...Кир очнулся от дум. Длинной, сучковатой палкой пошевелил костёр. Прищурившись, посмотрел на горизонт. Небо уже стало сереть, предвещая начало очередного дня. Повернул голову вполоборота назад и, увидев раба с золотым подносом, поманил к себе. Взял чашу с горячим шербетом, сделал глоток. Приятное, согревающее тепло разлилось по всему телу...
...Кир помнил, как веселились персы. Впервые за много лет они получили царя из своего, родного персидского племени. Вместе с ними веселился он. Ещё он помнил, какой ненавистью горели глаза Астиага, когда его увозили в крытой повозке. Для многих он был уже не царь, а простой смертный, которому можно плюнуть вслед. Кир не удержался и проследил за тем, как увозили деда, но подойти не решился. Это была его единственная слабость.
Вскоре, после того как Кир стал царём, на него обрушилось первое испытание. Царство, возглавляемое им, подверглось нападению со стороны Вавилона, Египта и Лидии, поддержанной, вечно недовольной, Спартой, обладающей на тот момент наибольшей военной мощью среди полисов Эллады. Несмотря ни на что, он выстоял, а его войска закалили боевой дух и поверили в молодого царя. Он отбил их бешеные наскоки и, не желая останавливаться, присоединил к своему царству Парфию, Гирканию и Армению, расширив границы государства. Затем настал черед Лидии, с их заносчивым царём Крезом. Он не мог ему простить, что именно Лидия встала во главе государств, объявивших ему войну. Крез опередил его и сам, уверенный в своих силах, вторгся в Кападокию, принадлежащую ранее Мидии, а теперь Киру. Первая битва произошла на реке Галис и не принесла успеха ни лидийцам, ни персам. Крез отвёл своё войско к столице передохнуть, но Кир примчался следом, и произошла ещё одна, последняя битва. Кир до сих пор помнит тот страх, который его обуял при виде многочисленного лидийского войска. У Креза почти всё войско было на лошадях и превосходило по численности персидское. И тогда Кир пошёл на хитрость. По совету Гарпага он всех верблюдов, каких имел в войске, поставил перед войском, посадив на него воинов. Когда началось сражение, то лидийские кони, не привыкшие к виду и запаху верблюдов, обратились в бегство, внося сумятицу в задние ряды. Лидийцы потерпели поражение, а их царь был пленён. Кир проявил великодушие и не стал казнить Креза и пленных лидийцев. Они влились в его войско, пополнив ряды. А Крез стал его почётным пленником. Так Кир одержал одну из главных побед в начале своего царствования. После этой победы Кир поверил в своё божественное предназначение и продолжил походы, всё дальше и дальше раздвигая пределы своего государства. Персидская знать не могла нахвалиться на своего царя. Ещё вчера они пили кислое вино и ели из глиняных плошек, а сегодня он одел их в парчу и золото, и пьют они лучшее вино из драгоценных кубков. А в родную Персиду и Мидию, не переставая, шли караваны с захваченным добром.
Кир занялся переустройством армии, его детища. И через пять лет равной ей не было во всём подлунном мире. За это время были завоёваны Дрангиана, Маргиана, Хорезм, Согдиана, Бактрия, Гедросия, Арахосия и Гандахара. Все они вошли в состав его государства, раздвинув пределы империи. Гарпаг, получивший в управление Лидию, завоевал все прибрежные малоазийские города греков в Ионии и Эолиде. Потом наступила очередь Вавилона, этого чудесного города, со множеством храмов и разноплеменным народом. Но Кир не торопился. Семь лет он готовил вторжение в Вавилонское царство. И всё равно окончательно овладеть неприступными стенами удалось только благодаря поддержке торговых людей и жрецов страны. Но Кир сохранил войска, и это позволили ему вскоре захватить Палестину и Сирию.
Киру вспомнилось, как на пути к Вавилону ему преградила путь река Гинд, или, как ее ещё называли местные - Дийала. Кроме того, в его бурных водах утонул любимый конь Кира. Он отважно кинулся в воду, пытаясь переплыть реку, но его тут же захлестнуло волной и утащило на дно. Тогда Кир рассвирепел не на шутку и решил наказать реку обмелением. Среди его воинов никто не роптал. Люди восприняли это спокойно и не видели в этом ничего необычного. Река поступила вероломно, погубив лучшего коня Кира, хотя этой реке никто не нанес ни обиды, ни оскорбления. Значит, надо отомстить ей, наказать. И только Кир и ближайшие военачальники знали, что он готовит путь своему войску для продвижения вглубь месопотамской земли. Царь приостановил свой поход, и его огромное войско раскинулось по обеим сторонам непокорной реки. Целое лето они рыли эти триста шестьдесят каналов. Это был каторжный труд, но войско с ним справилось и по обмелевшей реке, переправилось на тот берег и вторглось во владения царя Набонида.
