Вечером, осоловевшие от еды и выпитого вина парни уже плохо соображали. Поэтому я решил дождаться утра. Хозяева поселили нас в двух соседних комнатах громадного дома, больше напоминающего лабиринт из спален, залов, детских комнат и других помещений. Оказалось, что в отдельной пристройке, соединенной с основным зданием стеной и дверью, проживает семья здоровенного Вазгена. Благо, супруги с двумя сыновьями сейчас в городе не было. Воспользовавшись летними каникулами, она повезла пацанов на экскурсию в Москву и Ленинград, где у семьи хватало родственников, способных приютить на время женщину с двумя непоседливыми школьниками десяти и двенадцати лет. Одна из этих комнат, как раз была детской, с двумя кроватями. Там расположились Денис и Сергей. В соседней — комнате папы, увешанной кучей медалей и кубков с борцовских чемпионатов, разместили меня и Олега. Ашота, Гурама и Вову ещё пару дней назад с почетом поселили на территории родителей. Младшего сына и Владимира устроили в бывшей комнате братьев. Ашоту достался огромный раскладной диван в просторном центральном зале.
Я дал парням выспаться: нам — отдохнуть с дороги, Ашоту, Гураму и Вове — прийти в себя после пира. И только когда зевающие ребята, свежие и выспавшиеся, после обязательных гигиенических процедур, потянулись на кухню, выпили по чашке чая с печеньем и пирожными, устроил совещание, выгнав их во двор, и усадив в тенёчке на скамеечке у небольшого столика с навесом, примыкающего к хозяйственной постройке с инструментами и стройматериалами.
Рассказал о нехорошем предчувствии Ашота и задал естественный вопрос: у кого какие предложения. Вопреки моему ожиданию, ребята отнеслись к чутью парня серьезно. Сергей, как и я ранее, предложил не рисковать, а тихо уехать из Кировакана обратно в Москву. Срывать встречу с замминистра мы не захотели, поэтому отказались. Тогда Денис вынес предложение ехать, но полным составом, держать под рукой оружие, спрятанное в машинах и быть наготове. Ашот с приятелями привезли с собою ПМ и револьвер, у Гурама имелся «стечкин», который он при въезде в республику откровенно засунул за пояс, прикрывая рубашкой и легким хлопковым пиджаком. В нашей машине предусмотрительный Олег спрятал «вальтер» из числа трофеев, полученных от деда Левона.
Против решительно возразил Гурам, допущенный к обсуждению на правах испытанного товарища, знающего окружающую обстановку и личного телохранителя Ашота.
— Так не пойдёт, — заявил он. — У нас здесь свои порядки. Вы не местные. Если устроите стрельбу, и вас повяжут с оружием в руках, даже прокурор республики не отмажет. Наши люди бучу поднимут, слишком большой шум будет. У меня ствол есть, я ещё брата возьму, ему волыну из ваших передадите. Он уважаемый человек, чемпион республики, призер международных соревнований, его все знают и любят. Мы, если что, отмажемся, Левон Суренович поможет.
— А Вазген согласится, и вообще в такие дела его можно посвящать? — осторожно поинтересовался я.
— Согласится, конэчно и посващать можно, ты что моему брату нэ доверяешь? — возмущенный Гурам не только повысил голос, но и заговорил с ярко выраженным кавказским акцентом. — Он сам погибнэт, а любого из вас собой прикроет. Гость священэн, если с внуком Левона Сурэновича и его друзьями, не дай бог, что-то случится, родители и родственники нам не простят.
«Очень интересно», — отметил я, наблюдая за разволновавшимся парнем. — «Откуда у обычного торговца овощами и фруктами дедушки Левона такой авторитет? В Киеве его беспрекословно слушают, любые приказы выполняют, в Кировакане над внуком трясутся, чтобы не дай бог чего не произошло. Я понимаю, на Кавказе старейшин уважают, но не до такой же степени. Что-то здесь не то. Ну ничего, найду время и займусь этим вопросом. Разберусь, кто же ты такой на самом деле добрый таинственный дедуля. Предупрежден, значит, вооружен».
