Он вскочил, готовый закричать, - вошел детектив Рудольф Гарделла, тоже в черно-синей форме, с подносом, на котором - банка воды и тарелки-корытца с едой.
- Вам надо подкрепиться.
Фердинанд замотал головой - "Не хочу!". Слышать слова и понимать, что их синтезирует из цифровых сигналов кибер-мозг, а произносит аудиосистема, сейчас это было невыносимо.
Этикет всматривался в него - конечно, он не из Партии и уж тем более не боевик. Куда ему!.. Этикет видел и допрашивал партийцев - можно было не соглашаться с их убеждениями, но в упорстве им не откажешь, А этот - сломлен; он был не готов к такому испытанию - комнатный человек, все достижения и подвиги которого - мираж компьютерной игры. По тому, как он вел себя в квартире, было ясно, что Конрад Стюарт взвинчен уже почти до срыва; он пытался противостоять - но его хватило ненадолго. Сомнительно, чтоб он руководил воюющей "семьей" и разрабатывал все акции, - на роль специалиста-партизана он не годен. Скорей всего, он потерял контроль над куклами - вместе с надеждой что-либо изменить или исправить... Но состояние, в которое он впал, угрожающее. Душевный паралич, судорожное сжатие; от него нельзя будет добиться ничего не потому, что он упрям, а потому, что он не может говорить и даже связно думать.
- Кто... - выдавил Фердинанд через силу; слова давались с трудом, будто он проталкивал их сквозь непослушные губы. - За что... Почему меня арестовали?..
- Вы не арестованы, - мирно ответил Этикет. - Мы вынуждены были спрятать вас. Здесь вы в безопасности.
- За что?.. - вопрос повторился сам, потому что ничего другого не пришло на ум.
- Вас хотят убить.
-Кто?! За что?!!
- Служба А'Тайхала, подразделение "Омега". Это они атаковали ваше жилище. Они уверены, что вы - боевой командир Партии.
- Я... это какое-то недоразумение!!. Я не имею ничего общего с...
- Вам придется доказывать это. А мы не уверены, что вам с дадут возможность оправдаться. Объявлен приказ, по которому вы должны быть взяты живым или мертвым. Стрелять в вас к будут без предупреждения.
- Но я... у меня даже оружия нет! Это вы! Вы открыли огонь!!..
- Мы защищали вашу жизнь. Это обязанность киборгов.
Фердинанд помотал головой, вытряхивая сумасбродные, вздорные мысли, которые вдруг в изобилии размножились.
- Который час?..
-Девятнадцать сорок три.
- Как? Уже?..
Этого быть не может!.. Он же просидел тут минут сорок, сорок пять... не больше...
"Потеря чувства времени, - определил Этикет. - Все куда сложней, чем я предполагал. Вскоре ему может понадобиться врачебная помощь, иначе он войдет в затяжной психо-стрессорный шок и его придется госпитализировать".
Ситуация складывалась отвратительно неловкая - до выяснения всей обстановки отпускать Конрада Стюарта опасно, держать здесь - тоже, а передать его властям - значит, подставить проект. В первую очередь надо, чтобы он выспался. Но захочет ли он принимать снотворное? Если нет - придется заставить силой... нет, от этого ему станет хуже. Пустить в камеру "гэйст"?.. Но камера не приспособлена - тут плохая вентиляция, есть риск передозировки.
Остаток дня Этикет и Бамбук посвятили уговорам - уламывали Фердинанда выпить вполне невинные таблетки, а Фердинанд забился в угол и молчал, глядя на свои колени. Он был пуст внутри; он не понимал, зачем снотворное тому, кто уже спит и видит долгий беспросветный сон, а еще он боялся, что, проглотив эти пористые розовые штучки, попадет из царства гнетущих иллюзий в провал черного Небытия.
Глава 3
В субботу, третьего числа, майское беснование в Городе продолжалось параллельно - а местами вперемешку - с ужесточающимися мерами против ожидаемых вылазок террористов. По сигналу "Штормовое предупреждение" сэйсиды и родственные им спецслужбы появились там, где их давно не видели, - на вокзалах, узлах рельсовых линий, в супермаркетах. Похищение Селены оставалось тайной, но студиям новостей хватало первомайских происшествий, чтобы раздуть страх перед массовыми беспорядками, а история с Фердинандом была прямо даром небес. Всуе склоняли на все лады Фреда Амилькара с Милем Кнеером, подняли видеоархивы по восстаниям, где поучаствовала Партия, а Конрад Стюарт появлялся на экранах чуть не каждый час - "10 000 бассов за голову!", "После "харикэна" - бой на 37-м этаже!", "Координация акций - случайность или...", "Новая генерация боевиков сильней "Омеги"?", и все в таком же роде. В горячке злого информационного шаманства досталось и "Янгарду" с его неудавшейся игрой "Война кукол" - сход ролевиков облыжно заклеймили как потворство агрессии; однако тинэйджеры из вредности не смыли раскраску - движение ширилось, и на дискотеках вновь зазвучал кибер-дэнс, замелькали изломанные, угловатые телодвижения, и снова поднялись в рейтинге десятый, одиннадцатый и двенадцатый (последний!) диски Хлипа, составлявшие цикл "Роботех", - "Под контролем", "Азбука рабства" и "Срок годности"; ревом восторга встречали мятущиеся юнцы его "Прогресс":
Во имя новейших крутых технологий
Жестокий прогресс перемелет нам кости,
Сметет все, что есть у него на дороге,
Не чувствуя нашей беспомощной злости,
Ломая преграды, как тонкие сучья,
Трудясь и стараясь без сна и покоя,
Во имя всеобщего благополучья
Безликий прогресс уничтожит живое!*
*Стихи В. Кухаширина.
