Шэнноу расседлал коня и отвел его в загон. Дверь открывалась в длинную прямоугольную комнату, красиво обставленную резными деревянными креслами и стульями, искусно сделанным раздвижным столом и длинным диваном, обтянутым лошадиной шкурой. Даже шкафчики по стенам щеголяли затейливыми резными узорами. Шэнноу повесил пистолеты, как она велела, и направился к креслу у пустого очага. Шея и спина ныли от долгой езды, и в кресло он опустился со вздохом облегчения.
- Вижу, ты умеешь устроиться как дома, - заметила хозяйка, выходя из кухни с подносом, который поставила на столик перед ним. На тонких фарфоровых тарелках лежали краюха хлеба и внушительный кусок сыра.
- У вас очень красивый дом, госпожа.
- Угу. Зеб умел творить чудеса из дерева и всякого такого. И не называй меня госпожой. Меня звать Уилер. Зера Уилер.
- Занимающийся свет, - сказал Шэнноу.
- Что-что?
- Женщину, которая меня вырастила, звали Зера. На одном из древнейших языков, думается, на иврите, это значит "занимающийся свет", - ответил Шэнноу.
Зера села напротив него.
- Мне нравится, - сказала она. - Ты едешь в Доманго?
- Далеко до него? - спросил Шэнноу.
- Дня три пути на запад. Если погода позволит. Ну да она в это время года держится хорошая.
- Может, и поеду, - сказал Шэнноу, откусывая хлеб. Но от усталости даже есть было трудно.
Зера протянула ему кружку с холодной водой.
- Видно, ты долго ехал? - спросила она.
- Да. Всю мою жизнь. - Откинувшись на спинку, он закрыл глаза.
- Смотри не засни тут! - сказала она резко. - Ты же весь в пыли. Отправляйся в амбар. У двери там бочка с дождевой водой. Смой с себя пот и запахи дороги. Если проснешься рано, позавтракаешь яичницей с салом, а проспишь - ничего, кроме черствого хлеба, не получишь.
Утром можешь починить изгородь, если хочешь отработать еду.
Шэнноу заставил себя встать.
- Примите мою благодарность, Зера Уилер. Да благословит Бог ваш дом.
- У тебя имя есть, парень? - спросила она, когда он вышел за дверь и перебросил через плечо пояс с пистолетами.
- Йон, - ответил он и ушел в сгущающиеся сумерки.
В амбаре было тепло, и он устроил себе постель из соломы. Ему снилось много снов, но беспорядочных. Он видел себя в маленькой церковке, а потом на корабле высоко в горах. Перед его глазами плясали лица, в памяти мелькали имена.
Он проснулся на заре и умылся холодной водой. Найдя ящик с инструментами, починил сломанную изгородь, затем закрепил несколько черепиц, соскользнувших с покатой крыши дровяного сарая. Зимний запас дров был невелик, но нашлись и пила, и топор. Он принялся пилить и колоть. Проработал так около часу, и тут Зера позвала его завтракать.
- Мне нравятся люди, которые умеют работать, - сказала она, когда он сел за стол. - У меня было три сына, и ни один не ленился. А где ты поранил голову?
- В меня стреляли, - ответил он, накладывая себе на тарелку яичницу с салом.
- Это кто же?
- Не знаю. Я ничего не помню.
- Думается, ты стрелял в ответ, - сказала она. - Ты не похож на человека, который позволит напасть на себя и не воздаст сторицей.
- А где ваши сыновья? - ответил Шэнноу вопросом на подразумевавшийся вопрос.
- Один погиб в войне за Единство. Сиф и Пэдлок живут в Чистоте. Сиф теперь Крестоносец. Это ему подходит, он во всем любит порядок. Ты проезжал там?
- Да.
- А знаешь, странная вещь! По-моему, я тебя где-то уже видела. Вот только никак не вспомню где.
- Если вспомните, рад буду узнать, - сказал Шэнноу. Закончив есть, он помог ей убрать посуду, а потом вернулся в дровяной сарай. Работа была утомительной, но разминала мышцы, а горный воздух освежал легкие. После полудня пришла Зера с кружкой горячего сладкого травяного настоя.
- Я вот думала и думала, - сказала она, - и это все-таки не ты. В Ольоне, где я росла, побывал один человек. Истребитель разбойников по имени Шэнноу. Так ты немножко на него похож. Не такой высокий и не такой широкий в плечах. Но в чертах лица есть что-то общее. Думаешь отрастить бороду?
- Да нет. Но у меня нет бритвы.
- Когда закончишь, иди в дом. Я сохранила бритву Зеба. Можешь ею воспользоваться.
5
Жил да был волк, который резал ягнят, коз и гусей. Однажды к волку пришел святой и сказал ему: "Сын мой. ты нехороший зверь и далек от Господа". Волк поразмыслил и понял, что святой прав. Он спросил, как он может приблизиться к небесам. Святой велел ему изменить привычки и молиться. Волк послушался и прославился своей чистотой и благочестием своих молитв. Как-то в летний день волк прогуливался по берегу реки, и какой-то гусь начал смеяться над ним. Волк повернулся, прыгнул и одним движением своих страшных челюстей перекусил ему шею. Стоявшая поблизости овца спросила: "Почему ты убил его?"
"Чтобы гусям неповадно было гоготать над святым волком", - ответил волк.
Мудрость Диакона, глава XI
Шэнноу, глядя в овальное зеркало, стер последний клочок пены с подбородка. Без подернутой проседью бороды он выглядел моложе, но взгляд на бритое лицо не принес новых воспоминаний. С огорчением он отошел от зеркала, вымыл бритву и убрал ее в деревянный резной футляр.
Он устал. Путь верхом по горам был долгим и тяжелым, потому что местность была ему незнакома. Убедившись, что погони за ним больше нет, он все равно должен был искать дорогу в скалистом лабиринте. Он испробовал много троп. Но некоторые заводили в глухие каньоны или на узкие коварные уступы, ходить по которым без опаски могли только толстороги или горные мулы. Горожане понятия не имели о необъятности диких земель - нескончаемые горы, хребты, отроги уходили в бесконечность и дальше. По дороге сюда Шэнноу наткнулся на сгнившие остатки фургона, все еще нагруженного мебелью и всем тем, что нужно для создания домашнего очага. Они валялись в глухом каньоне у подножия крутого склона. А рядом он увидел череп и обломок бедренной кости. Эти люди тоже пытались пробраться через горы, а нашли только одинокую, ничем не помеченную могилу под куполом небес.
В большой комнате Зера Уилер внимательно вгляделась в него.
- Ну, красавчиком тебя не назовешь, - сказала она, - но молоко от такого лица тоже не скиснет. Садись за стол, и я соберу тебе поесть. Холодная ветчина с зеленым луком.
В ожидании Шэнноу оглядывал комнату. Вся мебель была покрыта искусной резьбой, выполненной с истинной любовью и придававшей комнате ощущение тихого уюта. В углу стояла треугольная горка - за зеркальным стеклом ее дверец виднелись крохотные чашечки и блюдечки, прекрасно расписанные и покрытые глазурью. Шэнноу подошел к горке. Зера, вернувшаяся с подносом, увидела его там.
- Зеб нашел их в пустыне на корабле. Красивые, верно?
- Чудесные, - согласился Шэнноу.
- Он любил красивые вещи. Зеб то есть.
- Когда он умер?