— Ты чего на гостей кричишь? — на пороге дома появился набычившийся папа. — Будешь так себя вести, по жопе палкой дам, как в детстве.
— Кнерек хари[14], — покаянно склонил голову Гурам.
— По-русски говори, чтобы гости тебя понимали, — буркнул хмурый Давид Варданович. — Ладно, пойду я курей и коз кормить. А ты не позорь больше мои седины.
— Не буду, — пообещал младший сын.
Аксакал удалился за угол, направившись к большому сараю за домом, где располагалась домашняя живность, а мы продолжили разговор.
Внимательно выслушав, Олега, предложившего перенести встречу в Ереван или любое другое место, Дениса, выдвинувшего мысль никуда не торопиться и проследить за нашим будущим партнером, я высказал свой план, озвученный недавно Ашоту и с поправкой на предложение Гурама.
Суть его была в том, что мы приезжаем к кафе «Парус» гораздо раньше, всей компанией. Проводим тщательную разведку прилегающей местности, Гурам с братцем изучает обстановку со своей стороны. Даже в кафе кто-то заглянет, закажет какую-то мелочь, посмотрит, как там дела.
Ждем появления Вартана Оганесовича. Его в лицо знают Ашот и братья, поэтому, уверен, не пропустим. Перед встречей все подходы к заведению, контролируем. Машины ставим так, чтобы видеть входящих-выходящих, приезжающих-отъезжающих. Сильно глаза людям не мозолим, всё должно выглядеть естественно, поскольку по заверениям Ашота у кафе и на побережье рядом с озером всегда полно автомобилей и отдыхающих. Парочка человек сидит в кафе, на всякий случай. Если менты, действуем по обстановке. Так как оружие будет только у братьев, они тихо уходят в темпе вальса, остальные могут перегородить правоохранителям дорогу и дать возможность для бегства. Главное, чтобы я и Ашот не угодили к ним в лапы. Я — расписной, да ещё и не местный, со своими уголовными татуировками, могу попасть под пресс. А Ашот, «внук ах, какого человека, самого товарища Саахова», дедушки Левона, он будет сильно недоволен.
Можно, например, перегородить ментовскому «уазику» дорогу, создать столпотворение у входа в кафе, словом действовать по обстановке, задержать «погоны», хоть на несколько секунд и дать нам возможность для бегства.
В случае кипежа среди местных и появления бандитов, в темпе уходим, действуя по ситуации. Желательно без серьезных травм для окружающих, но, если другого выхода не будет, можно пару рук и челюстей сломать. Братья используют стволы только в самом крайнем случае.
После бурного обсуждения, с небольшими поправками, мой план приняли. Приехать решили за час-полтора до встречи. В «пятерке» разместимся я, Олег, Ашот, Денис и Сергей. В «шестерке» брата будут сидеть Гурам, Вазген и Вова. В нашей машине клиента будет высматривать Ашот, в другой — братья. Вартан Оганесович, как выяснилось, известная личность в республике. Особенно среди «деловых». Целый замминистра Минторга. По слухам, и свидетельствам очевидцев, большой приятель местного «царя» — первого секретаря компартии Армянской ССР, Карена Демирчана. А сам «царь», при «восшествии» на республиканский «трон», объявивший войну коррупционерам, казнокрадам и цеховикам во второй половине семидесятых, в настоящий момент, если не возглавил, то потворствовал этим процессам. Вероятно, уже что-то знал о грядущих реформах и готовил себе «теплое местечко» с денежной «подушкой». Но, тем, не менее, пока оставался первым лицом в республике.
