* * *
На улице, где фонарщики уже спешили зажечь огни фонарей, было совсем темно. Лишь в свете факела обходчиков Леонсо увидел на несколько мгновений лицо Гельде, неуловимо преобразившееся. Теперь он был подтянут, собран и серьезен; в серых глазах его появился жесткий блеск, а губы подобрались в тонкую нитку, отчего все мускулы лица напряглись и оно стало похожим на маску. Леонсо невольно поежился, ругая себя за ненаблюдательность -- в прежние времена таких промахов он не допускал.
-- Ну вот что, приятель. Я точно знаю, что в твоем балагане один ублюдок мечтает направить свою стрелу не в небо, а в грудь нашего короля. И кажется, я даже понял, кто это.
-- Что ты мелешь? -- пораженно отшатнулся Леонсо. -- Мои лицедеи -- парни простые. Какое им дело до вашего короля? Они его и в глаза никогда не видали!
-- Я знаю, что говорю!
-- Врешь, собака!
-- Дурень, ты послушай... А, что с тобой толковать! Запомни одно -- если стрела ублюдка вонзится в грудь нашего короля -- тебя повесят вместе с ним! Теперь я тебя убедил?
-- Нет! -- твердо сказал Леонсо, повернулся и пошел обратно. Странные слова Гельде -- кто же он такой на самом деле? -- поразили его до глубины души. Он и на миг не сомневался, что краснолицый говорил правду. Присев за дверью кабака, Леонсо подпер голову рукой и принялся размышлять. Он перебирал в уме всех своих парней, но никак не мог указать на кого-то одного -- убийца. Нет! Все они временами бывают глупыми, смешными, злыми и даже подлыми, но... Вся натура Леонсо восставала против обвинения кого бы то ни было в злодейском убийстве. Он понимал, когда люди гибли на поле боя -- жизнь есть жизнь, и бой есть бой, -- но когда некто брал на себя право бога распоряжаться жизнью, да еще чужой жизнью -- этого он понять не мог.
-- Леонсо... Где ты? Леонсо...
Знакомый голос... Хозяин балагана поднял голову, силясь разглядеть в ночной мгле человека; тихие, осторожные шаги приблизились, затем снова отдалились...
-- Леонсо... -- вдруг прошептал кто-то совсем рядом. -- Где ты?
Он узнал наконец этот голос. Облегченно вздохнув, он кивнул невидимке и хрипло ответил:
-- Я здесь. Иди сюда, помоги мне встать...
Леонсо не ощутил удара. Он лишь почувствовал, как в груди поднимается горячая, обжигающая волна... Потом рот его наполнился соленой влагой, а в глазах вспыхнули яркие красные огоньки... Он удивленно прошептал имя убийцы пересохшими в одно мгновение губами и вдруг внутри его словно что-то разорвалось... Леонсо качнулся, закатив глаза, и повалился на грязный пол, прямо в собачью лужу... В тот же миг с неба упала яркая серебряная звезда -- он мелко задрожал, словно услышав в тишине звенящий ее полет -- и умер.
* * *
Этей едва дождался, когда сухопарый, с редкой козлиной бородкой блонд закончит задавать им свои ублюдочные вопросы. Он смотрел на лицедеев с нескрываемым презрением, и стрелку безумно хотелось направить лезвие своего верного клинка в его тощую шею. И он, может быть, не сумел бы сдержаться, да только кинжал его остался в груди Леонсо... Леонсо... Жаль, что пришлось отправить его на Серые Равнины... Немало дорог прошли они вместе... Но краснорожая скотина наверняка поведала ему нечто такое, отчего великолепный план мести мог сорваться, а сам стрелок оказался бы в руках палача. Этей сразу понял, что этот парень Гельде не только хозяин здешнего балагана, но и -- он готов был поклясться бровями Эрлика -- доноситель, то есть слуга грязного варвара, что уже заслуживало смерти!
Он тихо засмеялся, припомнив, как забулькал и захрипел краснолицый, когда кинжал Этея быстро и плавно перерезал ему горло. Он мгновенно оказался по щиколотки в крови. А на руках стрелка, на одежде -ничего, ни одного пятнышка! Этому трюку он научился у Пантедра, зуагирского недоумка, который обожал смотреть на кровь, но не выносил ее на себе.
Колени Этея вдруг ослабли; он криво ухмыльнулся дрожащими губами, вцепился пальцами в икры и начал с силой массировать их, надеясь, что судорога отступит. И на сей раз у него получилось. Видимо, два убийства подряд все-таки принесли ему силы, как то бывало и прежде. Откинувшись на грязный ворох соломы, лежащей на дне повозки, он тщательно облизал губы твердым языком, с удовлетворением отмечая, что и дрожь, подобно судороге, отходит, и глубоко вздохнул. Надо спать. На рассвете -- а до этого времени осталось совсем чуть -- всю братию вызвали в кабинет блонда, где сухопарая крыса снова задаст им свои ублюдочные вопросы, а угрюмые стражники будут вожделенно ждать подходящего момента, чтобы врезать сапогом по заду поганому шуту.