Хлипомания становилась жарче час от часу - и все хлипе-ры кляли Хармона, спрятавшего от народа диск "На берегу тумана". Ждали, что "Союз защиты наследия" потребует заявить открыто - есть в памяти Файри Тринадцатый Диск или нет. Варлокеры самозабвенно танцевали и молились в нетерпеливом ожидании Пророка - Энрик был уже на подлете. Поскольку индекс агрессивности колебался между 14-ю и 15-ю, надень прибытия Пророка было намечено выступление председателя парламентской морально-этической комиссии;
Iе предполагалось, что он озвучит мнение конгресса, подкрепленное выводами аналитиков Айрэн-Фотрис и А'Райхала, - быть или не быть концертам Энрика. Театр Фанк Амара ломился от паломников - и Хац забыл о слове "разорение"; уделив частичку монополии "NOW", театр греб деньги в семь лопат, и то не успевал.
Опять всех удивил Доран - забыв о Хармоне, он основал фонд "Доброта сильнее гнева" и стал агитировать в защиту Рыбака, живописуя его неприкаянность и муки, толкнувшие больного человека на отчаянную выходку. "Мы все виновны в том, что он это сделал, - горячо убеждал зрителей Доран, - и должны искупить свою вину тем, что спасем его. Наше безразличие толкнуло его к баншерам - но даже тогда он не посягнул на чужие жизни! Да, он ответит перед законом, но есть высший закон - милосердие, и если оно нам не чуждо, наш долг вернуть ему здоровье! Его друзья, простые, вовсе не богатые люди, начали сбор денег на трансплантацию для Рыбака - неужели мы останемся в стороне?! Отведи от себя беду - дай басе Рыбаку!"
На фоне этого переполоха здание проекта "Антикибер" казалось оазисом тишины и безмятежности. Все беспокоились о Селене, но молча. Судачили о диске Хлипа, но не собираясь в компании. Хиллари расхаживал как ни в чем не бывало многие за глаза пеняли ему за это безразличие, - но с аппликатором желтой марки ("Средства психоневрологического действия. Только по назначению врача!") на плече под одеждой.
Но были в проекте и те, кого суета событий не коснулась вовсе. Вернее, их заботило другое, и чувства они выражали иначе.
Киборги не спят и не чувствуют боли, а еще они не отпрашиваются по личным делам в рабочее время. Но Молния сумела это сделать, сыграв на всеобщей любви к Кавалеру. Мотивировка была сформулирована безупречно - желание удостовериться, что составная часть группы усиления исправна после ремонта. "А, Кавалер! Ну да, сходи. Только скорее возвращайся. Я уже был у него - выглядит он, прямо сказать, не ахти..."
Она нашла его в одной из многочисленных подсобок третьего этажа - он там заменял фильтры в пылесосе; неинтересная, рутинная работа для андроидов, но чтоб восстановить координацию, и это хорошо. Рядом возилось нечто - ниже Кавалера ростом, в мешковато сидящем комбинезоне андроида, но притом - вопиюще длинноволосое (у андроидов волосы не растут) и босое (андроиды носят туфли, отлитые из монопласта); оно, это нечто, вертело с боку на бок жидкостный адсорбер к пылесосу.
- Спасибо, что пришла, - промолвил Кавалер, - но лучше не смотри на меня.
- Я всякое видела. К тому же внешность - не главное. Это все пройдет.
"И поскорее бы", - мысленно прибавила она, глядя на его перекошенное, как у паралитика, лицо. С движениями у него тоже было неладно, ой как неладно.
- Как твоя рука?
- Все зажило, не беспокойся.
- Я рад. Пусть пока Рекорд ухаживает за тобой, - Кавалер сделал попытку улыбнуться, скорее по привычке, чем сознательно, и Молния еще сильнее захотела, чтобы он стал прежним.
- Опять ты за свое. Я думала - тебе эту программу счистят...
- Я попросил Кибер-шефа, чтоб оставил.
- Зачем?.. А на Рекорда никакой надежды. Он так увлекся Чайкой, что не оторвешь.