Милиция и местное КГБ и близко подходить к «другу первого секретаря» боялись, а некоторые начальники этих ведомств кормились с щедрых рук Вартана Оганесовича и вместе с ним ездили на охоту и рыбалку. Сделка с нами — для него копеечная с небольшим приятным денежным бонусом. Впрочем, в позднем СССР и такие деньги для высоких чиновников, ещё не вкусивших всех прелестей «дикого капитализма» и «приватизации» были не лишними. Только лет через пять-семь, в эпоху лихих 90-ых, они «сложат себе цену» и будут грести доллары десятками и сотнями тысяч, не отвлекаясь на «мелочи».
После утверждения плана действий, я отозвал Ашота и подробно расспросил его о личности и характере замминистра. В прошлой жизни всегда так готовился к переговорам по крупным сделкам. Служба безопасности перед встречами с потенциальными крупными партнерами, контрагентами и серьезными инвесторами составляла подробное досье на каждого. Сильные, слабые стороны, увлечения, к чему будущий компаньон или высокий чиновник испытывает негатив, а что, наоборот, вызывает у него положительные эмоции. Анализировался возможный компромат, давались письменные рекомендации по ведению диалога, с учетом личностных особенностей, просчитывались возможные варианты переговоров, излагались советы, как действовать в каждой конкретной ситуации. Такой подход помогал мне, понимать, как правильно работать с конкретным человеком, и способствовал заключению контрактов и других важных сделок, необходимых «Альянсу-А». Миллионов 15 «зеленых» я тогда точно заработал, благодаря планомерной и грамотной подготовке к переговорам.
Сейчас у меня службы безопасности с такими возможностями не было. Но составить мнение о человеке и понять, как с ним разговаривать, было необходимо. Чиновник, оказалось, периодически приезжал в гости к Левону Суреновичу, общался с внуком, и пару раз привозил коллекционный коньяк, огромные коробки конфет и другие подарки семье патриарха. Мой армянский партнер составил о нём впечатление, как о компанейском мужике, способном поддержать разговор и повеселиться в неформальной обстановке. И хорошо, что со мной будет Ашот, которого могущественный чиновник знал с самого детства и относился к нему, как к близкому родственнику. Товарищ дал мне пару ценных советов, как держаться с Вартаном, предупредил, что он страдает от лишнего веса, и очень болезненно относится к насмешкам и подколкам на этот счёт. Даже если ему что-то покажется, может вспылить, и тогда о сделке и дальнейшей работе в Армении можно забыть. Поэтому общаться с замминистра рекомендуется серьезно и уважительно, по-деловому. Шутить тоже можно и даже нужно, чтобы создать непринужденную обстановку в компании. Но настоятельно рекомендуется избегать юмора, который замминистра может неправильно истолковать, как намеки на свои недостатки. Над другими людьми и нейтральными шутками он, наоборот, с удовольствием посмеётся…
— Миша, Вартан Оганесович приехал, — тронул меня за плечо Ашот, отвлекая от раздумий. — С ним ещё баба какая-то.
Товарищ сидел рядом, спрятавшись за широкими спинами Дениса и Сергея, занявших передние сиденья, что не мешало ему бдительно сканировать зорким взглядом каждого гостя кафе «Парус». «Пятерку» мы поставили метрах в шести от входа, так, чтобы любой заходящий в заведение проходил «фейс-контроль» Ашота. С другой стороны у входа, на самом краю парковочной площадки расположилась «шестерка» Вазгена.
— О, а с ним баба какая-то, — заметил Сергей. — Сочная мадам.
