- Теперь сон твой, - прошептал откуда-то издалека Дэрин. - Теперь ты сам можешь им управлять.
Гэйлон почувствовал, как в его тело вливается сила Камня. От легкого движения рук со звоном лопнули цепи. Принц шагнул вперед.
Люсьен, лежа на постели в покоях Фейдира, вдруг закричал, но не проснулся. Фейдир встревоженно склонился над молодым королем. Что-то случилось, что-то пошло совсем не так, как должно было. Старый маг в волнении мерил шагами ковер, хлеща себя по ладони старой перчаткой Гэйлона, которой он пользовался для того, чтобы придать своему заклятию нужное направление. Люсьен принялся громко стонать, и дядя снова остановился возле племянника. Лоб Люсьена покрылся крупными каплями пота, а волосы слиплись и потемнели. После того как он выпил сонное зелье, его нельзя было будить. Что бы ни происходило во сне, Люсьену придется бороться с этим в одиночку.
Гэйлон преодолел его заклятье и напал сам. Но как? Впрочем, это уже не имело значения - транспозиция теперь была бесполезна. Фейдир швырнул перчатку Гэйлона в угол и снова заметался по комнате. Он надеялся, что ему удастся вывести Гэйлона из равновесия и лишить его сил до того, как он достигнет Каслкипа, однако противник вынудил его переменить тактику. Теперь ему придется полагаться на постороннюю помощь, а этого ему очень не хотелось.
Фейдир подошел к двери и чуть-чуть приоткрыл ее, оставив лишь маленькую щелочку. Один из часовых снаружи повернулся к нему.
- Капитана Нанкуса ко мне, - распорядился Фейдир. - Живо!
15
Единственная в доме комната была освещена только огнем в очаге. Миск поднесла чашку с чаем к губам, но рука ее дрожала, и она попыталась справиться с собой и сосредоточиться. Ночью ей было тяжелее всего: Джими спал, спали все твари в окрестных лесах, и ей неоткуда было взять даже самую малость той энергии, которая обычно помогала ей подтянуть, собрать воедино все вероятностные линии своего бытия. Вот и сейчас, как бывало уже не раз, другие сущности Миск - искаженные призраки, возникшие из множества ее прошлых жизней и из вероятных жизней будущих, - колебались в углах, мелькали среди теней и оранжевых отблесков пламени на потолке.
В самой середине комнаты появилось на натертом полу призрачное голубоватое сияние. Миск не двинулась с места. Она знала, кто явился сюда, чтобы тревожить и смущать ее душу, которая и так трепетала, словно огонь свечи на ветру, но не помнила, что это за встреча и чем она закончилась. Столб голубого мерцания поднялся до самого потолка, потом призрачно светящееся полотно прорвалось и из него возник смутный силуэт, который постепенно становился отчетливо виден и узнаваем.
- Братик, милый, добро пожаловать, - сказала Миск спокойно.
- Приветствую, - слегка вибрирующим голосом отозвался Сезран.
- Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз приходил ко мне без помощи своего Камня?
- Если исчислять время так, как принято в этом мире, - семьдесят два года и двести пятьдесят один день.
- Какой ты умный, братик, - сухо заметила Миск.
- Давай не будем начинать нашу встречу на этакой ноте, сестричка.
- Прости. Просто мне хотелось видеть тебя в твоем собственном теле, чтобы я могла хотя бы угостить тебя чашкой чая, - и Миск глотнула обжигающего отвара. Руки ее больше не дрожали, а боль в ошпаренном языке помогала сосредоточиться.
Сезран оглядел комнату и нахмурился, когда его взгляд остановился на спящем Джими.
- Как тебе только не противно ложиться с ними в постель, сестра? Это попахивает развратом... - Увидев, что ему удалось больно задеть Миск, Сезран почувствовал одновременно радость и сожаление.
- Ты сноб, Сезран, - возразила ему Миск. - Психологическая разница между нашими видами невелика. Может быть, причина твоей неудачи как раз в том, что ты думаешь о них как о животных.
- Лицемерка! - резко воскликнул Сезран. - Это ты разводила их, словно племенной скот.
- Только потому, что самые лучшие и многообещающие семьи были практически истреблены. Чей это был промах, если не твой? Их мир слишком долго оставался погружен в мрачные столетия средневековых войн.
- Мне нужен меч, - безапелляционно перебил ее Сезран.
Миск негромко рассмеялась.
- Ты его получишь, братик. Всему свое время.
- Это время уже пришло. Куда Дэрин его спрятал? Ведь Дэрин - это твое творение...
- Бедняга Дэрин - это моя неудача, и тебе об этом хорошо известно.
- Да, - не скрывая удовольствия, кивнул Сезран. - Дэрин должен был быть принцем, но Фейдир отыскал свой шанс и воспользовался им. В результате возник Люсьен, и твоя тщательно продуманная схема рассыпалась. Как тебе пришло в голову выбрать Гэйлона?
- Как и ты, я научилась обходиться тем материалом, который у меня под рукой.
- Он слишком могуч и слишком непостоянен.
- Кроме него у меня больше никого нет.
Потеряв терпение, Сезран шагнул к ней.
- Отдай мне меч, Миск. Еще не поздно! Если я получу звездный камень, который дает мечу силу, я смогу вернуть нас домой. Ты ведь не хочешь умереть тут?
- В отличие от тебя я примирилась с мыслью о смерти.
- Но не здесь же! Не в одиночестве! Скажи, где Кингслэйер, сестра!
Миск печально улыбнулась:
- Я не знаю.
Гнев Сезрана был впечатляющим, но бессильным.
- Ты путешествуешь по каналам времени. Я уверен, что ты что-то знаешь. Что таит в себе будущее?
- Какое из них, брат? О каком будущем я должна тебе рассказать? Я видела, как ты кончишь. Рассказать?
Сезран отвернулся.
- Я так и думала, - продолжила Миск. - Вот что я тебе скажу: грядут великие перемены, и будущее этого мира наконец будет определено. Возможности человека неизмеримо возрастут, но цена этого будет высока, как всегда происходит в решающие исторические моменты. Катализатором всего процесса послужит меч. Это ты, Сезран, начал эту игру, и на твоих плечах лежит вся ответственность за то, что происходило с этим миром за последнюю тысячу лет, но в конце концов ты исправишь причиненное тобой зло при помощи того самого инструмента, который ты так стремишься получить.
- Поосторожнее, Миск. Я буду сражаться с этим!
- Это судьба.
- Я - выше судеб этого презренного маленького мирка.
Миск только понимающе улыбнулась брату, и он, вышедши из себя, вскричал:
- Ты выжила из ума!
Миск подумала о том, что она действительно сумасшедшая. Она чувствовала усталость, так как усилия, необходимые для того, чтобы поддерживать ясность мыслей, утомили ее сверх всякой меры. Непрочная связь Миск с настоящим слабела с каждой секундой, но она еще боролась, чтобы задержаться. Ей необходимо было сказать Сезрану еще одну, последнюю вещь:
- Мы с тобой будем здесь, в конце и в начале. Мы будем вместе.
Сезран еще был сердит.