Здесь, в Вавилоне, Кир остановил стремительный бег своего коня. Он оглянулся назад и поразился сделанному. После десяти лет непрестанных походов Персидская империя стала простираться от Индии, вдоль Аральского и Каспийского морей, черноморского побережья Малой Азии и до восточного Средиземноморья. Сам Кир тоже изменился. Он уже мало походил на того мальчика, который лазил по горам Персиды, или на того горячего юношу, который жадно рвался к победам и делил в походах, со своими лучниками и копьеносцами, пищу у костра и ложе на земле. Теперь это был царь великой державы.
Он представал перед всеми роскошно одетый, с короткой, красной от хны бородой, завитой в мелкие колечки, с кудрями, падающими до плеч из-под высокой шапки — тиары, в украшенном золотом панцире. Эту роскошь царь перенял у завоеванных народов, в основном у лидийцев и греков. Власть возвеличила его. Он называл себя потомком Ахурамазды, и сам стал как бог…
…В сером рассвете заржали кони. Царь поднял голову. К нему спешил воин с непокрытой головой. Не доходя до того места, где сидел царь, он упал на колени и пополз к нему. Ткнувшись в царские сапоги, человек замер.
-Что ты просишь, несчастный? – устало, спросил царь, всё ещё находясь во власти воспоминаний.
-Прощения, - прохрипел человек.
-В чём твоя вина?
-Ты посылал нас найти и привести к тебе индийскую танцовщицу, но её нигде нет. Мы облазили всё вокруг на много тысяч локтей. Нет такого куста, под какой бы мы не залезли, нет такого шатра, куда бы мы ни заглянули. Но её нигде нет. Прости, великий, но твоё поручение мы не выполнили. Теперь мы в твоей власти.
-Ты знаешь, что бывает с теми, кто не выполнит царский указ? – спросил царь, рассматривая седую голову воина.
-Смерть.
-Тогда я приказываю тебе умереть. Иди и исполни мою волю.
К приговорённому подскочили двое воинов, подхватили под руки и утащили в темноту. Человек попытался вырваться, но в железных руках «бессмертных» это было бесполезно. Он только успел прохрипеть:
-Пощади!
Но царь уже потерял к нему интерес. Раздался короткий вскрик и опять наступила тишина… Он знал, что они не найдут её. Кир был уверен, что это не живой человек, а посланник Анхра-Манью. Он получил знак, и от этого становилось страшно. Кир опять смежил веки...
...Присоединив к своему государству огромные территории, Кир не забывал, что мало их завоевать. Надо ещё удержать всё это в своих руках. Поэтому, не мешкая, он занялся обустройством своего разросшегося государства. Первым делом царь велел восстановить дороги, оставшиеся ещё со времён господства ассирийцев. А где надо, то и проложить новые. Они были необходимы не только для того, чтобы связать центральные города своей империи с отдаленными областями, но и для беспрепятственного прохождения торговых караванов. Хорошие дороги позволяли в случае волнений и неповиновения в отдалённых провинциях довольно быстро перебрасывать войска с одного места на другое. Кир ввёл ещё одно нововведение, для облегчения получения депеш и донесений с разных уголков империи. А именно почты. Днём и ночью по ней скакали гонцы с царскими указами. Поэтому в народе её прозвали царской.
Он разрешил чеканить монеты. Золотые имел право изготовлять только царь. Местные царьки, города и даже управители провинций, если они собирались платить наемникам, имели право чеканить только серебряную и медную монету, которая вне их области считалась обыкновенным товаром.
Но основной его заботой оставалась армия. Каждому правителю народа, с которого он собирал дань, Кир предписал, сколько всадников, стрелков, пращников и вооруженных щитами воинов тот должен содержать. Сколько необходимо их для управления подчиненными и для защиты страны в случае нападения неприятеля. Содержать их должен правитель, которому это поручено, а Кир ежегодно производил смотр наемникам и другим войскам, которые должны были быть в полном вооружении. Тем из хилиархов (начальников гарнизонов), или сатрапов, которые окажутся с полным комплектом и представят войска с хорошими лошадьми и оружием, Кир раздавал подарки, и они дальше продвигались по службе. Ну а те, кого Кир считал нерадивыми или недобросовестными, жестоко наказывались и выгонялись со службы.
Кроме того, два раза в год Кир посылал особо доверенных людей осматривать разные области империи. Если они замечали, что у правителей дела идут хорошо, то Кир своим указом присоединял к ним другие области, а их возвеличивал. Если же было видно, что земля не обработана и мало населена, а законы суровы, то таких правителей Кир смещал, назначая на их место других.
В непрестанных заботах сменялись года, а Кир продолжал неустанно трудиться над возвеличиванием своей державы. Одних приближал к себе, всячески одаривая, других кидал в прах и память о них стиралась. Вся огромная империя находилась в постоянном движении. Ещё некогда враждебные государства соединялись вместе, цементировались волей Кира. Всё строилось и перестраивалось, вознося наверх могущества державу Ахеменидов. Все в его государстве были равны. И только родная, маленькая Персида – стояла особняком среди других народов. На веки вечные она была освобождена от налогов, на её землях строились храмы, а персы, ещё вчерашние бедняки, стали властителями мира...