Парочка, вышедшая из черной «волги», смотрелась колоритно. Толстый мужчина, отдуваясь и переваливаясь при каждом шаге, кряхтя, вылез из водительского сиденья. Захлопнул дверцу, обошел машину спереди. Галантно подал пассажирке руку. На толстом безымянном пальце-сардельке, проросшим жестким черным волосом, сверкнул в солнечном свете массивный золотой перстень-печатка. Его спутнице было лет двадцать семь — тридцать. Уже не девочка, но женщина в самом расцвете сил, молодости и красоты. Выглядела она очень эффектно, но карьера манекенщицы ей не светила из-за особенностей типажа. Дама не была толстой, скорее немного «в теле», но это совсем не её портило. Наоборот, придавало чувственности, пикантности и какой-то животной сексуальности. Ярко накрашенные пухлые алые губы, маленький аккуратный носик, большие карие глаза, тяжелые, налитые тугой плотью груди-шары, провокационно натянувшие ткань летнего бирюзового платья. Распущенные волосы накрывали плечи антрацитовой волной, переливаясь и блестя на медленно уплывающем за горизонт солнце. На груди у незнакомки, болтаясь на тонкой железной цепочке, висели солнцезащитные очки. Дама чуть подобрала подол платья, обнажив чуть полноватые в бедрах, но вполне стройные ножки, покрытые ровным золотистым загаром, и благосклонно оперлась на протянутую ладонь пальчиками в перстнях и кольцах. Чулков она, похоже, в такую жару, принципиально не носила. Серебристые туфли-лодочки, аккуратно опустились на пыльную землю и зацокали каблучками по асфальту. Мадам подхватила под ручку мужчину и чинно поплыла с ним ко входу кафе.
Её спутник тоже выглядел колоритно. Как карикатура на страдающего обжорством человека с надписью «таким быть нельзя». Теперь я в полной мере понял, почему замминистра так болезненно относится к шуткам о своем телосложении. Мужчина напоминал поплавок, мерно покачивающийся на волнах. Грушеобразное тело с широкими бедрами и узкими плечами, колыхалось волнами жира при каждом движении. Огромное брюхо выпирало вперед, опережая своего владельца на добрых полметра. Из-под расстегнутого ворота белой рубашки, колосились кокетливыми завитушками седые заросли. Лицо чем-то напоминало Фрунзика Мкртчяна — крупный орлиный нос, обвисшие щеки и грустные собачьи глаза, смотревшие с вековой болью умудренного жизнью аксакала, давно познавшего низменную сущность человечества. Над мохнатыми ушами, огибая их полукругом сиротливо топорщились редкие кустики седых волос. Особенно комично это выглядело на фоне блестящей загорелой лысины, весело пускающей солнечные зайчики.
— Жиробас и какую кралю отхватил, — восхищенно прошептал Олег.
А меня внезапно обуяло веселье. В уме сами зародились задорные строчки. Я нагнулся вперед и, провожая взглядом парочку, заходящую в кафе, нараспев с чувством продекламировал:
Денис и опер хором заржали. Хохотнул Олег. Даже Ашот сдавленно хихикнул, поддавшись общему порыву, а потом погрозил мне пальцем, напоминая о недопустимости подобного юмора.
— Так ребята, не расслабляемся. Действуем по плану, — напомнил я. — Мы с Ашотом заходим с образцами шмоток, разговариваем с этим мужиком. Вы идёте следом, и усаживаетесь за столик в общем зале. Гурам, Вазген и Вова страхуют нас, сидят в машине и следят за обстановкой. Подключаются только в случае серьезного шухера. Действуем по ситуации, но напоминаю при возникновении конфликта с местными или бандитами, крайностей, в виде тяжелых увечий и летального исхода по возможности избегать. И оружие тоже не светить, только в самом крайнем случае. Впрочем, я об этом братьям уже сказал. Помните, мы здесь чужие, сожрут и глазом не моргнут. Всё понятно?
— Конечно, — кивнул Сергей. — Не переживай Миша, глупостей не наделаем. Лично за этим прослежу.
Тогда пошли, — я кивнул Ашоту и выбрался из машины. Товарищ вылез следом, придерживая рукой спортивную сумку с заранее приготовленными образцами товаров.
Кафе «Парус» внутри приятно удивило. Белые скатерти без единого пятнышка, деревянные стулья с резными ножками и высокими спинками, свежие цветы в вазах на столах, тяжелые бархатные шторы, официанты в выглаженных рубашках и черных галстуках-бабочках, шустро снующие между столами.
