- Угадал, хозяин, - усмехнулся Травник. - Пойдем дальше, по следу тех, что я вчера у тебя спрашивал.
Ян привалился к теплому ошкуренному пню, подпирающему завалившиеся дрова. Солнышко уже раскинуло лучи, неяркие, они все же припекали, и Коростель стал потихоньку задремывать.
- Понятно, - крякнул Мотеюнас. - Крепко они, видать, вам насолили.
- Что твой табак, - согласился друид.
- Они навроде наших ночных? - спросил хозяин.
- Да, наверное, похуже будут. С нашими так просто не управишься - голову можно потерять. Да и твоего топора с нами не будет.
- Дела... - посетовал Мотеюнас. - Я-то нынче же соседей предупрежу. Юза да Микалоиса, что в заимке построился недавно. Они еще ребят кликнут, мы ночных прижмем - не сунутся больше.
- Это хорошо, - поддержал Травник. - Живете вы тут все порознь, разобщены, каждый своему Чуру молится. Наверное, что-то нужно менять. Тут у вас даже солнце не в полную силу светит.
- А у вас небось другое солнце? - недоверчиво покосился Мотеюнас.
- Поярче вашего будет, - сказал Травник, и Мотеюнас вздохнул.
- У нас-то в ночных и свои есть, - тихо сказал хозяин, оглянувшись на дом. Там в окне застыло лицо мальчика, во все глаза глядящего на догорающий костер.
- Какие свои? - не понял друид.
- Родственники. Кишк вот. Я жене не говорил, но вроде бы ее отца как-то видел ночью в окне. Кто только их мучит, за какие такие грехи...
Ян осторожно приоткрыл правый глаз, прислушиваясь к разговору.
- Это твоя земля, Мотеюнас, тебе и разбираться надо со всеми вашими мерзостями, что творятся тут. Нам дальше надо идти, свою надобность исправлять.
- Оно так, - задумчиво проговорил Мотеюнас. - Я вот только слышал вечером, вы промеж собой нашу страну Подземельем называли.
- Было дело, - согласился друид. - Только это не со зла какого, без обиды. Просто из другого края мы, вот и считали, что эти земли внизу располагаются.
- А теперь? - пыхнул трубочкой Мотеюнас.
- Теперь не знаем, где выше. Всюду своя глубина.
- Точно так, - подтвердил хозяин. - Идите-ка отдохнуть, а то вот парень совсем разморился. Скажи, когда поднимать вас, хозяйка моя соберет в дорогу.
Мотеюнас разбудил их к полудню, когда из кухни уже доносились дразнящие, аппетитные запахи поджаренных шкварок.
ГЛАВА 19
ПОДЗЕМЕЛЬЕ. ЛИСОВИН И ГВИНПИН
Большая и тяжелая капля звучно шлепнула по носу, но деревянная кукла даже не обратила на нее внимания. Гвинпин ошеломленно озирался по сторонам, а Лисовин уже стягивал с ноги быстро начавший темнеть от воды олений сапог, второй стоял рядом на траве.
Несколько минут назад они вылезли из громадной норы, в которую они ни за что бы не полезли специально, встреться она им в другой истории. Но сейчас нескончаемый коридор подземного хода, круто поднявшийся вверх и сузившийся до толщины средних объемов бурого медведя, наконец-то отпустил их, выведя прямо на поляну пропитанного недавним дождем леса. Приятели уже походили по полям и лесам вокруг замка храмовников, но такого буйства красок и зелени даже внешне невозмутимый Лисовин не мог припомнить. Лес словно раскрасила чья-то изумрудная кисть, красок хватило с избытком и на кроны, и на стволы, на кустарники и траву; даже земля, кажется, зеленела, сливаясь с мягкими мхами, устлавшими лес сплошным ковром. Теперь лес был напоен дождем, шум которого еще был слышен вдали, тихий, спокойный, уходящий; мхи превратились в мягкие губки, прежде, наверное, они приятно пружинили под ногой, а теперь испускали во все стороны обильные струи дождевой воды. Как всегда после дождя проснулись притихшие птицы, в верхушках деревьев блуждали солнечные лучи, ища дорогу меж поникшей, набухшей влагой листвы. Не существовало никакого иного цвета, кроме зеленого, зато он присутствовал в лесной палитре в невероятном множестве оттенков: кленовый, березовый, тополевый, буковый шатер нависал над говорящей куклой и рыжебородым друидом, который уже перекинул через плечо сапоги, морщась от холодной полновлажной травы.
- Как ты ходишь все время босиком, Гвин, давно хочу тебя спросить? сокрушенно вздохнул бородач.
- Сколько именно? - живо откликнулся весьма заинтересованный Гвинпин.
- Чего это сколько? - удивленно покосился Лисовин, забывший о своей недавней язвительности.
