И тут же понял, как глупо это звучит. Конечно, старик уже знает, что в него стреляли, - ведь грудь - и плечо у него перевязаны.
- Извините меня, - сказал Брум, плача и не понимая, в чем и почему он извиняется. Рану ожгла боль, и он застонал.
- Пуля отскочила вверх от ребра, сломала вам ключицу и засела под лопаткой. Скверная рана, но не смертельная. - Брум почувствовал на лбу теплую ладонь старика. - А теперь лежите спокойно, как я уже сказал. Поговорим утром.
Брум судорожно вздохнул.
- Зачем они? - спросил он. - У меня нет врагов.
- Если это правда, - сухо сказал старик, - значит, вы не слишком нравитесь кому-то из своих друзей.
Джозия Брум не заметил иронии и вскоре забылся в беспокойной дремоте, перемежавшейся жуткими кошмарами. За ним гнались по раскаленной пустыне всадники с огненными глазами и непрерывно стреляли в него, и каждая пуля впивалась в его хрупкое тело. Но он все не умирал, и боль была нестерпимой. Он привскочил, проснулся, и боль от раны достигла апогея. Брум вскрикнул, и тотчас с ним рядом оказался старик.
- Лучше сядь-ка, сынок, - сказал он. - Дай-ка я помогу.
Старик оказался сильнее, чем выглядел, и усадил Брума спиной к стене пещеры. Рядом горел костерок, в чугунке на нем варилось мясо.
- Как я сюда попал? - спросил Брум.
- Упал с тележки, сынок. Тебе повезло: чуть левее, и ты угодил бы под колесо.
- А вы кто?
- Называй меня Джейком.
Брум уставился на старика. В нем чудилось что-то знакомое... Но вот что?
- Я Джозия Брум. Скажите мне, мы знакомы, Джейк?
- Теперь да, Джозия Брум. - Джейк отошел к костерку и помешал в чугунке длинной деревянной ложкой. - Навар будет крепкий, - сказал он.
Брум слабо улыбнулся.
- Вы похожи на одного из пророков, - сказал он. - На Моисея. У меня была книга с картинкой, как Моисей разделил Чермное море. Вы - ну вылитый он.
- Только я никакой не Моисей, - отозвался Джейк, снимая куртку. Брум увидел у него на бедрах кобуры с пистолетами. Джейк оглянулся на него. - Ты кого-нибудь из них узнал?
- Кажется... Да только я предпочел бы ошибиться.
- Иерусалимские Конники?
- Откуда вы знаете? - удивленно спросил Брум.
- Они гнались за тобой и нашли тележку. Потом повернули назад. Я слышал, как они разговаривали. Чуть не лопались от ярости, можешь мне поверить.
- Они... вас не видели?
- Меня никто не видит, пока я этого не захочу, - сообщил ему Джейк. Такой уж у меня талант. Кроме того, могу тебя обрадовать: я немножко умею лечить. А куда ты направлялся?
- Направлялся?
- Вчера вечером в тележке?
- А! Это тележка Даниила Кейда. Он... О Господи!..
- В чем дело?
Брум горестно вздохнул.
- Его вчера вечером убили. Он спас меня, застрелив этого... убийцу. Но тот был не один. Его сообщники ворвались в дом и убили Кейда. Джейк кивнул.
- Ну, Даниил наверняка забрал с собой по-крайней мере двоих. Крепкий был человек. - Джейк усмехнулся. - Никто с этой жизнью расставаться не хочет, сынок, но старина Даниил, если бы мог выбирать, выбрал бы бой со служителями зла.
- Вы его знали?
- В былые дни, - сказал Джейк. - Никому не спускал.
- Он был разбойником и убийцей, - сурово сказал Брум. - Последним из последних. Но Господь просветил его.
Джейк засмеялся басистым веселым смехом:
- Да уж, менхир Брум! Второе чудо на пути в Дамаск.
- Вы над ним смеетесь? - спросил Брум, когда Джейк налил мясной отвар в деревянную чашку и вложил ее ему в руки.
- Не смеюсь, сынок. Но и не сужу. Во всяком случае, теперь. Это дело молодых. А теперь ешь-ка! Надо восполнять потерю крови.
- Мне бы сообщить Эльзе... - сказал Брум. - Она же будет беспокоиться.
- И еще как! - согласился Джейк. - Судя по разговору всадников, она теперь думает, что ты убил Пророка.
- Что-о-о?
- Такой идет разговор, сынок. Его нашли мертвым у тебя в доме, а когда Иерусалимские Конники прискакали на выстрелы, ты уложил двоих. Ты преопаснейший человек!
- Так никто же этому не поверит. Я всю жизнь был против насильственных действий!
- Просто поразительно, чему способны поверить люди. А теперь доедай.
- Я вернусь, - внезапно сказал Брум. - Обращусь к апостолу Савлу. Он меня знает. Он одарен необыкновенной проницательностью. Он меня выслушает. Джейк покачал головой:
- Ну никак нельзя сказать, Брум, что ты все на лету схватываешь.
Человек, назвавшийся Джейком, сидел неподвижно у входа в пещеру, слушая, как раненый постанывает во сне. Он устал, но было не время предаться блаженному темному сну без сновидений. Убийцы все еще бродили там, и куда большее зло выжидало случая просочиться в этот измученный мир. Джейк чувствовал, как его охватывает неизбывная печаль. Он протер глаза, встал и потянулся. Чуть левее на поляне мул поднял голову и поглядел на него. Вверху пролетела сова, описывая петли в поисках мышей. Джейк глубоко вдохнул горный воздух и снова сел, вытянув длинные усталые ноги.
Его мысли обратились к прошлым годам, но глаза бдительно вглядывались в деревья, хотя убийцы вряд ли сейчас подбираются к ним. Они где-то устроились на ночлег, чтобы с утра вновь двинуться по следу. Джейк вытащил правый пистолет и прокрутил барабан. "Как давно ты не стрелял из него? Тридцать восемь лет? Сорок?"