Дернувшись всем телом, что, вероятно, должно было означать почтительнейший поклон, Альбан стрелой метнулся за дверь.
-- Только ласково, ишак и сын ишака! -- прорычал вслед ему Конан, откидываясь на спинку кресла. Что же нужно этому Пелиасу? Короля связывали с магом вполне добрые отношения, но настороженность, которую он питал ко всякого рода чародеям, мешала зародиться настоящей дружбе: черные ли, белые ли маги -- кто может заглянуть в их души? Кто может поручиться, что однажды белый маг не станет наичернейшим, а черный не решит завладеть всем миром? Нет, за тот уже достаточно долгий путь, который Конан прошел в этой жизни, он повидал слишком много превращений чистого в грязное, а грязного -- в вонючую болотную гниль, и привык доверять только простым и ясным ему людям -людям! -- таким, как он сам, как тот же Альбан, как Паллантид, капитан его Черных Драконов, как граф Просперо, как... Да мало ли их, преданных, честных, настоящих! Они не раз уже вставали с ним плечом к плечу в моменты смертельной опасности, не раз готовы были заслонить его собственным телом... А Пелиас... Кто его знает...
-- О чем ты задумался, друг мой? Уж не обо мне ли? -- высокий и стройный, седовласый маг появился неслышно, будто кошка. Поклонившись, он спросил соизволения присесть, и после короткого кивка государя вольготно расположился в кресле напротив.
-- Каким ветром тебя занесло сюда? -- вежливо осведомился Конан, делая знак возникшему в дверях слуге.
-- Благодарю тебя, повелитель, я и в самом деле не отказался бы от глотка хорошего красного вина.
-- Вино сейчас принесут, -- поморщился король. -- Ты не ответил на мой вопрос.
-- О, прости, прости, друг мой. Путь был долог, я устал... Каким ветром, спрашиваешь? Западным, кажется... Но... -- маг поднял руку, с сожалением заметив, что Конан совсем не расположен к легкой беседе. -- Но еще раз прости меня. Я вижу, тебя обуревают невеселые мысли?
-- Ошибаешься, Пелиас. До твоего появления я чувствовал себя превосходно. Теперь же, клянусь Кромом, мое настроение улетучивается с каждым выдохом. Я не привык повторять вопрос трижды.
-- И снова я должен сказать тебе -- прости. Но, государь, я не хотел начинать серьезной беседы с первых же слов. Давай выпьем пару глотков вина -- горло мое пересохло в пути, -- и я немедля доложу тебе о цели моего визита.
-- Пей, -- кивнул король на второй серебряный кубок, принесенный расторопным слугой.
Пелиас наполнил кубок до краев, смакуя, сделал небольшой глоток, за ним еще, еще...
-- Превосходно! Как говоришь ты, друг мой, "клянусь Кромом"?
-- Я внимательно слушаю тебя, Пелиас! -- потерял терпение Конан.
-- Что ж... Дело, о коем я хочу поведать тебе, весьма и весьма серьезное... Знаешь ты или нет, но в конце каждой луны я смотрю на расположение твоих звезд, владыка. Это -- первое мое действо. О втором и последующих я не стану тебе рассказывать, зная отношение моего государя к магическим представлениям.
-- Зачем? -- сумрачно нахмурившись, поинтересовался Конан. -Зачем ты смотришь расположение моих звезд? Тебе своих не хватает?
-- О, друг мой, я не могу оставаться в неведении относительно твоей... жизни. Да, государь, именно жизни. Знаю, что в последнее время неспокойно текли твои дни, но серьезной опасности для тебя в том не было. Не было, поверь, иначе я появился бы здесь давно. А теперь... Опасность есть, и серьезная.
-- Опять мятеж? В Тарантии?
-- О, нет! Твоему королевскому благополучию пока не угрожает ничто. Скажу более: мирное время пришло в Аквилонию. Надолго ли -- не отвечу, не в моих силах. Но войска твои могут предаваться веселью и доброму пьянству, если, конечно, пьянство бывает добрым... Что же касается жизни твоей, государь... Злоумышленник жаждет гибели Конана-Амры!
-- Как ты сказал? Конана-Амры? Значит, злоумышленник знал меня прежде?
-- Именно, государь! И чем-то ты ему тогда крепко насолил. Многие годы готовился он к мести, а опыт мой подсказывает: бойся тех, кто не спешит расправиться с тобой. Такие люди знают, что делают. В их мыслях нет ни ярости, ни гнева -- только холодная ненависть, проникшая во все поры, въевшаяся в мозг и плоть...
-- И мой такой?
-- Точно такой, владыка.
-- Хотел бы я поглядеть на него.
-- Увы, это невозможно. Моего искусства не достанет показать тебе его лицо, назвать его имя... Только одно...
-- Что же?
-- Балаганы...
-- Не пойму я тебя, Пелиас. Какие балаганы?
-- Скоро праздник, друг мой?
-- Да. Новый праздник, Митрадес, в знак благодарения Подателю Жизни. Люди устали от войн, я решил подарить им немного радости.
-- Что доказывает еще раз твою мудрость, владыка. Так вот балаганы... Насколько мне известно, они собираются на Митрадес со всех концов земли?
-- Ну, не со всех... Но пять-восемь должны прибыть...
-- Твой приятель лицедействует в одном из них.
-- Ты уверен?
Пелиас с улыбкой пожал плечами.
-- Интересно... И в каком же?
-- Пока не могу сказать, владыка. Пусть все балаганы окажутся здесь, в Тарантии. Тогда мы пройдемся с тобой и... еще кое с кем... И я, может быть -- может быть! -- назову тебе именно тот балаган, в котором он...
-- Знаешь, Пелиас, я думаю, этот парень не стоит того, чтобы мы с тобой так переживали.
-- Стоит, друг мой. Иначе ты не переживешь.
-- Ну что мне может сделать какой-то лицедей? И вообще, за мою жизнь я накопил столько врагов, что если буду прятаться от каждого... Ха!
-- Не спеши так говорить, государь. Таких врагов, как этот лицедей, у тебя либо мало, либо и вовсе нет -- ушли на Серые Равнины. А чем опасен этот, я тебе объяснил.
-- Звезды не поведали тебе, когда он желает меня угробить?
-- А разве я не сказал? В праздник, друг мой, в самый праздник, в Митрадес...
* * *
В Митрадес... Хитро придумано! Площадь -- огромное поле за южной стеной Тарантии -- будет заполнена народом до отказа; по краям пройдут ряды базара, а в центре полукругом расположатся балаганы; высокий помост у самой стены предназначен для короля и его свиты -оттуда Конан и произнесет свое приветствие славным аквилонцам; перед помостом городская стража отгородит проход шириною в двадцать шагов: по нему парадом выступит сначала кавалерия, затем гвардия... Или сначала гвардия?
-- Государь, ты звал меня?
Капитан Черных Драконов Паллантид, верный служака, тенью возник за спиной Конана, замер, ожидая распоряжений...
-- Звал, -- король задумчиво оглядел его, и вдруг промолвил такое, от чего Паллантиду, никогда не отличавшемуся особенной чувствительностью, стало дурно.
-- Во время Митрадеса ты собрался убить меня. Как ты это сделаешь?
-- О, владыка... -- ошарашенно забормотал капитан. -- Клянусь печенью моего каурого, я не собираюсь убивать тебя... Скорее я сам отправлюсь на Серые Равнины, чем...