Понятно, что приказ исходил не от нее, а от темного безмолвного наблюдателя.
Пленники подчинились мгновенно, не рассуждая. Все трое застыли, вперившись в темноту: что там будет дальше? Из всех троих только Найл сознавал, что Повелитель смертоносцев прикидывает, умертвить их прямо сейчас или оставить в живых.
Кроме того, он ощущал, что происходит невероятное: наблюдающее за ними бесстрастное существо испытывало сейчас неуверенность. Причину его колебаний юноша, правда, понять не мог. Он догадывался лишь об одном: Повелитель не прочь их умертвить и вместе с тем считает, что это ничего не может изменить.
За свою жизнь, висящую на волоске, Найл не опасался, испугаться он просто не успел. Но и облегчения не наступило, когда спустя секунду стало ясно, что жизнь им все же сохранят. Он снова услышал голос: "Можешь идти".
Найл чуть было не поддался соблазну, едва себя этим не выдав.
И опять что-то глубокое и властное вмешалось, помешав ему совершить ошибку. Как будто кто-то незримо присутствовал в теле юноши. Шли минуты. Найл застыл в ожидании. В зале висела непроницаемая тишина. Ни одна из змей паутины, белесых, как волосы старика, так и не шелохнулась.
Импульс команды передался от наблюдателя к служительнице.
- А теперь кругом! - гаркнула она и, когда пленники повернулись, добавила: - Держаться за мной.
Женщина открыла дверь, пропуская их, затем, прежде чем закрыть, застыла в низком поклоне.
Пока они спускались по лестнице, Найл чувствовал: наблюдатель продолжает следить. Его цепкое внимание оставило пленников лишь тогда, когда они, щурясь, вышли под яркий солнечный свет.
И Вайг, и Сайрис выглядели одинаково изнуренно.
Оба, находясь в логове врага, уже успели распрощаться с жизнью. Даже сейчас они не были уверены, что опасность миновала.
Служительница догадывалась, что произошло нечто из ряда вон выходящее, причем ко всему этому имеет отношение Найл. Он то и дело ловил на себе ее пугливоозадаченный взгляд.
Женщина ломала себе голову, отчего этот худенький парнишка голубоглазый, с правильными чертами лица - представляет интерес для Повелителя смертоносцев, распоряжающегося столькими судьбами.
Найл мог ответить на этот вопрос. Он все понял в те мгновения, когда услышал прозвучавший прямо в мозгу громовой голос Повелителя, а затем ощутил невероятную мощь его воли, готовую раздавить юношу.
Им уже доводилось встречаться. Их разумы уже сталкивались в противоборстве, когда Найл заглядывал в колодец там, на красной каменистой пустоши.
С той самой поры Повелитель смертоносцев загорелся желанием узнать побольше о человеке, чей разум способен преодолевать огромные расстояния. Ему хотелось выяснить, осознает ли сам Найл, какой могучей силой он обладает, и может ли управлять ею.
И что же? Вот они и встретились, а юноша остался для паука такой же загадкой, как и был. Ни на один из вопросов злобная тварь не нашла ответа. Но Повелитель мог и повременить. Терпение пауков безгранично.
На невысокой каменной ограде сидел, уткнувшись лицом в ладони, человек. Заслышав приближающиеся шаги, он вскочил и застыл навытяжку. Найл узнал его - тот самый, которому досталось сегодня от служительницы. Одна щека у бедолаги распухла и посинела, через переносицу шел запекшийся шрам, глаз заплыл.
- Отведи этих людей к управителю,- приказала женщина.
Мужчина поспешно кивнул. Служительница повернулась на каблуках и пошла обратно в здание.
- Пойдем.
Пострадавший от побоев здоровяк повел их через площадь к двухколесной повозке, оставленной на траве, и подняв оглобли, кивнул всем троим: забирайтесь. Сайрис, сочувственно глядя на лицо бедняги, предложила:
- Мы и пешком можем пройтись. Ты только скажи, куда.
Тот яростно замотал головой (впрочем, Найл иного и не ожидал):
- Извините, мне лучше выполнить приказание.
Они неохотно залезли в повозку. Найл не сразу обратил внимание, что у подножия Белой башни копошатся люди, один из них в желтой одежде.
Юноша похлопал колесничего по плечу:
- Что они там делают?
Тот равнодушно покосился в сторону, лужайки:
- Это братия жуков. Нам не разрешают с ними разговаривать.
- Почему же?
- Не знаю. Мы не спрашиваем.
Верзила тронулся с места, отчего пассажиры, дернувшись, откинулись на сиденьях.
Найл с любопытством оглянулся. Люди стаскивали с четырехколесных подвод бочонки и складывали их у подножия башни. Всем этим заправлял крепыш в желтой куртке.
Здоровяк без каких-либо усилий пустился легким галопом по широкому проспекту. Не считая нескольких бойцовых пауков да колонны рабов, шагающей в отдалении, улица была пустой.
- А где все люди? - наклонившись вперед, спросил Найл у возницы.
- На работе,- сухо ответил тот.
Найл заглянул в его мысли и с удивлением обнаружил, что колесничий не держит никакой обиды на унизившую его женщину. Напротив, считает, что сам во всем виноват и получил по заслугам.
Такая тупая безропотность не вызывала ничего, кроме негодования.
Перед зеленым зданием с колоннами, напоминающим храм в пустыне, здоровяк аккуратно положил оглобли на землю и помог своим седокам выйти:
- Вам сюда.
Пройдя следом за ним несколько основательно истертых ступеней, пленники остановились перед затейливо изукрашенными массивными дверями. Верзила отворил одну створку - открылся просторный зал с серым мраморным полом, вдоль стен которого на равном расстоянии друг от друга располагались мраморные скамьи.
Окна большие, светлые.
По широкой лестнице поднималась женщина. Колесничий, откашлявшись, обратился к ней:
- Прошу прощения...
Обернувшись, женщина вдруг воскликнула:
- О небо! Сайрис! Откуда ты здесь?
Голос был удивительно знакомым; секунда - и мать узнала ее.