- Скажи Персику - Штырь пришел, - голос у тени молодой, но со скребущими ухо хриплыми нотками.
Персик, круглый и розовый, будто игрушка, бултыхался в слабо пузырящемся бассейне. Вокруг его жирных плеч и головы плавали радостные надувные утята и улыбчивые пучеглазые лягушки. О-о-пс! Персик нырнул - и выскочил, как поплавок. Девушка, сидящая на бортике, смеялась, болтая в воде длинными красивыми ногами. Пыхтя, Персик подплыл к ней по-собачьи, взял за коленки - и она положила ему в разинутый рот сочную ягоду с блюда, обмакнув ее в сладкие взбитые сливки. Пока Персик вылизывал ей пальцы, в купальне появился страж, распираемый мускулатурой, - мрачный, с кобурой, он выглядел чуждо среди сияющего кафеля, голубизны воды и утят.
-Что?
- Штырь пришел.
- Брысь, - Персик шлепнул девицу по ляжке; подружка томно поднялась и удалилась.
Шагнув в яркий утячий рай, человек-тень пожух, будто стал ниже ростом и уже в плечах; хрящеватые уши в красных прожилках поблекли, тонкий нос вытянулся, а волосы стали примятым войлоком; бледные, с синевой веки почти сжались. С виду - фабричный парень, завсегдатай дискотек и кабачков, не дурак поволочиться за девчонками. Один Персик, разжабив улыбку от уха до уха, доподлинно знал, что, если кто Штыря обидит, тот трех дней не проживет. А может, и трех минут. Не будь он Штырю другом детства, будь у Штыря задание его убрать - мертвые силачи-бодигарды уже валялись бы кто где, а он качался бы с утятами посреди пятна расплывающейся по воде крови.
Но Штырь, присев на корточки на край купели и став похож в своем пальто на летуницу, завернувшуюся студеной зимой во все перепонки, смотрел на рано растолстевшего мафиози в голубом бассейне почти с нежностью.
Еще бы - в одном сквоте родились и в одной шайке жить учились. Обоих родаки пинками в школу гнали - от Города приплата к нищему пособию положена, если дети хоть бы грамоту и счет освоят, а приплату можно смело пропить.
Персика в своем квартале помнили и говорили: "Наш-то мордастый как вырос! Ездит с охраной, целый этаж купил в Цивильном доме, денег - умом не понять, сколько много. Большой бандит с блеском". Штыря поминали скупо: "Нет, офицер, он тут давно не живет. И не знаем, где бродит. Он такой, без якоря. Может, убили уже. Или гляньте ваши списки на улет в колонии - он и туда мог записаться, без ума-то".
А Штырь стал тенью. Поди излови тень, сотри ее с тротуара... Таких опознают один раз, когда они прилипают к земле кровью из пробоин в теле.
Персик уважал Штыря и по старой памяти, и за ухватки, наработанные-в подполье.
- Шикуешь? - спросил Штырь любовно.
- Лезь ко мне, места много, - Персик поплескал ладонью по воде. - Или женщину позвать? Для тебя, Штырек, - все, что могу. А то ты редко навещаешь, будто позабыл. .
- Ни в деньгах, ни в женщинах нет толку; они приходят и уходят.
- Да! Верно. И жизнь тоже, как посмотришь - ерунда и дрянь.
Персик со вздохом и скукой оглядел свою купальню. Казалось бы, все респектабельно, и потолок зеркальный, и из-под воды подсветка, а все как-то бедно, несолидно... Танцовщиц заказать, что ли? Пусть попляшут. И Штырек порадуется. Надо полагать, у него в партизанских схронах такого не бывает.
- Дельце у меня маленькое, - Штырь показал пальцами промежуток сантиметра в два.
- Я твоей конторе все, что надо, заплатил. И в срок. Пожалуй, Темному не заплатишь. Завтра же взлетишь на небеса вместе с утятами, как кефир в рекламе. Партизаны не шутят.
- Год будешь платить вдвое меньше, если поможешь.
Персик оживился: скидки - это хорошо! А что Штырь сказал, то железно. Его губами Темный говорит.
- Не пропадал ли дня четыре-пять назад какой-нибудь твой телефонист или системщик. Тот, кто был ввязан в дело плотником.
- Было, - Персик посмурнел. - Ни с того ни с сего. Подумал я, он деньги со счетов посдергивал - и ходу, но счета все целы.