- Ну, ты сказал же, что давно хочешь спросить меня, вот я и интересуюсь, как давно тебя это беспокоит, - ответил Гвинпин, сосредоточенно шлепая ногой по траве: его забавляли разлетающиеся во все стороны прозрачные брызги.
Друид некоторое время молча смотрел в честные, пуговично-круглые глаза Гвинпина, затем в сердцах плюнул и отвернулся.
- Вот видишь, ты уже и сам вспомнил, - заметила проницательная кукла, ободряюще похлопав приятеля по широкой спине. Лисовин стоически перенес эту ласку, так и не решив для себя окончательно, чего же в кукле больше - лицемерия или наивного простодушия. Оба любили последнее слово оставлять за собой, и друид его сказал, только очень тихо, а затем вырвал с корнем королевских размеров лопух и воткнул его в нору, из которой они недавно выбрались. Отойдя на пару шагов, он пригляделся, тщательно расправил ветки, закрывая полностью отверстие, затем у одного из не самых высоких стеблей приотломил верхушку, оставив ее свисать на тоненькой ленточке кожицы. Удовлетворенный содеянным, друид легонько щелкнул пальцем по черной блестящей голове куклы и преувеличенно бодрым тоном скомандовал:
- Вставай, птица, пора осмотреть этот небесный уголок. Заодно и подышим свежим воздухом.
Гвинпин послушно встал и заковылял вслед за Лисовином, который быстро и уверенно шлепал по траве в сторону ближайшей рощи. Полянку пересекала пара тонких тропок, но друид всегда выбирал известные ему дороги, не доверяя незнакомым предшественникам, - так было всегда, когда ему случалось оказаться в чужом лесу и если тропа не была звериной.
- А звери тут есть? - спросил Гвинпин, еле поспевая за своим спутником.
- Вряд ли какая лисица или волк вздумают покуситься на твои шелковые перышки, - назидательно молвил Лисовин.
- Я, между прочим, о тебе беспокоюсь! - весело крикнул Гвинпин, догнав наконец друида и зашлепав с ним рядом.
- За беспокойство спасибо, - откликнулся бородач, - но будет лучше, если эти заботы ты предоставишь мне, а сам будешь смотреть под ноги, и, пожалуйста, помягче ступай, а то я уже по колено в воде.
- Хорошо, - пообещал Гвинпин и тут же с размаху провалился лапой в кротовую нору, залитую до краев мутной черной водой. Лисовин укоризненно посмотрел на незадачливого спутника, выдернул его из норы и обтер пучком травы.
- Спасибо, - поблагодарил нисколько не обескураженный Гвин и тут же дернул за карман шагающего рядом бородача. - А ты видел, Лисовин, что в кустах, возле большого бука, сзади подземного хода, откуда мы вылезли...
- А ты покороче не можешь? - осведомился рыжий друид.
- Если покороче, то там шелохнулась ветка, причем очень резко! И это не мог быть ветер, - заключил вполне довольный собой Гвин.
- А ты не видел, как из этого куста потом вылез заяц? - ответил, на ходу, не оборачиваясь, Лисовин. - Он еще полз так, словно у него лапы больные, зашибленный какой-то.
- Нет, этого я уже не видел, - с легкой ноткой разочарования сообщила кукла. - Ты как раз меня о чем-то спросил, в это время я и обернулся.
- Я тебе велел смотреть под ноги, иначе, как только мы доберемся до места, будешь стирать мою одежду, - нервно предупредил Лисовин.
- А до какого места мы доберемся? - тут же спросил неугомонный Гвинпин.
- Ну-ка, послушай меня, друг ситный! - Друид резко остановился и указал на куклу пальцем. - Я эти края знаю не больше твоего. Так почем я знаю, до какого места мы сейчас доберемся! Куда-нибудь уж выйдем, это точно. Поэтому хватит болтать и давай поспешай, в этакой луже мы ни одного следа не отыщем - все водой затянет. Один след я уже приметил, пока ты, между прочим, плескался, так что вперед и молчком.
- А чей след? - взволнованно пролепетала кукла.
- Вот это мы в ближайшее время и должны узнать, - пообещал друид и резко свернул. Гвинпин от неожиданности поскользнулся и тут же растянулся на мокрой траве, которая сразу же наполнилась темной жижей. Разом вскочив, он встряхнулся и стремглав побежал вдогонку за друидом, который уже углубился в лесную чащу.
За стволом большого бука, напротив отверстия в земле, заботливо замаскированного Лисовином, стоял Коротышка. Он был в причудливой, неуместной для лесной чащи желто-зеленой клоунской одежде с манжетами и большими стеклянными шариками, нашитыми в кистях шнуровки. Голову его украшал маленький остроконечный колпачок такой же расцветки, а к поясу был приторочен большой заяц со свернутой набок головой и выпученными удивленными глазами. Рука зорза сжимала небольшой моток тонкого шелкового шнура. Коротышка улыбался, как большой довольный ребенок, сумевший ненароком завлечь взрослых в только что придуманную им увлекательную игру.