Посетители, даже не особо обратили на нас внимание. Компания молодых людей продолжила пировать. Парочка мужчин среднего возраста, кинули быстрые взгляды и моментально потеряли к нам интерес. Парень с девушкой продолжили ворковать, взявшись за руки.
Воспользовавшись моментом, я вежливо прихватил за локоть официанта, летевшего обратно с пустым подносом.
— Молодой человек, мы с Вартаном Оганесовичем договорились о встрече. Он сказал нам, что будет на веранде у заднего дворика. Прямо рядом с озером.
Официант подозрительно прищурился и недовольно поджал губы, изучая наколки на моих пальцах, но услышав к кому мы пришли, моментально преобразился. Суровое лицо расплылось в угодливой, сладкой улыбке.
— Конечно, конечно, нас предупредили, — работник общепита сиял, как электрическая лампочка. — Идёмте за мною, товарищи. Вартан Оганесович уже на месте.
Под любопытными взглядами посетителей, мы прошли через зал, лавируя между столами и стульями, вышли в неприметную боковую дверь и оказались во дворе кафе. Официант завел нас за угол, пробежал по ступенькам, ведущим наверх, заскочил на небольшую площадку и открыл калитку деревянного резного заборчика, ограждавшего веранду по периметру. Вежливо посторонился, приглашая нас зайти.
Веранда находилась на вершине зеленого холма. Над ней раскинулась необъятная синева неба, с неторопливо плывущими белыми облаками. Внизу в лучах заходящего солнца блестела голубая гладь озера Севан. Я на секунду притормозил, засмотревшись на окружающую живописную панораму.
— О, какой парень стал, совсем взрослый, настоящий мужчина, — зычный голос с еле уловимым кавказским акцентом, заставил меня отвлечься от великолепных видов.
Толстяк уже обнимал смущенного Ашота.
— А ведь недавно совсем крохой был, под ногами у меня и Левона бегал, — дружелюбно басил он. — Смотри, Каринэ, как быстро дети растут.
— Да, — раздвинула накрашенные губы в вежливой улыбке женщина. — Быстро время летит. Вчера мальчик в коротеньких штанишках, сегодня уже мужчина.
«А сама-то, старше Ашота на пару-тройку лет, максимум», — улыбнулся я.
— Здравствуйте, дядя Вартан, — выпалил покрасневший товарищ, освободившись от объятий.
— Здравствуй, здравствуй, дорогой, — добродушно ухмыльнулся толстяк. — И товарища своего представь. А то, как-то нехорошо получается. Мы общаемся, а он в стороне стоит.
— Это Михаил, мой большой друг и компаньон, — выпалил парень, представляя меня.
Обменялись рукопожатием с Вартаном Оганесовичем. Он задержал мою руку, разглядывая наколки.
— Сидел? — замминистра продолжал улыбаться, но в глазах на секунду мелькнула настороженность, а в голосе послышался еле заметный холодок.
— Было дело, — признался я. — Но это всё уже в прошлом. Теперь мы с Ашотом другими делами занимаемся.
— Да? — с сомнением глянул на меня толстяк. — Ну ладно. Присаживайтесь, молодые люди.
— Вы даму не представили, — аккуратно напомнил я.
— Это Каринэ. Моя, эээ, помощница.
«Ага, помощница», — мысленно усмехнулся я. — «Помогает сбросить давление, когда сперма бьет в уши. Интересно, ей не противно заниматься сексом с жирным хряком»?
Одернул себя, напомнив, что вообще-то это не моё дело, кто с кем и в каких позах. Мне и Евы более чем достаточно.
— Очень приятно. Михаил, — заявил, галантно пожимая протянутую маленькую ладошку с кроваво-красными длинными ноготками.
— Мне тоже, — вежливо ответила дама. — Знакомство с такими серьезными мужчинами всегда интригует.
