– Добро пожаловать! – оживленно приветствовала старика Харуэ, выходя в переднюю.
– Вы приехали предыдущей электричкой? – спросил Сэндзо.
– Нет, раньше, – ответила Харуэ и обернулась.
За спиной дородной Харуэ стояла сгорбленная старушка, тоже вышедшая его встретить. Это была Юки Хаяси – старшая сестра жены Сэндзо.
– Нам повезло, и мы сразу сели в эносимский поезд, – сказала она своим удивительно молодым голосом.
– Ну как, понравилось представление?
– О, тетушка была в диком восторге, – ответила Харуэ.
– Вот и хорошо, что развлеклись наконец.
Харуэ помогла старику снять дождевик.
– Правда, тетушка считает, что у танцовщиц слишком полные бедра. Они привели ее в изумление, – засмеялась Харуэ.
– И надо же было набрать столько танцорок, – сказала старушка. – Все как на подбор и такие молоденькие!
Когда-то Харуэ работала медицинской сестрой. Страдая в последнее время тяжелым сердечным заболеванием, она старалась где только можно приобретать новейшие патентованные лекарства. Даже после того, как семья оказалась на грани нищеты, она продолжала оставаться постоянной покупательницей медикаментов в городской аптеке. И вот аптекарская фирма вручила ей, как постоянной клиентке, в виде премии два билета на шоу, которое редко ставилось в местном театрике. На этом представлении они и побывали сегодня вечером с Юки.
– Добрый вечер! – донесся из спальни голос жены господина Ота. – Ты давно приехал?
– Только что, дорогая. Здравствуй!
Сэндзо снял с себя верхнее кимоно и передал его Харуэ.
– Портфель отнеси, пожалуйста, туда, – сказал старик и, засунув руку во внутренний карман кимоно, уже висевшего в шкафу, добавил: – А свет выключи.
Сэндзо подождал, пока Харуэ погасит электричество, после чего вынул из кармана конверт. Они перешли в столовую, где горел свет.
Харуэ слегка прихрамывала.
Маленькая девятиметровая столовая и чуть побольше гостиная были расположены рядом и выходили в сад.
В спальне на постели сидела и причесывалась больная жена Сэндзо – Хидэ.
Увидев это, Харуэ воскликнула:
– Матушка, ведь я вам сказала, что сейчас приду и сама сделаю вам прическу! Смотрите, у вас вся простыня в волосах!
Хидэ была еще более миниатюрной, чем ее сестра Юки, и старинного вида зеркало на подставке, которое она сейчас отставила в сторону, было тоже маленькое, почти игрушечное.
– Ну как? – глядя на мужа из спальни, спросила Хидэ. – Все удалось уладить?
– Да как тебе сказать…
Сэндзо положил на столик в столовой конверт и сел на циновку.
– Дайте мне, пожалуйста, шпильки, – попросила Харуэ и взяла в руки расческу. Затем, обращаясь к Сэндзо, сказала: – Мы сегодня топили ванную. Вы сильно промокли. Примите поскорее ванну.
– Что ж, ванна сейчас, самое подходящее дело. Уже все помылись?
– Я тоже совсем промокла, – отозвалась Юки, – и позволила себе принять ванну первой. Хидэ тоже помылась. Чай будем пить после ванны? – Юки стояла перед чайным буфетиком, против Сэндзо. На ней были белые поношенные таби.
– Я купил кое-что получше чая, – вспомнил вдруг Сэндзо. Он вытащил из портфеля бутылочку сакэ и поставил ее на стол.
– Вот, смотрите, что я купил! – По губам его скользнула улыбка.
– О! – воскликнула Юки. – Это уж и впрямь диковина! Хидэ! Знаешь, что он купил? Сакэ!
Вынув содержимое конверта, Сондзо громко сказал, чтобы могла слышать и Хидо:
– У меня здесь без малого тридцать шесть тысяч иен. Харуэ наклонилась к Хидэ и повторила ей сумму.
– Ну что ж, сколько есть, столько и ладно, – прошептала Хидэ, шаря руками по простыне и стараясь, видимо, собрать выпавшие, когда она причесывалась, волосы. – Выходит, что и зеленая яшма сестрицы и твой рубин – все пошло прахом.
– Стоит ли об этом жалеть, – спокойно сказала Харуэ. – Ведь все равно они бы до сих пор не уцелели.
– И то правда, – согласилась Хидэ. – По крайней мере мы сумели тогда уплатить земельную ренту… А дома у нас теперь сколько денег осталось?
– Одна купюра в десять тысяч иен и еще одна в тысячу иен…
– Пожалуй, этих денег нам и хватит, – сказал Сэндзо. – Бумажные деньги ненадежны. Поэтому, когда я покупал сакэ и получал сдачу, я попросил пятьсот иен дать мне серебром. Серебро – более устойчивая валюта.
Сэндзо вынул из кармана брюк кошелек и выложил на стол серебряные и медные монеты.
– Вам пора уже в ванную, – сказала Харуэ.
– Да, надо идти, – согласился Сэндзо. – А то вода остынет.
Вслед за стариком поднялась и Харуэ.
Когда она шла, старые циновки под ее ногами прогибались и от них исходил запах сырости.
– Да-а… зря, видно, пропала моя зеленая яшма, – заговорила сама с собой Юки. – Когда ее продали…
– Сестрица! – крикнула ей из спальни Хидэ. – Уберите, пожалуйста, здесь. И принесите сюда портфель.
Слышно было, как в ванной звякнула пряжка ремня Сэндзо и с шумом захлопнулась стеклянная дверь.