- Я не придавал этому особого значения. Дельта - странное место, там что угодно может приключиться.
Доггинз поднял брови повыше.
- А вот я бы сразу придал тому значение. Симеон лишь отмахнулся от такой неразумной критики.
- Одна из первых заповедей науки: никогда не строй теорию на зыбких доводах.
- Но сегодня утром, - напомнил Найл, - ты мне сказал, что змейтрава в Дельте вымахивает гораздо выше. Это разве не довод?
- Довод в пользу чего? Это может быть и из-за почвы, и из-за тепла, и из-за влаги, и по причине всех трех обстоятельств вместе взятых. Хотя я и вынужден признать, - добавил он нехотя, - что твоя подземная сила могла бы объяснить великое множество сбивающих с толку явлений.
- Например, - предложил Найл, - сила, что увеличивает в размерах растения, могла бы способствовать и росту насекомых.
Симеон покачал головой.
- У насекомых нет корней.
- Почему ты считаешь, - вклинился Доггинз, - что непременно нужны корни? У грибов-головоногов тоже нет корней.
- У головоногов-то? - судя по глазам, Симеон был сбит с толку.
- Тебе известно, что со смертью пауки превращаются в головоногов? спросил лекаря Доггинз.
- Это что еще за сказки? - строгим голосом спросил Симеон.
- Никакие не сказки. Если не веришь, сходи полюбуйся на паучьи трупы там, возле карьера.
Симеон задумался.
- Может статься, это просто головоноги сползаются на мертвечину?
- Нет, - убежденно сказал Доггинз. - Пауки действительно превращаются в грибы. Мы наблюдали нынче днем.
Слушая разговор, Найл сунулся под тунику и вынул медальон.
Покой и облегчение не заставили ждать;
почти болезненное возбуждение внезапно угасло, сменившись полной собранностью и самообладанием.
Он повернулся к Симеону.
- Неужели ты не догадываешься, что это значит? Ты на днях говорил, не можешь представить, что пауки когда-то были крохотных размеров. Вот и ответ. Сила, стимулирующая рост всего живого в Дельте, действовала так же и на пауков. Вот почему они почитают Дельту как святыню. Вот почему называют богиню Дельты <рекой жизни>. Это и вправду река жизни. Она заставляет все расти.
- Тогда почему она не превращает в великанов людей?
-Ответ, мне кажется, ясен. Потому что мы неспособны улавливать эту вибрацию. Мы утратили связь с инстинктами. Мы чересчур активно используем мозг.
- А откуда, по-твоему, исходит эта сила? - спросил Мидон.
-Не знаю. Возможно, она присутствовала на Земле всегда. Может быть, это та сила, что заставляет расти все живое, только сосредоточена она в области Дельты.
- Может, она прискакала на хвосте кометы, - сказал с улыбкой Уллик. Симеон пропустил это мимо ушей.
- Если пауки достигли теперешних размеров, - спросил он Найла, - как ты говоришь, сравнительно недавно, то почему сила воли у них настолько превосходит нашу?
- Мне кажется, оттого, что им было известно о ней изначально. Вся жизнь у них проходит в тенетах, в ожидании, когда туда угодит добыча. А когда приближается насекомое, они пытаются вовлечь его в паутину. Люди никогда не нуждались в таком применении воли. Мы учились применять руки и мозг. - Говоря это, он с неожиданной глубиной осознал кое-что еще. - Более того, вот что я вам скажу. Именно по такой причине люди в конечном итоге одолеют пауков. Пауки лишены воображения, а без него от силы воли нет никакого толка. Потому что только воображение может сориентировать, чего нам желать. В конце концов, на что расходуют свою силу воли пауки? Они деньденьской просиживают в паутине. Они даже не построили собственного поселения - просто обжили старый город, оставленный людьми. Похоже, что главная их цель - удерживать людей в кабале и не давать должным образом использовать наши собственные силы. Они недостойны быть хозяевами Земли. Вот почему мы, люди, должны их свергнуть.
- Хорошо сказано! - одобрительно кивнул Доггинз.
- Ты думаешь, эта сила наделена разумом? - спросил Найла Симеон.
-Не в привычном нам смысле. Насколько я вижу, единственная ее цель производить больше жизни. У живых существ есть определенный предел сопротивляемости, до которого они борются за свою жизнь, а потом ломаются и сдаются. Однако эта сила помогает им держаться.
- Получается, она на деле враждебна людям? - спросил Милон.
- Враждебна? - От такой постановки вопроса Найл слегка растерялся.
- Ну, если она помогает менее разумным формам жизни против более разумных... Найл с сомнением покачал головой.
- Иными словами, - заключил Доггинз, подавшись вперед, - если мы желаем уничтожить пауков, надо уничтожить эту силу.
Найл посмотрел на него с удивлением.
- Уничтожить? Я не знаю, каким способом можно уничтожить силу. - По какой-то причине сама такая мысль звучала противоестественно.
- Почему ж нет?- заметил Симеон. - Если ее может парализовать молния, то, наверное, сможет сладить и жнец.
- Верно. - Доггинз внезапно пришел в волнение. - Если центр силы находится в Дельте, надо суметь его изолировать.
- Но как? - воскликнул Найл. - Он может находиться где угодно.
- Мне кажется, я смогу на это ответить. - Все обернулись к Симеону; он улыбался. - Я еще недорассказал про тот случай в Дельте. Через несколько дней после того, как мы возвратились, я разговорился со служительницей, надзирающей за бригадой рабов. Она рассказала мне нечто, показавшееся довольно странным. О том, как возле квартала служительниц вывалился из паутины и убился паук. Расспросив как следует, мы с Валдой определили, что произошло это, вероятно, в то самое время, когда над Дельтой бушевала гроза.
- А когда примерно это было? - поинтересовался Доггинз.
- Летом, где-то за пару часов до темноты.
- Иными словами, тогда, когда люди должны были уже сидеть по домам? Симеон кивнул. - Получается, она могла подействовать одновременно на всех пауков?
- Верно.
Наступила гробовая тишина; сидящие усваивали прозвучавший намек. Наконец, Доггинз произнес:
- Мне кажется, мы пришли к выводу. - Он поглядел на Найла. - Тебе так не кажется?
Найл покачал головой. В интонации Доггинза было что-то настораживающее.