Голос у мадамы оказался завораживающим: низким, теплым, с бархатными мурлыкающими нотками. У меня даже дрожь по телу пробежала. С такими интонациями и обертонами ей нужно в сексе по телефону работать. Оргазм на первой минуте у большинства мужиков гарантирован. Впрочем, о такой услуге в СССР второй половине восьмидесятых и не подозревали. Только через добрый десяток лет «дремучих совков» просветили о сексуальных ценностях «свободного Запада».
Машинально отметил ещё один момент. Она не просто выполняет обязательный светский ритуал знакомства, а красиво подкалывает. Могу ошибаться, но в голосе Каринэ слышались еле уловимые нотки ехидства и завуалированной иронии.
Кинул быстрый взгляд на женщину. На безмятежном лице красотки, загадочном как маска Сфинкса, играла легкая улыбка.
— Присаживайтесь, — хозяин радушно взмахнул рукой, показывая на стулья.
Мы с Ашотом неторопливо расселись, напротив замминистра и его спутницы. Сразу же, как будто из воздуха перед нами материализовался официант. Расставил большие тарелки с треугольниками салфеток и бокалы, разложил приборы и также быстро исчез.
— Дорогой, ты не возражаешь, я с твоим Ашотом по-армянски поговорю, о семье и Левоне? — спросил Вартан. — Мне так удобнее. А ты пока с Каринэ пообщайся, хачапури по-аджарски и кюфту попробуй. Её здесь божественно готовят.
— Не возражаю, — кивнул я. — Конечно, говорите, я подожду.
— Вот и договорились, — обрадовался толстяк. — Каринэ, будь хорошей девочкой, поухаживай за гостем.
Замминистра повернулся к Ашоту и затрещал с ним на армянском. «Хорошая девочка» молча забрала у меня тарелку, положила на неё хачапури, мясные шарики, по паре ломтиков балыка и сыра и поставила передо мной.
— Кушайте, на здоровье, Миша-джан.
— Спасибо, Каринэ-тикин[16], — вежливо поблагодарил я.
— О, вы знаете армянский? — черная бровка красотки изумленно изогнулась.
— Только несколько слов, — разочаровал даму я.
— Как интересно, — тонко улыбнулась она. — А чем ещё вы можете удивить? Уверена, такой импозантный и интеллигентный джентльмен может поразить даму в самое сердце своим умом и обширными знаниями.
В бархатном голоске мадам явственно звучала ирония. Да она открыто издевается над, тупым и недалеким, по её мнению, уркой! На интеллигента я похож, как худосочный ботаник на боксера-тяжеловеса. Изобразить тупаря и проглотить сарказм? Не дождешься! В таких ситуациях надо сразу ставить оппонента на место. Тем более, что оживленно болтающий с Ашотом Вартан Оганесович взял паузу и с плохо скрывающим интересом ждал моего ответа.
Получи фашист гранату! Меня понесло, но сделать с собой уже ничего не мог. Вполне возможно, что красотка подначивала меня с негласного одобрения спутника, чтобы посмотреть дальнейшую реакцию и прокачать меня, как будущего партнера.
— Многим, — безапелляционно заявил я. — Могу пообщаться с вами, ослепительная Каринэ на английском или немецком, обсудить пятую симфонию Бетховена, или основы экономической теории Адама Смита. Готов с чувством спеть серенаду под вашим окном в духе влюбленных испанских идальго эпохи Ренессанса, поговорить о величии и упадке античной культуры на примере Греции и древнего Рима. Кстати, хотел спросить, как вы относитесь к трагедиям Софокла? Не кажется ли вам, что его фиванский и геракловый циклы весьма далеки от реалий того времени? Например, в «Трахинянках», история Деяниры чересчур романтизирована. Как считаете?
— Что? — мадам явно выпала в осадок, чуть приоткрыв от изумления ротик.
— Понимаю, — скорбно вздохнул я. — Слишком сложно для вас. В моём спиче много непонятных слов и выражений. Ничего страшного, я готов помочь. Спрашивайте, постараюсь, доступно объяснить их значение, простыми, понятными даже для первоклассника терминами, чтобы вы уловили суть. Как подобает, вы правильно, кстати, заметили, интеллигентному джентльмену.
— Ах, ты, — красотка покраснела и набрала воздуху, готовясь разразиться ругательствами.
— Ах-ха-ха-ха-ха, — бас замминистра предупредил надвигающуюся грозу. Вартан Оганесович откинулся на спинку стула, хлопая ладонями по толстым ляжкам. Ржал он так громко, что на веранду заглянул обеспокоенный официант. Убедившись, что всё в порядке работник общепита тихо испарился.
Отсмеявшись, замминистра протер салфеткой вспотевший лоб, и повернулся к своей спутнице.
— Что, Каринэ, получила? — ухмыльнулся он. — Так тебе и надо. Думала, самая умная и можешь безнаказанно подкалывать парня? Я тебе сто раз говорил, никогда не суди людей по внешнему виду.
Надутая мадам промолчала.
— Ладно, давайте посмотрим, что там у вас, — предложил замминистра.
Ашот подтянул к себе сумку, вжикнул змейкой и протянул сложенные синие джинсы чиновнику.
— Не мне, ей показывай, — замминистра царственно кивнул на спутницу.
Всё ещё хмурая дама приняла у парня джинсы, потерла пальцами ткань, развернула изнанку брючины, внимательно всмотрелась в строчку, повертела в холеной ручке с золотыми кольцами фирменную картонную бирку.
— Это не оригинал, — вынесла она заключение. — Но сделано очень качественно. Обычные люди не отличат. У нас в городе может пара знатоков найдется, что распознают подделку. Но для этого им нужно джинсы внимательно и долго рассматривать. Сколько у вас таких брюк?
— Двести пар, — доложил я.
— Цена? — холодно поинтересовалась женщина. В мою сторону она по-прежнему не смотрела.
— Сто сорок, — бросил я пробный шар.
— За этот самопал?! Ты, издеваешься? — взвилась Каринэ. Сразу перестала взгляд отводить. Большие карие глазки гневно сверкают, на лоб упала черная челка. Прелесть, а не женщина.
— Назови свою цену, — спокойно предложил я.
Вартан Оганесович с интересом наблюдал за нами, как будто его всё происходящее не касалось.
— Девяносто, — чуть помедлив, ответила красотка.
Тут уже разозлился я:
— Не пойдет. Они спокойно за сто восемьдесят быстро улетят. Давай, хотя бы за сто пятьдесят.
— Сто.
— Сто сорок.
К процессу торга подключился Ашот. После пяти минут препирательств, Каринэ решительно заявила:
— Сто двадцать. Это окончательная цена. И то потому, что партия солидная. Больше за эти джинсы давать не имеет смысла. Нам ещё людям платить и самим что-то заработать надо.
— Парни, она — главный товаровед с профильным образованием, — вмешался в разговор, молчавший до этого замминистра. — Отличный специалист, я без неё как без рук. Если она говорит, что цена окончательная, так оно и есть.
Ашот вопросительно глянул на меня, ожидая решения.
— Хорошо, — обреченно вздохнув, согласился я. — Пусть будет по сто двадцать за пару. Только из уважения к Вам и обворожительной Каринэ.
— Показывайте, что у вас ещё есть? — деловито распорядилась мадам.