Все эти дни Персик понукал свою разведку, чтобы разузнали - не соседи ли решили изучить финансы его группировки? Эти могут; вычислят, кто поддерживает ему перекачку денег, выкрадут человечка и допросят: "Дай нам коды, дай ключи, дай доступ". Соседи отпирались с возмущением, следов не находилось; кому мстить - неясно. И вдруг выясняется, что это интересно партизанам!..
- За отмытые счета не бойся, а вот грязные, - Штырь улыбнулся с состраданием, - все у А'Райхала в записной книжке. "Червь" был этот парень, рылся у тебя в делах.
- Найду, - вслух пообещал себе Персик. - Душу выну.
- Брось. Он уже в службе защиты свидетелей лицо меняет; вынырнет - не узнаешь. Смотри второй раз на работу не возьми... Лучше ты бутки из-под контроля выводи и меняй режим бизнеса. Так о чем я?.. Кто у тебя со стороны кукол регулярно покупает?
- Есть людишки.
- Они же и на скупку сдают электронику, верно? Свеженькую, непользованную... А может, и ювелирное что-нибудь. И прикрыть иногда просят, так?
- А что тебе до них?
- Отдай их мне - и позабудь, что они были. Недовольно сопя, Персик полез на борт; бассейн обмелел, когда он поднял свои телеса из воды.
- Так. "Червь" и эти куколыцики чем-то связаны?
- Они знали, чем он занимается. И следили, чтобы их не выдал как-нибудь. Пока было тепло под твоей "крышей", им было плевать, что и как он скачивает на тебя АТайхалу. А потом понадобилось им подставить своего, и они для верности дали свисток через канал "червя".
- Их три раза убить мало, гнид этих, - гневался Персик. - Прилипалы сучьи.
- Сколько их у тебя?
- Два выродка.
- Отдай, дышать будет легче.
Персик задумчиво сплющил толстое лицо. Очень хотелось наказать иуд по-своему, но... Штырь давал за них добрую цену - справку о контроле над счетами и половину партизанского "налога на богатство" за год. Наконец, слова "для тебя - все" назад в карман не спрячешь. Старому дружку как не помочь!..
- Забирай, они твои.
- Имена?
- Круг и Бархат.
- Как на них выйти?
- Приманить. Они любят дорогих кукол, но это у нас редкие трофеи... Намекнем, что есть дешевые комплекты запчастей для киборгов; выйдут на встречу - цепляйся за них и веди. Учти, Штырек, они осторожные. С каждым всегда ки-берохрана - пара кукол. Эти, знаешь, расшибутся, но хозяина закроют, не подпустят.
- Считай, ты меня напугал.
Двое на краю бассейна рассмеялись, обмениваясь тычками в плечо.
* * *
Сосредоточенно сжав губы, Чак рассчитывал, как бы он употребил 10 000 000 бассов за Тринадцатый Диск, если б они достались лично ему. Он получал в год 8200 бассов и поэтому о суммах больше 100.000 мог лишь фантазировать.
Из расчетов на бумажке явствовало, что старшему лейтенанту Гедеону нужна не подружка, а жена. Свою избранницу Чак видел очень светлой мулаткой, притом натуральной золотой блондинкой (такие бывают). Достаточно раз семь сходить в клуб, где вьются девушки-модели. В самом деле, пора заводить семью! Он выслужил себе звездочки на плечи - надо окончательно закрепиться в роли солидного и уважаемого офицера. Сбережения есть, здоровье отменное - что еще надо?!
В расчетах Чаку прибавлял оптимизма успех Хиллари. Кибер-шеф как в воду смотрел - Этикет сам явился с повин- ной и добычей!.. Чак кое-как согласился с тем, что требование "Всех протестировать!" неисполнимо - трое операторов, да- же при поддержке Чайки и Рекорда, с этим в сжатые сроки не к справятся; в лучшем случае - Хиллари с Гастом опять загре-мят в центр "Здоровье". Но Хил выполнил обещание, устроив 6 мая нечто, названное позже "Трибунал в подвале".
Всем киборгам проекта, что находились в Баканаре, были приказано собраться в помещении подземного этажа с отключенными радарами. Только открытый звуковой контакт! На с столе, за которым восседали инквизиторы - Хил, Чак и Сид, - стоял прибор слежения, готовый зафиксировать сеанс несанкционированной связи в любом диапазоне.