...Кир и не заметил, как согретый пламенем костра, задремал. Перед скованным сном сознанием, проносились былые годы, проведённые в походах и сражениях. Царь проснулся, когда уже совсем рассвело. Костёр горел всё так же ярко, весело потрескивая, хотя теперь в нём уже не было необходимости. Ночь отступила, а вместе с ней ушла и ночная прохлада. Встающее солнце приятно грело спину. Кир пошевелил плечами, разминая затекшие суставы. Он уже и забыл когда вот так, в последний раз, ночевал у костра.
Увидев, что царь пробудился, к нему робко приблизился визирь и, склонившись в поклоне, произнёс:
-Великий царь. Прости недостойного, но твой лик хотят лицезреть хилиархи дальних провинций. Они уже со вчерашнего вечера топчутся у твоего шатра. Говорят, что дела у них не терпят отлагательства… Велишь позвать?
-Подождут, - отмахнулся царь. Делами империи совсем не хотелось заниматься. – Позови мне лучше сотника, с которым я вчера разговаривал на берегу реку. Да вели привезти пленного. Прежде чем вторгаться в кочевья варваров, надо как можно больше разузнать об этих племенах.
Араш только проснулся и с наслаждением принюхивался к запаху из котла, когда увидел, что к нему со всех ног бежит царский вестовой. Он его узнал по украшенному султаном шлему воина. Подбежав к Арашу, вестовой быстро затараторил, восстанавливая дыхание.
-Сотник… Давай быстрее… Приводи себя в порядок и беги к царскому шатру… Сам царь царей хочет тебя видеть. Поспеши, если не хочешь прогневить повелителя.
Араш вскочил, поправил на себе кожаный ремень и пошёл вслед за вестовым. У самого шатра его встретил визирь Херасмия. Он критически оглядел сотника с головы до ног и, приблизившись вплотную, злобно прошипел в самое лицо:
-Смотри, сотник. Если захочешь меня очернить перед очами повелителя, я с тебя шкуру спущу… Не болтай лишнего, держи язык за зубами.
-Да чего я могу разболтать? – Сотник не испугался, а только недовольно повёл плечами.
-Да мало ли что. Это я так, на всякий случай… Ладно, пшёл.
В шатре царил полумрак. Повелитель сидел на резном стульчике и ел сладкую дыню. Рядом застыли «бессмертные», с короткими мечами у груди. Два чернокожих раба держали большие, серебряные блюда. Ещё Араш заметил Мазареса, стоявшего по левую руку от царя. Он сверлил взглядом Араша и от этого тому стало не по себе. Араш припал на одно колено и наклонил голову.
-Ты звал меня, повелитель, - он постарался придать своему голосу твёрдость. – Я пришёл.
-Встань, сотник Араш, - проговорил царь, вытирая руки об расшитое золотом полотенце, услужливо поданное одним из рабов. – Я хочу от тебя услышать, как ты пленил скифа, и при этом положил большую часть своих воинов.
Предательский холодок коснулся спины сотника. Он растерялся, не зная, что ответить. И чтобы не молчать, сказал:
-Терпение наше лопнуло, когда твои славные воины стали гибнуть под их стрелами, великий царь. Тогда твой тысячник Мазарес приказал мне вывести свою сотню и наказать варваров. Но их оказалось больше, чем мы ожидали. Они налетели как шакалы, из-за барханов. Твои воины дрались, словно львы и, в конце концов, мы обратили проклятых варваров в бегство. – Араш горестно покачал головой. - Много славных богатырей погибло, но мы захватили в плен самого дерзкого из них. Теперь он ждёт твоего решения, запертый в клетке, как дикий зверь.
Царь изучал склонённую голову сотника и гадал: отдать его в руки «бессмертных» или нет. Он нарушил один из главных законов, установленных Киром. А именно - беречь вверенных им воинов. Беречь и заботиться о них. За ослушание наказание одно – смерть. Но царь решил не казнить сотника, а придумать ему другое наказание.
Кир встал и в сопровождении свиты вышел из шатра. Около входа двое воинов держали пленника, связанного словно кукла, по рукам и ногам. По знаку царя его рывком подняли с земли и поставили перед повелителем вселенной.
-Спросите у него, большое ли войско содержит его царица. И сколько в нём племён и много ли воинов в каждом племени. А так же далеко ли отсюда находятся их кочевья. Скажите, если ответит всё без утайки, то останется жить.
Переводчик перевёл сказанное царём. Глаза скифа зажглись огнем, и он рванулся из рук воинов. Тут же один, плашмя ударил его мечом по спине, и скиф упал на колени, успев пробормотать несколько слов.
-Что он сказал?
-Я не смею повторить, - тучный старик, взятый из вавилонских купцов, задрожал, заколыхался всем телом.
-Ну! – Голос царя зазвенел.
-Он сказал, что его царица заставит царя царей, повелителя вселенной, могучего царя, царя Вавилона…
-Ну!!! – Перебил царь.
-Заставит его есть землю и выносить мусор из её кибитки, - еле слышно закончил купец, и рухнул перед царём на колени.
-Неужели так грозна твоя царица, - царь, прищурившись, посмотрел на пленника и велел: - Отрежьте ему язык и бросьте собакам.