-Видел их царицу, Томирис?
-Видел владыка, но только издалека. Близко допущен я к ней не был.
-Какая она из себя? - заинтересованно спросил Кир, стараясь понять женщину, вставшую у него на пути.
-Какая, - Азарий в задумчивости пожевал губами. По взгляду Кира он понял, что надо отвечать только правду. Ложь царь поймет сразу и тогда не сносить ему головы. Он попытался вспомнить свои далёкие воспоминания. – Издалека она похожа на маленькую, хрупкую девочку. Движения её быстры и отрывисты. Скифы её слушаются и почитают, как продолжателя дел своего отца. Это тем более странно, потому что у скифов женщина всегда стоит позади мужчины. Собой она напоминает львицу, которую я видел в твоём обозе, повелитель. Такая же грациозная и опасная. Вот, пожалуй, и всё, - Азарий развёл руками.
-Поедешь опять к скифам? – спросил Кир, когда Азарий замолк.
-Если прикажешь, повелитель, поеду туда, куда укажет твой божественный перст, - Азарий опять хотел упасть, но сдержался.
-Будешь моими глазами и ушами в Скифии. Выведаешь, что на этот раз замышляет Томирис и когда она выступит против нашего войска. Сколько воинов и сколько племён пришло под её руку... Сделаешь, всё как я велю – озолочу. А если нет, прикажу бросить ко львам, которых ты видел в моём обозе... Скажи Херасмии, чтобы выдал тебе все, что ты не попросишь. Воинов бери столько, сколько пожелаешь. Всё ступай, – и Кир отпустил своего нового лазутчика.
Царь знал, что этот торговец выполнит всё, что от него потребуется. Даже если для этого придётся пожертвовать своей жизнью. Кир умел внушать своим подданным трепет и уважение и знал об этом.
К ночи караван, из пятидесяти верблюдов, был готов. В Скифию везли товар, который всегда находил большой спрос у варваров: шелк, амфоры с вином, орехи, зерно, пряности. Азарий по своему прошлому опыту знал, чем в первую очередь удастся прельстить скифов. Он хотел ещё взять наконечники для стрел. Этот товар всегда имел хороший спрос. Сейчас, когда шла война, он перетягивал всё остальное. Но толстый перс, приставленный визирем Херасмией, для пригляду за погрузкой, так зыркнул на него глазами, что у Азария сразу пропала охота с ним спорить.
-Ты что, торговец? Или боги совсем помутили тебе разум? Ты хочешь, чтобы эти стрелы поражали славных воинов повелителя вселенной? Совсем обезумел в своей алчности?
Для охраны каравана Азарий решил взять сотню Араша. Толстый перс не возражал, а только пожал плечами. Ему-то что. Он был приставлен приглядывать за погрузкой товара, а насчёт воинов ему никаких указаний не поступало. Сам Араш был рад возможности наведаться в Скифию. Вынужденное бездействие угнетало его, и он с лёгким сердцем расставлял воинов вокруг каравана.
За приготовлениями не заметили, как на степь опустились сумерки. Азарий не рискнул отправляться в опасный путь ночью, а поэтому приказал дожидаться утра. Верблюдов развьючивать не стали, и животные так и стояли, гружённые тюками до утра.
Как только забрезжил рассвет, тронулись в путь. Верблюды степенно вышагивали, позвякивая бубенцами. Стояла удивительная тишь. Только негромкое покрикивание погонщиков, да ржание лошадей разрывало предрассветную тишину в степи. Ни что не напоминало о том, что идёт война, что в любую минуту, из-за ближайшего кургана может вылететь неудержимая скифская конница. Поэтому охранные воины под строгим взглядом Араша не расслаблялись, а держались начеку.
Три дня пути прошло без приключений. Ни что не нарушило степенный ход верблюдов. Только на излёте третьего дня караван окружили скифские всадники. Они налетели как саранча и сразу полезли своими грязными руками в тюки, разрывая белоснежный шёлк и запихивая его себе в сумы. Караванщики бросились защищать хозяйское добро, и дело чуть не дошло до открытой, кровопролитной стычки. Но тут появился военачальник скифов и утихомирил своих воинов. Для этого пришлось переложить несколько тетрадрахм (Тетрадрахма — древнегреческая серебряная монета в 4 драхмы) в его протянутую руку. Довольно прищурившись, он милостиво махнул рукой, и караван вступил под сень главного становища скифов-массагетов.
Оставив верблюдов под присмотром караванщиков, Азарий в сопровождении Араша и двух воинов, направился к торговой площади.
Много караванных путей сходилось сюда, в центр Скифии. Поэтому, даже несмотря на войну, не утихал базар, поражая каждого вновь прибывшего своим многоголосием и множеством народу, сновавшим между торговыми рядами. Были здесь и свободные граждане эллинских городов с удивительно светлой кожей и кудрями до плеч, и черные как ночь ливийцы, и горбоносые выходцы из страны, прежде именуемой Урарту. Здесь можно было встретить воинов и торговцев, беглецов и охотников.