Но и это можно стерпеть, если месть осуществится, если киммериец со стрелой в груди уйдет наконец на Серые Равнины... Этей даже вспотел, представив себе такую великолепную картину -- Митрадес, кругом толпа (вонючие свиньи, чтоб их всех к Нергалу в пасть), крики, смех, песни... И вот стрелки из балаганов поднимают к небу свои луки... разноцветные ленты, привязанные к стрелам, трепещут, щекочут лицо... Толпа в ожидании зрелища замирает и..."О, Митра! О, великий и светлый... ("и Эрлик тоже!" -- торопливо добавил Этей) Неужели не позволено будет мне испытать подобного восторга?" Он до боли закусил губу, чувствуя, как из глаз потекла влага и, не в силах сдержаться, всхлипнул.
-- Не надо... Мягкая рука провела вдруг ласково по его мокрой от слез щеке. Велина! Смешная девчонка... Она решила, что он горюет о Леонсо!
-- Не надо, слышишь? Его уже нельзя вернуть. Я думаю, так хотел Митра... Хотя... Я сама бы загрызла того, кто это сделал!
-- Наверняка, какой-нибудь бродяга, -- отозвался Этей слабым голосом, безумно веселясь в душе. -- Их тут столько шатается... Хотят поживиться на Митрадесе...
-- Как и мы...
-- Как и мы, -- равнодушно согласился он.
Велина вытянула из кучи длинную соломину и сунула ее в рот. Задумчиво уставясь в самое ухо стрелку, она помолчала немного, потом тихо и странно произнесла:
-- А вдруг это кто-то из нас?
-- Да ты что? -- возмутился Этей. -- Кому нужно? Леонсо был строгий, но справедливый хозяин. Его все любили... Нет, Велина. Мы псы и ублюдки, я знаю, но убийц среди нас нет!
Стрелок сказал последние слова так твердо, так уверенно, что на миг сердце его защемило от гордости за себя и своих собратьев; но со следующим же вздохом он осознал комичность этого чувства и чуть было не расхохотался; крепко зажав рот ладонью, он искоса посмотрел на молодую женщину. Вертикальная полоска света -- от уличного фонаря -из прорехи в полотнище повозки тускло освещала ее простое, но милое лицо, на котором Этей прочитал отражение своего мимолетного ощущения: карие глаза ее блестели живой слезой, брови были чуть приподняты, а красивые губы сжаты. Сдерживая смех, он провел рукой по ее бедру, что по очереди ласкали все лицедеи их балагана -- ему опять захотелось поиграть, и хотя сие, несомненно, могло сказаться весьма пагубно для него, он все же не утерпел.
-- Велина, ты не помнишь, кто выходил из кабака следом за Леонсо?
-- Когда его позвал этот... Гельде?
-- Ну да.
-- Мы все вместе вышли, почти сразу...
-- А кто первый?
-- Не помню... Кажется... Кажется, ты. А почему ты спрашиваешь? Ты начал сомневаться в...
-- Нет-нет, просто я подумал... Может, кто-нибудь из нас видел убийцу? Он должен был быть где-то рядом...
-- Ты не видел?
-- Если бы...
Они снова замолчали, думая каждый о своем. Да, так оно и было на самом деле: только успел стрелок отойти на шаг от тела Леонсо, как на улицу вывалилась вся братия. Он едва не попался. Во всяком случае, Играт наверняка заметил странное выражение на его лице -- их взгляды на мгновение пересеклись, и Этей увидел себя в зрачках ленивого... Блуждающая полуулыбка, дикий блеск в глазах... Он слишком возбудился. Видимо, сказалась болезнь, ослабившая его нервы. Раньше такого с ним не могло случиться... Но Играт -- тупица, он явно ничего не понял. Спустя лишь вздох он споткнулся о ногу Леонсо, наклонился над ним и вдруг заверещал, да так пронзительно, что Этей едва не лишился чувств. Проклятый недоумок... Какого Нергала он прицепился к ним? Жил бы в своей дыре... Тьфу!
Стрелок забылся и так смачно, с сердцем, сплюнул в солому, что Велина вздрогнула и удивленно посмотрела на него.
-- Жаль, я не видел его, -- пояснил Этей. -- Глотку бы перегрыз!
-- И я. Но я все-таки не понимаю, зачем кому-то понадобилось убивать Леонсо и Гельде? Денег у них не взяли и... И они же только познакомились!
-- Откуда у тебя такая уверенность? Ты знаешь Леонсо года два. А что он делал до того? Где был? С кем? Нет, Велина, вся эта история окутана тайной. И поверь мне, когда все разъяснится, ты будешь очень удивлена...
Он зря сказал эти слова. Велина широко раскрыла глаза и чуть отодвинулась.
-- О чем ты? Я не понимаю...
-- Вздор! -- спохватился стрелок. -- Ты знаешь, Велина, иногда я мелю, что попало. Не смотри на меня так, прошу... Лучше иди ко мне...
Этей протянул руки и привлек ее к себе. Велина не сопротивлялась. Простая душа ее, на долю мига угнетенная сомнением, сразу приняла оправдание мужчины; она приникла головой к его плечу и так застыла.
"Прости меня, Белит... Эта женщина тоже нуждается в ласке... как и я... Но когда она целует мои веки, я представляю, что это ты -прекрасная, словно сотворенная Митрой в блаженные мгновения вдохновенного труда -- склонила надо мной голову, и ты шепчешь мне те простые слова любви, что известны и ремесленнику и королю, и крестьянину и нобилю, и честному и бесчестному, и добряку и корыстолюбцу..."
-- Мне хорошо с тобой, Велина, -- вслух произнес он, гладя ее плечи.
-- И мне, -- прошептала она.