо, батоно Тенгиз, — поблагодарил я. — Иметь такого друга — честь для меня.
Кавказцы любят высокопарные красивые выражения. А мне нетрудно лишнюю пару слов сказать. На этом можно играть, тем более что дружба с Тенгизом необходима. Особенно с учётом моих грандиозных планов и недалекого будущего, которое наступит с набирающей силу Перестройкой. Скоро из дворовых качалок, борцовских и боксерских секций, как грибы после дождя начнут вылазить банды начинающих рэкетменов, одновременно с группировками «синих» уголовников. Хочешь, не хочешь, а столкнуться с ними придётся. И Тенгиз, как прикрытие в острых ситуациях, может сыграть свою роль.
— И мне тоже, Миша, — ещё шире улыбнулся Абхаз и повернулся к патриарху. — Лысого, я заберу. Сам с ним разберусь. А что с остальными делать будешь? Может моим ребятам отдашь, они всё подчистят?
— Спасибо за предложение, дорогой, мы сами разберемся, — учтиво ответил Левон. — Если хочешь, можешь сейчас задать им вопросы. Потом такой возможности не будет.
— Ну, как знаешь, — немного разочарованно ответил вор. — Твоё право и я его уважаю.
— Пойдем тогда ещё выпьем и посидим за столом, — предложил старик. — Лысый и эти от тебя не уйдут. А ты ко мне редко приезжаешь. Гость в дом — радость в дом. Тем более такой дорогой и долгожданный. Хочу с тобой поговорить, выпить хорошего вина, вспомнить былое время, ушедших друзей и родственников.
— Пойдем, — улыбнулся авторитет. — Я тоже соскучился по хорошей компании.
Одни на льдине, челюскинцы (феня) — уголовники, не принадлежащие ни к одной из группировок.
Толкать фуфло, гнать (феня) — врать.
Понятия — свод негласных правил и законов среди уголовников.
Скрысятничать — обмануть, обворовать, кинуть своего.