- Лошадь придется запрячь между оглоблями. Если мы посадим волчицу на сиденье, она окажется прямо за ней. Лошадь тут же понесет, и ее ничто не остановит.
- Об этом я не подумал, - мрачно произнес Шелк.
- Значит, это волчий запах повергает лошадей в панику? - спросила Бархотка.
- Запах, а также рычание и щелканье зубами, - ответил Дарник.
- Бельгарион может убедить волчицу не щелкать зубами и не рычать.
- А как насчет запаха? - спросил Шелк.
- Я могу об этом позаботиться. - Подойдя к одному из мешков, она вынула маленькую стеклянную бутылочку. - Рассчитываю, что вы купите мне еще одну, принц Хелдар. Вы украли неподходящий экипаж, следовательно, должны возместить мне утрату средства, которое я использую для исправления вашей оплошности.
- Что это такое? - с подозрением осведомился Шелк.
- Духи, Хелдар, и страшно дорогие. - Она посмотрела на Гариона и улыбнулась. - Мне нужно, чтобы вы объяснили волчице мои действия. Не хочу, чтобы она неверно меня поняла, когда я побрызгаю на нее духами.
- Разумеется.
Когда Бархотка и Гарион вернулись от саней, в которых путешествовали волчица с волчонком, они обнаружили Сенедру, уютно устроившуюся на переднем сиденье кабриолета.
- Мне здесь очень удобно, принц Хелдар, - ослепительно улыбнулась она. Благодарю вас от всей души.
- Но...
- Что-нибудь не так? - удивленно спросила Сенедра.
Лицо Шелка стало сердитым, и он отошел, бормоча себе под нос.
- Утро для него оказалось не таким уж удачным, верно? - заметил Закет, обращаясь к Гариону.
- Шелк получил удовольствие, одурачив торговца и украв экипаж, - ответил Гарион. - Слишком много успехов подряд делают его невыносимым. Сенедре и Лизелль обычно удается сбить с него спесь.
- Ты имеешь в виду, что они сговорились между собой?
- Они проделывали это столько раз, что им было незачем сговариваться.
- Думаешь, духи Лизелль подействуют?
- Есть только один способ это проверить, - сказал Гарион.
Они перенесли раненую волчицу с саней на переднее сиденье двухколесного экипажа и смочили духами переносицу лошади. Потом они отошли назад, а Сенедра крепко натянула поводья. Лошадь слегка забеспокоилась, но не запаниковала.
Гарион сходил за волчонком и положил его на колени Сенедре. Она улыбнулась, потрепала волчицу по голове и тряхнула вожжами.
- Это несправедливо! - пожаловался Гариону Шелк, когда они поехали следом за королевой Ривы.
- Тебе хочется разделить это место с волчицей? - спросил Гарион. Шелк нахмурился.
- Об этом я не подумал, - признался он. - Хотя она бы меня скорее всего не укусила, ведь так?
- Пожалуй, но с волками никогда ничего не знаешь наперед.
- Тогда я лучше поеду верхом.
- Неплохая идея.
- А о Сенедре ты не беспокоишься? Волчица может сожрать ее одним махом.
- Нет, она этого не сделает. Она любит меня и знает, что Сенедра - моя самка.
- В конце концов, действительно, Сенедра - твоя жена, а не моя, - пожал плечами Шелк. - Если волчица разгрызет ее надвое, Польгара, очевидно, сможет ее склеить.
Внезапно Гариону пришла в голову мысль. Он поскакал вперед и поравнялся с Закетом.
- Ведь вы - император Маллореи?
- Приятно, что ты наконец это обнаружил, - сухо отозвался Закет.
- Тогда каким образом вы не знали о проклятии, о котором рассказывал Бельдин?
- Как ты, возможно, заметил, Гарион, я мало обращаю внимания на гролимов.
Я знал, что они, как правило, не приближаются к Келлю, но думал, что это просто какое-то суеверие.
- Хороший правитель старается знать все о своем королевстве. - Осознав, насколько напыщенно прозвучала эта фраза, Гарион тут же извинился:
- Простите, Закет. Я сморозил глупость.
- Гарион, - терпеливо промолвил Закет, - твое королевство - маленький остров. Думаю, ты лично знаешь большинство своих подданных.
- Ну, во всяком случае, многих.
- Так я и полагал. Ты знаешь их проблемы, их мечты, их надежды и принимаешь в них живое участие.
- Да, очевидно...
- Ты хороший король - возможно, один из лучших в мире, - но быть хорошим королем легко, когда твое королевство так мало. Ты видел мою империю - по крайней мере ее часть, - и я уверен, что ты имеешь некоторое представление о том, сколько людей в ней живет. Быть хорошим королем для меня абсолютно невозможно. Поэтому я император.
- И бог? - лукаво осведомился Гарион.
- Нет. Эту своеобразную иллюзию я предоставлю Урвону и Зандрамас. Когда люди обретают божественное начало, у них мозги становятся набекрень, а я дорожу своими мозгами. Я понял, как они мне необходимы, когда потратил половину жизни, пытаясь уничтожить Таур-Ургаса.
- Гарион, дорогой! - окликнула из кабриолета Сенедра.
- Да?