146158.fb2
- Что "так"? - не понял Найл.
- Уж не знаю, как поступят раскоряки, когда узнают.
- Какие еще раскоряки?
- Дерьмо это. Паучье племя. Раскоряки ползучие.
- А что, по-твоему, они сделают? Крепыш, ткнув пальцем в ладонь, энергично повертел им - жест более чем понятный. Найл почувствовал, как кровь отливает от лица. Теперь отделаться от собеседника его уже не тянуло.
-Ты считаешь, они узнают? - с трудом выговорил он.
Тот пожал плечами:
- Попробуй пойми их. Я сам до сих пор не могу въехать, что они на самом деле могут, а чего нет.- Он прикусил губу.- Впечатление такое, будто не столько могут, сколько делают вид. Это они мастера - жути на нас нагнать.
Найл мельком поглядел на море. Ладьи словно застыли в отдалении.
- Но ты-то служишь паукам? Крепыш яростно тряхнул головой:
- Боже упаси. Тьфу на них. У меня от этой братии мурашки по коже.
- Кому-нибудь же ты служишь?
- Не буду спорить. Бомбардирам.
- Жукам, что ли?
- Именно.
- И что это за служба? Билл осклабился:
- Шумим, гремим! Я у них главный распорядитель по взрывам.- Он кивком указал на тюки.- Вот из этого добра готовится порох.
Беседу прервал один из портовиков. Отдав честь, он встал перед крепышом навытяжку и доложил, что подвода готова к отправке.
- Ладно, через минутку подойду. Готовьтесь, сейчас отъезжаем.
Махнув вслед рукой, он подождал, пока работяга отойдет подальше, затем наклонился к Найлу и тихо сказал:
- Мой тебе совет, парень: не давай раскорякам ни о чем пронюхать.
- Ладно.
Крепыш вскарабкался на тюки.
У подводы помимо двух больших обитых железом колес имелись две оглобли, метров по семь длиной. К каждой прицепились по дюжине портовиков и по команде Билла начали тянуть. У конца причала, разогнавшись, они припустили легкой рысцой. Крепыш, обернувшись, махнул на прощание.
Махнул в ответ и Найл, проводив взглядом подводу, пока та не скрылась из виду. Затем задумчиво возвратился к главному доку.
На пути туда он вновь встретил служительницу. Та улыбнулась (видно, в хорошем настроении) и ткнула Найла кулаком. Толчок был дружеский, но ох какой крепкий.
- Тебе надо отъедаться,- заметила женщина.
- Отъедаться? - Что-то в том, как она это произнесла, заставило Найла сжаться, точно от холода.
- Хозяевам по душе, когда мы сильные и здоровые. Вот такие, как этот.Она показала на проходящего мимо грузчика: не руки, а просто сваи.
- Да, неплохо бы,- неуверенно согласился Найл.
Глядя женщине в лицо в попытке уяснить, что у нее на уме, юноша не заметил, как непроизвольно проник в ее сознание.
Смутившись от неловкости (все равно что столкнуться на улице с прохожим), он тотчас вышел из контакта. Спустя мгновение он догадался: до женщины, очевидно, не дошло, что их умы соприкоснулись.
Осторожно, с готовностью в любую секунду немедленно "выскочить", парень попробовал еще раз и сразу понял, отчего она так довольна собой и Найлом.
Начальник похвалил ее за то, что она благополучно доставила бойцовых пауков на сушу. Случись с ними что-нибудь в дороге, ей бы не сносить головы. И пускай это была бы не ее вина, все одно ее сурово наказали бы. А так она заслужила только похвалу, а потому чувствовала расположение и к юноше.
Обо всем этом Найл узнал в одно мгновенье, стоило лишь настроиться на ее мыслительную волну. Убедившись, что она ни о чем не догадывается, юноша продолжал прощупывать ее разум. Необычное ощущение. Настроившись, Найл смог взглянуть на мир ее глазами. Он как бы облачился в это великолепное тело с увесистыми бронзовыми грудями и длинными ногами, за которыми непросто поспевать. На какое-то время, прекратив быть Найлом, он стал этой рослой, красивой женщиной. Он даже узнал ее имя: Одина.
Но почему она ничего не ощущала? Скорее всего, дело было в странной незаполненности умов, пустоголовости этих людей. Часть их сознания пребывала словно в спячке.
И тут постепенно начал вырисовываться ответ. Ясное дело, пауки! Люди здесь настолько привыкли, что к ним постоянно вторгаются в сознание, что даже перестали на это реагировать, воспринимая все как должное. Их умы напоминали комнаты с открытыми дверями, куда любой может войти. Так и оса-пепсис настолько привыкла ощущать волю хозяев, что и ужалить не смогла бы без команды.
Они дошли до конца причала. Первая ладья как раз проплывала мимо внешней стенки мола. Сердце у Найла радостно встрепенулось: он увидел брата, стоящего у борта, и отчаянно замахал ему. Вайг заметил, поводил рукой в ответ. Когда ладья швартовалась к причалу, юноша обратил внимание, что левый борт у нее поврежден, верхние доски расщеплены, словно от тяжелого вертикального удара.
Через пять минут на берег сошла служительница, следом - бойцовые пауки.
А за ними начал спускаться Вайг. Найл кинулся к брату, но на бегу резко остановился, словно от хлесткого удара, даже дыхание зашлось. Это паук глянул, будто бичом ожег. Выплеснув злость, восьмилапый прошествовал мимо коленопреклоненных служительниц. Чувствовалось, что он пребывает в крайне дурном расположении духа.
Одина коснулась плеча Найла и назидательно подняла палец:
- Когда мимо проходят хозяева, рабы опускают глаза.
- Прошу прощения, забыл,- виновато улыбнулся он.
Когда спускались моряки, Найл с Вайгом оказались рядом по одну сторону сходен.
- Как ты? Что там у вас произошло? - спросил Найл шепотом.
- Мачту снесло в бурю... Чуть нас не перевернуло. Хорошо, вторая посудина была рядом...
На Вайга сердито покосилась служительница с поврежденной ладьи:
- Молчать!
- Больше не буду,- мигом отозвался Вайг. Братья стояли молча, наблюдая, как приближается третья ладья. Краем глаза Найл видел, как переговариваются между собой две служительницы. Очевидно, Одина рассказывала о том, что у них произошло во время шторма. Та, вторая, повернулась вдруг к Найлу и смерила его с головы до ног удивленным взглядом. Затем она приблизилась к братьям, несколько секунд пристально их разглядывала, и в конце концов сказала: