Первый раз мягко, потом громче, в голосе слышалось нетерпение.
- Алита!
Голос настаивал, она не обращала внимания, пока не..
- Разбудить твою сестру, ты этого хочешь, Алита?
Девочка открыла глаза, во сне.
- Паулита спит, папа. Пожалуйста, не надо ее будить.
Ночная рубашка брезжила на ней подсвеченным луной призраком. Бородатое лицо отца было невидимым, запеленутым тенью. Он приближался к кроватке на коленях. Толстая рука потянулась к стене в поисках опоры, он навис над Алитой животом. Свободная рука задрала лен рубахи. Запах рома смешался, почти затерялся в вони его немытого паха.
- Сделай, чтобы твой папочка был счастлив, Алита. Ты ведь хочешь, чтобы твой папочка был счастливым, правда?
Иногда это очень долго. От рома. Когда он кончил, во рту у Алиты появился вкус рома, вместе с тем, другим. Потом девочка должна лежать неподвижно, сомкнув губы, с отвратительной массой во рту - пока отец не придет в себя после оргазма и, шатаясь, не уйдет из комнаты. Наконец он ушел, и девочка, свободная теперь, могла вытащить свой с отбитыми краями ночной горшок из-под кровати, выплюнуть, сунуть пальцы в рот и блевать, считая дни до следующего маминого визита к тетке Эсмиральде. Их было слишком мало, этих дней.
* * *
Монстру сны не снились никогда. Оно никогда не спало. Состояние, наиболее близкое к бессознательному, напоминало у Чудовища абстиненцию, когда в своей тысячелетней жизни приходилось делать что-то новое, как сейчас. Оно строило планы и смаковало. Назревал урожай. Собирают его по-особому. Чудовище уловило тончайший запах кушанья, о котором давно мечтало: о кушанье по имени Джейми Халифакс.
Глава 9
Расческа у Алиты Ла Тобре была тяжелая, из черепахового панциря с серебром, с жесткой натуральной щетиной. Каждое утро после горячего душа, намазывания кремом и осторожной просушки она подходила к своему зеркалу во всю стену голая и проводила расческой по волосам триста раз. После чего наступало время завтрака и кофе.
Алита перемалывала зерна "Блю маунтин", клала их в кофеварку и отправлялась в шестиугольную гостиную с завтраком, состоявшим из натурального йогурта и свежего зеленого инжира. Любимое время Алиты. Время, когда Алита была Алитой. Через огромное окно с высоты пятнадцатого этажа можно было смотреть на игрушечных человечков, чувствуя себя в безопасности: раздетой, но невидимой. Недосягаемой. Да, она проводила большую часть времени в своей квартире без одежды, но уже двадцать лет никто, кроме нее самой, - ни мужчина, ни женщина - не видели ее тело. В свои тридцать два гата Ла Тобре была в техническом смысле девственницей.
Не то, чтобы она не была подвержена страстям. Каждый день она позволяла себе по два оргазма, три - по воскресеньям. Особые, личные, спрятанные от мира мгновения радости. Как и Алита.
Взгляд вернулся от окна к зеркальной стенке. Алита улыбалась. Отражение улыбалось в ответ. Взгляд лукавый, потом зовущий, бесстыжий, наконец - горящий. Алита послала себе воздушный поцелуй. Она влюблена. Женщина тряхнула головой, прекрасные пряди обвились вокруг тела, как струйки дыма.
Женщина в зеркале надувала губки, выпячивала грудь, звала.
- Позже, - пообещала Алита, - ты же знаешь правила.
Она перекинула назад вуаль своих волос, поднялась со стула и загрузила посуду в моечную машину. Пора одеваться и идти на работу.
В лифте уже были две женщины. Алита улыбнулась короткой механической улыбкой Холли Колдер и повернулась к Клэр Сэксони.
- Нижняя стоянка, Клэр, будьте добры, - попросила она.
Обе, и Алита и Клэр, были одеты в строгие костюмы. Платье Холли, пожалуй, коротковатое, отличалось излишней яркостью.
- Как вам понравилась вечеринка? - спросила Холли в своей энергичной, торопливой манере.
- Базар. - Клэр нахмурилась.
- Вам удалось встретиться с кем-то? С интересным человеком?
- Единственный человек, который меня там интересовал, - Питер Уайлд. Он не задержался. У меня к нему вопросы. Важные вопросы.
- О, да! - Холли взмахнула руками: - Мне понравились его волосы. "Орлиные крылья". Прекрасно ухоженные, слегка тронутые сединой.
Алита кашлянула и посмотрела на Клэр. Уголки рта Клэр дернулись.
- Да, я собиралась спросить, кто делал ему прическу. - Брови ее поднялись, и женщина обратила свои изумрудные глаза к длинноволосой брюнетке:
- Алита, в воскресенье у меня будут друзья: бизнесмены, журналисты. Возможно, вам было бы интересно?
- Еще бы! С радостью, - воскликнула Холли.
- Буду непременно, - ответила Алита.
Клэр посмотрела на Холли, потом на Алиту.
Пожала плечами.
- Что ж, прекрасно, приходите обе. Одиннадцатый?
Лифт остановился, двери открылись. Холли выглядела растерянной.
- А, это мой, кажется. Пока.
- Вот и верь ей! - бросила Клэр, когда двери за крылись.
- Она, конечно, немного..
- Не в себе? А вас не удивляет?
- Что?
- Чем я зарабатываю на жизнь - каждому известно, а вы? Вы вниз по делам, очевидно? - Брови Клэр снова взлетели.
- Помощь при стрессах.
- А ведь это не дешево. Вы знаете, что у нее одна из самых больших квартир? Тысяча шестьсот два. Даже сами числа большие. Я в тысяча шестьсот четвертой. Дорого. Вас не удивляет, чем таким эта, с ветром в голове, занимаемся, что даже может себе позволить тут жить?
- Я не думала, что..
Дверь снова открылась, и обе женщины прошли на нижнюю стоянку.
- А я думала, - продолжила Клэр. - Мужа у нее, кажется, нет. Холли, должно быть, занимается... Есть, по-моему, одна работа, которую она способна освоить.
- Вы имеете в виду..
- Да. Она, должно быть, "подрабатывает".