Под ней покачивался лишь обрывок каната. Тело бесследно исчезло.
- Обыскать палубы и осмотреть все за бортом! - приказал атаман охрипшим вдруг голосом.
Но матросы словно приросли к полу. Полными ужаса глазами, глядели они на Кровавого Джека. Натерпевшись страху во время неожиданного шторма, пираты, казалось, куда больше были потрясены теперь - когда море успокоилось.
- В чем дело, болваны?! - рявкнул на них Джек.
Те продолжали молчать.
- Испугались, дураки?! - рассмеялся он, не понимая, что творится. Может, вас поразил гром?!..
Пираты расползались от него в разные стороны.
- Эй, кто-нибудь мне скажет, наконец, что происходит?!! - теперь он был вне себя от гнева.
- Ата-ата-ата-а-аман!.. - пролепетал Боцман. Его не слушался язык, а рот свела судорога.
- Ну, что?! - Джек выхватил пистоль из-за пояса. - Говори быстрее!..
Однорукий Дик облизал деревянным языком шершавые губы и с трудом выдавил из себя:
- Тво-во-во-е лицо... - Он пораженно застыл, не в состоянии произнести ни слова.
- Что - мое лицо?!.. - зарычал в ярости Джек и, повернувшись к надраенному до зеркального блеска судовому колоколу, замер...
- Морской черт!.. - разнеслось по палубе.
"Дьявол! - мелькнуло у него в голове. - Неужели... проклятье Гулля?!.."
- Скорее канат! - бросил кто-то из матросов.
Джек отскочил в сторону и резко обернулся на шепот:
- Стоять! Если кто двинется с места - вмиг сосватаю со смертью!
Но тут сзади навалились двое: один вырвал у него пистоль, другой же здоровяк более шести футов - скрутил руки за спиной. Кровавый Джек, как я уже говорил, был не из слабых, но и прижавшие его к палубе почти двести фунтов были довольно ощутимы! Он попробовал вырваться, однако, меньше чем за минуту, был обвязан канатом, словно личинка коконом.
Пираты помнили обиды и, пересиливая страх, с жестокой злобой в пух и прах пинали волка!.. Весь избитый лежал ничком живой мертвец... пока живой... почти калека.
"Скорей убейте, наконец..." - подумал тот, кто звался Джеком...
Спустя четверть часа Однорукий Дик, надев атаманскую треуголку, которая пришлась как раз впору, приказал спустить на воду судовую шлюпку и бросить туда ещё живого Атамана. Шлюпку отпихнули от борта шхуны, и она по воле волн поплыла в неизвестность...
Глава одиннадцатая.
РЫБИЙ БОЙ
И долго в северных ночах качалась лодка на волнах...
Два дня и две ночи плыл Джек в полном беспамятстве, не чувствуя ни голода, ни жажды. Лишь на третий день раскрыл глаза. Небесная синева распростерлась над ним. Сверкало солнце.
Джек сощурился и хотел прикрыть лицо рукой, но почувствовал, что это невозможно. Он приподнял голову и бросил взгляд на свое избитое, связанное канатом тело. Тут же все вспомнил и зарычал от ярости и бессилия. "Гроза всех морей" - он оказался беспомощней щенка, брошенного в воду!
Попытка вырваться из плена была безуспешной: он сам учил команду вязать крепкие морские узлы.
Тяжело дыша упав на дно лодки с разодранными в кровь руками, атаман пиратов застонал от унижения и боли, постепенно осознавая кем стал ныне! Он ещё помнил свою власть над людьми, и не мог примириться с её потерей! Не мог и не хотел! Джек уговаривал себя, что все это может оказаться самым жутким на свете сном, самой страшной болезнью, - всем, чем угодно, только не явью!
Он глядел в сияющее голубое небо, словно искал там звезду своей судьбы. Но если б даже и нашел её - увидел бы, что светит она ему холодно и строго. Высоко проплывали молчаливые белоснежные облака, похожие на паруса далеких кораблей.
Джек почувствовал жжение в глазах. Это были слезы, горячие и спасительные, которые не приходили к нему со времен детства.
Он с трудом повернулся на бок, уткнулся в борт шлюпки и опять провалился в забытье...
...Когда луны с щербинкой блюдце ссыпало звезды в небеса - Джек, наконец, раскрыл глаза, но вновь не смог пошевельнуться.
Волны спокойно плескались о борт шлюпки и не было конца звездному и морскому пути...
Крепко связанное канатами избитое тело начало ныть. С каждой минутой в Джеке все сильнее пробуждались голод и жажда. Не привыкший отказывать себе в еде, страстный любитель вкусно поесть и много выпить - он понимал, что эта слабость его и сломит.
Внезапно за бортом послышался какой-то странный плеск.
Джек прислушался и даже попытался приподняться. Скорее нервами, чем глазами, он узнал летевшего к нему по воде пловца. У того был огромный хвост, острые плавники и дышащая бедой пасть. Акула!..
Почуяв пленника, она ощутила свою над ним власть и закружила вокруг шлюпки смертными кругами, примериваясь, как схватит его за бока, как сомкнет на нем свои челюсти-жернова, и громко точила зуб о зуб в нетерпении.
Сводит от голода скулы
на скоростных виражах.
В черном просторе - Акула,
челюсти - в острых ножах.
Кто мне грозит аркебузой?
Чье гарпуна острие?
Коль ваша жизнь вам в обузу
бросьте Акуле ее!
Что мне напевы сирены
или русалки любовь?
Жарко клокочет по венам