— Вот, — Ашот продемонстрировал переливающийся яркими цветами платок из невесомой ткани-паутины. После краткого торга мадам согласилась забрать полтысячи платков по два с полтиной за штуку, немного помотав нам нервы. Штаны-бананы «ушли» по сорок пять, рубашки по семьдесят пять. Белые женские джинсы «оторвали от души» по сто сорок за пару. Выглядели они стильно и красиво, и Каринэ, попрепиравшись пару минут, согласилась на эту цену. Сотню «пумовских» футболок, и десяток спортивных костюмов, мадам готова была забрать, соответственно за тридцать пять и сто двадцать рублей. Пришлось соглашаться. Пять оригинальных «джинсов» «Леви Штраус» и «Монтана» от Тимофеевича ушли за 150. По самым приблизительным прикидкам, через две недели, мы должны были заработать на этой схеме, не меньше десяти тысяч чистыми, а скорее всего, гораздо больше. Точную цифру прибыли с учетом всех расходов посчитаем с Ашотом после встречи. Каринэ обещала сразу же раскидать шмотки по базам и магазинам и реализовать их очень быстро, максимум, за одну неделю. А мы со своей стороны обязались, как только получим деньги, заняться формированием и доставкой новой партии, которая будет намного больше. С учётом спроса, её замечаний и предложений.
В этот момент я сделал заметку в памяти: посмотрим, как пройдет эта операция. Если отлично, то проблему с одесскими уголовниками надо решать. И чем быстрее, тем лучше.
Затем Каринэ громко позвала официанта. Судя по скорости его появления, он дежурил прямо на выходе к веранде. Женщина попросила принести ей листок и ручку. Халдей кивнул и моментально улетучился. Через минуту он возник снова, и торжественно положил перед дамой бумагу и ручку. Женщина писала несколько строк, разорвала лист напополам и передала клочок Ашоту.
— Здесь адрес склада в Ереване. Вещи привезешь туда завтра, после обеда. Найдешь завскладом Нарека Акоповича, он будет вас ждать. Узнаешь его легко, солидный дядька лет пятидесяти. В очках и с кудрявыми седыми волосами. Дальше машину разгрузят, он всё посчитает, выдаст тебе расписку, что всё получил. Перечень и количество вещей указывать не будет, Нарик Акопович будет знать, сколько и чего должно быть. Через недельку наберешь меня, телефон я написала, скажу, куда подъехать за деньгами.
— Хорошо, — повеселевший Ашот спрятал бумажку в карман.
— Ну что, — Вартан Оганесович торжественно поднял бокал, — раз деловая часть нашей встречи закончена, давайте выпьем за успех сделки и будущее продолжительное сотрудничество.
Возникший шум заставил замминистра замереть с поднятым бокалом. Кто-то поднимался по лестнице и судя по топоту шагов, явно не один. На площадке за забором возникли неясные силуэты, что-то забубнил официант, раздался звук глухого удара, и работник общепита спиной открыл дверь, и распростерся в зале в позе морской звезды. Быстро откатился в сторону и замер у перил, стараясь не отсвечивать. На веранду вошли пятеро. Остановились напротив нашего стола. Вартан Оганесович побледнел, медленно поставил бокал на стол и схватился рукой за грудь.
«Млять», — мысленно выругался я. — «Предчувствие Ашота не обмануло. Нострадамус армянский, черт его побери».
Колоритные рожи и синие специфические наколки на предплечьях и пальцах выдавали бывалых урок. Впереди стоял высокий худой парень. Он явно был главным. Остальные урки держались сзади, готовые в любой момент, включиться в разборку. И, похоже, были вооружены. Несмотря на летнюю жару, все в нехорошо топорщившихся пиджаках и мастерках, выдававших наличие колюще-режущего, ударно-дробящего, а может и огнестрельного оружия. Главный зловеще скалился, сверкая железными зубами. Точно, наркоман со стажем. Изнеможенное морщинистое лицо, черные круги под глазами, дерганые движения не позволяли ошибиться. Видал я таких персонажей в восьмидесятые и девяностые. Все были беспредельщиками и плохо кончили.
Пауза затягивалась. Зрачки-булавки, не моргая, глядели, на истекающего потом и трясущегося от страха замминистра.
— Ну здравствуй, Вартан, — наконец торжествующе проскрипел наркет. — Вот мы и встретились. Теперь я с тебя за всё спрошу.
Кнерек хари — прости, отец (армянск.).
Жира излишки довлеют над нами — пародия на «Варшавянку» неизвестного автора.
Тикин — уважительное обращение к женщине (армянск.).