Азарий вздохнул полной грудью знакомый с детства воздух и стал продвигаться вперёд. Проходы между бесчисленными лавками, были тесны и извилисты, поэтому приходилось идти осторожно. Перед каждой лавкой лежал стёртый от тысячи прикосновений небольшой коврик. На нем покоились различные товары: у одних купцов - глиняные чаши и светильники, ножи, ложки, у других - деревянные ящики с мелкими отделениями и в них кольца с бирюзой, сердоликом, ляпис-лазурью, серьги, цепочки, браслеты, ожерелья, головные гребни, баночки с гвоздичным маслом и мускусной мазью.
Иногда, среди своего товара сидел, поджав ноги, сам хозяин, поджидая покупателей. Азарий, неспешно двигаясь между рядами, обратил внимание на одного. За торговцем, на раскрытых двойных дверцах, на деревянных гвоздях, развешаны башмаки, уздечки, ремни, пестрые шарфы, платки, деревянные сандалии. Рядом согнулся полуголый раб с длинными всклокоченными волосами. Он выстукивал молотком по наковальне, выделывая изогнутый нож или медные щипчики для вырывания волос.
Араш, идя позади, и видимо впервые попавший в такую сутолоку, с любопытством оглядывался вокруг. Азарию же всё это было знакомо с детства. Ещё с отцом он путешествовал сюда по торговым делам. А потом, с его смертью, сам занялся торговлей. Поэтому он мало обращал внимания на то, что творится вокруг. Не эта толчея интересовала соглядатая персидского царя. Он искал своего давнего знакомца – торговца Иезекию. Наконец пройдя тесные ряды лавок, и свернув в малозаметный переулок – он нашёл то, что искал.
Над входом одной из лавок висела шестилучевая звезда из лазурита, недвусмысленно указывая, что здесь проживает выходец из народа эбору. Ещё в незапамятные времена часть аморейского народа, отринувшая всех богов, кроме Единого, перешла Евфрат и отправилась в долгий путь на поиски земли, где бы могли они разбить свои шатры и молиться небесному Творцу. Оттого их и прозвали эбору – то есть «перешедшие реку». Грозный царь Навуходоносор, разгромив далекую столицу этого народа, привел их пленными на берега Евфрата, воссоединив распавшийся на части народ. Ведь и вавилоняне, и ассирийцы, и эбору – всего лишь разные части аморейского народа. Правда, как говорил отец Азария: «Разбитый кувшин доцела не склеить».
Велев воинам дожидаться его снаружи, Азарий толкнул скрипнувшую дверь и вошёл внутрь.
В лавке, как и на улице, было многолюдно. Ее хозяин – невысокий, лысоватый, с длинной ухоженной бородой, ниспадавшей на округлое брюшко, успевал приветствовать каждого вошедшего, желая здоровья, долгих лет и милости того, в чьих руках нить жизни каждого.
Увидев вошедшего Азария, он всплеснул руками и поспешил навстречу.
– Мир входящему! – поприветствовал он с довольной улыбкой, как будто, после долгой разлуки, встретил родного брата. – Что-то давненько тебя не было видно в наших краях, досточтимый Азарий.
-Дела торговли требовали моего присутствия в других местах, - степенно ответил Азарий, оглядываясь и привыкая к полумраку. – И тебе мир, Иезекия... Я вижу в твоей лавке много чужеземных купцов. Значит, дела твои идут неплохо?
-Боги не оставляют меня своей милостью, - осторожно ответил Иезекия. – Могу я поинтересоваться, что тебя привело в стан скифов в такое неспокойное время?
Азарий оглянулся вокруг, не подслушивает ли кто, и придвинулся ближе к Иезекии.
-Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, благородный Иезекия. Не уделишь ли ты мне немного своего драгоценного времени? Уверяю тебя – в накладе ты не останешься.
Иезекия нюх на золото имел отличный. Он сразу почувствовал, что здесь пахнет большой прибылью. К тому же и раньше каждая встреча с вавилонским купцом всегда значительно пополняла его мошну. Иезекия прекрасно помнил об этом.
– Йоханан, останься в лавке. Илиа, немедля подай угощение и нагрей воду для купания, – начал он распоряжаться, придерживая гостя за руку. – Мой дом – отныне твой дом. Пойдём в дальнюю комнату. Нам там ни кто не помешает.
Иезекия увлек Азария в жилую часть дома, начисто потеряв интерес к прочим клиентам. Его подручные поспешили занять место хозяина, однако спиной Иезекия почувствовал их любопытные взгляды.
После того, как юная наложница, в знак уважения, омыла Азарию ноги, и подали пиалы с жидким шербетом, завязался разговор, ради которого и прибыл Азарий в стан царицы Томирис. Явился Илиа и доложил, что вода для купания нагрета. Иезекия нетерпеливо махнул рукой и Илиа, недовольно пожав плечами, исчез.
-Я давно не был в этих краях, - издалека начал Азарий, прихлёбывая шербет и поверх пиалы наблюдая за Иезекией. – И не знаю, что творится в степях, подвластных скифам. Много воды утекло с тех пор, и много путей я прошёл, прежде чем опять появиться здесь. Я слышал, что скифы находятся в состоянии войны с персидским царём Киром. И уже якобы, потерпели от него поражение. Правда это или врут базарные сплетники?
-Правда, - горестно сказал Иезекия, качая головой. – Все мы ждём его появления здесь со дня на день. Уже многие мои знакомцы, свернули свой товар, заколотили лавки и покинули это неспокойное место. Я сам готов хоть сейчас, погрузиться на верблюдов... В неблагоскловенное время ты сюда прибыл, благородный Азарий.
-Неужели всё так серьёзно? Разве царица не хочет сдаться на милость Кира? Я прошёл по многим землям. В том числе и по тем, что захватил повелитель персов. Те народы, что попали под его руку, не стонут от гнёта, а наоборот всячески восхваляют Кира. Ты, наверное, слышал, что в Вавилоне он отпустил иудеев, твоих единоверцев, захваченных до этого царём Навуходоносором, а затем Набонидом?
-Да я слышал об этом. Но такие слухи сразу пресекаются соглядатаями царицы. Она теперь после смерти сына, совсем обезумела и хочет отомстить Киру. В город ежедневно прибывают тысячи воинов, и им нет конца, - сказал Иезекия и прикусил язык, проклиная себя за несдержанность. Проклятый вавилонянин опутал его сладкими речами, и он сболтнул лишнего. За это можно вмиг потерять голову.
Азарий это понял и чуть заметно улыбнулся. Он сунул руку под плащ, достал мешочек и подбросил его на руке. Многоопытный Иезекия, по звуку, безошибочно определил в нём благородный металл.
-Благородный Иезекия, эти монеты могут стать твоими, если ты поподробнее расскажешь мне об этом.
-Значит, правду говорили, что тебя видели в обозе персидского царя, - Иезекия понизил голос до шёпота, в котором явно улавливался страх. Глаза его округлились. – Когда мне сказали об этом – я не поверил. А оказывается что, правда? Ты теперь служишь Киру?
-Все мы кому-то служим. Одни явно, другие тайно, - Азарий откинулся на мягких подушках, оглянулся. Но голос на всякий случай убавил. – Царь Кир всемогущ. Много государств он подвёл под свою руку и войска его несметны. Они подобны разливу полноводной реки, затапливают всё вокруг. Если ты, Иезекия, сделаешь правильный выбор, то приумножишь своё богатство... Вспомни, что сделал Кир с твоими единоверцами.
На лице Иезекии появлялся то страх, то его тут же сменяла жадность, и он никак не мог сделать правильный выбор. Всё-таки алчность победила и он, вмиг севшим голосом, прохрипел:
-Что надо делать?
-А ничего, - Азарий подтолкнул к нему мешочек с золотом. – Пусти своих людей по базару. Пусть ходят, слушают, а завтра, после заката солнца я опять к тебе приду. Если сведения будут стоящими, получишь ещё два раза по столько. И, - Азарий наклонился к самому уху Иезекии и медленно проговорил: - охрану от царя Кира.
Азарий встал:
-Благодарю за угощение, благородный Иезекия. Завтра, как и обещал, я приду к тебе. И ещё, - он остановился около самого входа. – Мои люди будут неусыпно наблюдать за твоей лавкой. Если твои боги надоумят тебя предать меня, то я тут же буду об этом знать. Помни об этом.
И ушёл, оставив Иезекию в чувствах, близких к отчаянию. Но золото, которое он сжимал в руке, манило его взгляд и предопределило дальнейший выбор.
Иудей Иезекия давно вёл торговые дела со степью и привык ко всяким поворотам в своей судьбе. Просьба старого знакомца Азария вначале напугала его, но потом, поразмыслив, Иезекия понял, что не всё так и плохо. Золото оно везде одинаково, что в Скифии, что в далёком Коринфе, городе на побережье Ионического моря. Уже долгих пять лет Иезекия не был дома, всё это время вдыхая пыль многочисленных дорог. Они, в конце концов, и привели его сюда, в стан диких кочевников. Со временем Иезекия понял, что с умом, можно и с ними вести дела, и даже с немалой прибылью для себя.
Грядущая война не пугала Иезекию. Как всякий предусмотрительный человек, все свои многолетние накопления Иезекия давно припрятал в надёжном укрытии и мог в любой момент сняться с места и раствориться среди караванных троп. Но... Жажда наживы удерживала его на месте. Он знал, что война не всегда приносит одни разорения. Так было ещё с тех незапамятных пор, когда боги жили среди людей. И оказался прав. Как только он увидел, что Азарий переступает порог его лавки, Иезекия возблагодарил прародителя всех богов - Яхве.
Азарий просил немногого. Всего-то узнать: готовятся скифы к войне или готовы запрячь свои повозки и унестись, куда глаза глядят. Иезекия задумался, перекладывая увесистый мешочек из одной руки в другую.