Шэнноу шагнул к ней и пристально посмотрел в ее темно-карие глаза.
- Вся эта затея - ненужный риск, - холодно сказал он, - и не будь я связан словом, то без всяких колебаний предоставил бы вам действовать в одиночку. Но пойми одно, женщина, руководить буду я, а ты и твой сын будете следовать за мной. Будете подчиняться безоговорочно... и с этой минуты. Выберите лошадей.
Прежде чем Амазига успела ответить, заговорил Гарет:
- Если можно, я бы хотел оставить себе эту кобылу, она очень вынослива и еще не успела устать. Шэнноу оглядел ее и кивнул.
- Как хотите, - сказал он, повернулся и зашагал в сторону пустыни.
Амазига набросилась на сына:
- Как ты мог встать на его сторону?
- Зачем держать собаку, если ты будешь лаять сама? - ответил Гарет, спрыгивая на землю. - Ты говоришь, он убийца и кровожадный варвар. Все, что мне известно об Иерусалимце, свидетельствует, что он умеет выходить живым из тяжелейших переделок. Да, он суров и беспощаден, но там, куда мы отправляемся, нам нужен как раз такой человек. Не обижайся, мама. Ты замечательный ученый и несравненная собеседница за столом. Но в данных обстоятельствах я, пожалуй, предпочту подчиняться ему. Амазига подавила гнев и выдавила из себя улыбку.
- Как бы то ни было, а насчет джипа он ошибается.
- Я в любом случае предпочитаю ездить верхом. Амазига сердито ушла в дом и поднялась к себе в комнату. Из стенного шкафа напротив двери она вынула наплечные ремни с прикрепленными к ним серебряной и черной коробочками. Затем подсоединила два проводка к первой коробочке, угнездившейся на ее талии слева. Подсоединив другие концы проводков ко второй коробочке, она пристегнула ее к поясу на спине рядом с кожаным футляром, вместившим четыре обоймы к девятизарядной "беретте" у нее на бедре. Вернувшись в переднюю комнату, она достала еще пару проводков из ящика под компьютером и соединила их сначала с задней стенкой машины, а потом с коробочкой у себя на поясе.
- Ты сердита, - сказал Люкас.
- Батареек хватит дней на пять. По-моему, этого достаточно, - сказала она, пропустив его слова мимо ушей. - Ты готов для перекачки?
- Да. Ты, конечно, понимаешь, что я не могу загрузить все мои файлы в твою портативку? Так что мои возможности будут ограничены.
- Мне нравится твое общество, - ответила она с широкой улыбкой. - Ну, так ты готов?
- Конечно. А ты не подключила микрофон.
- Прямо-таки жизнь с девствующей тетушкой! - сказала Амазига, вешая на шею обруч с наушниками. На перекачку файлов ушло чуть меньше двух минут. Надев наушники, она выщелкнула изогнутый серп микрофона. - Ты меня слышишь?
- Мне не нравится, что я не могу видеть! - Голос Люкаса доносился словно издалека. Амазига добавила громкости.
- Не все сразу, мой хороший, - сказала она. Оптоволоконная камера была встроена в обруч наушников, а ее проводки соединялись с набором миниатюрных батареек на наплечном ремне. Расположив все по своим местам, она включила батарейки.
- Так-то лучше, - сказал Люкас. - Поверни голову вправо и влево. Амазига повертела головой. - Прекрасно. А теперь скажи мне, почему ты сердишься?
- Зачем мне говорить тебе то, что ты уже знаешь сам?
- Гарет прав, - сказал Люкас. - Шэнноу из тех, кто выживает. Он натренированный ясновидящий. Его дар - осознавать опасность до того, как она материализуется.
- Я знаю о его дарованиях, Люкас. Потому-то я и заручилась его услугами.
- Посмотри вниз, - сказал Люкас.
- Зачем?
- Я хочу посмотреть на твои ноги. Амазига засмеялась и наклонила голову.
- Ага! - сказал Люкас, - Я так, и знал. Кеды! Надень-ка лучше сапоги.
- Я и так уже по бедра в проводах и батареях. Кеды удобны. Ну, еще какие-нибудь пожелания?
- Было бы очень мило, если бы ты дошла до сангуаро, в котором гнездится сова-эльф. С такого расстояния камера на крыше не дает четкого изображения.
- Когда мы вернемся, - пообещала она. - А теперь я хотела бы, чтобы ты сосредоточился на землях Кровь-Камня... если тебя это не слишком затруднит. Тебе следует еще раз продумать путь, место и время переброски. Без джипа все пройдет чертовски медленно.
- Мне джипы никогда не нравились, - объявил Люкас.
* * *
Джозия Брум проснулся и увидел, что старик чистит два длинноствольных пистолета. Грудь ему прожгла боль, и он застонал. Джейк обернулся к нему.
- Как бы ты сейчас себя ни чувствовал, ты будешь жить, Джозия, сказал он.
- Так мне не приснилось? - прошептал Брум.
- Нет. Иерусалимские Конники пытались убить тебя и во время этой попытки застрелили Даниила Кейда. Теперь ты - беглый преступник. Им велено стрелять в тебя без предупреждения. - Брум попытался сесть, но у него отчаянно закружилась голова. - Не напрягайся, Джозия, - предупредил Джейк, - Ты потерял много крови. Ну и не торопись - потихоньку да полегоньку будет куда лучше. Ну-ка! - Джейк отложил пистолеты и снял дымящийся кувшин с раскаленных углей. Налив оловянную кружку до краев, он протянул ее Бруму, который ухватил ее левой рукой, а сам вернулся на свое место, взял пистолет, вынул барабан и зарядил его.
- Что мне делать? - спросил Брум. - Кто мне поверит?
- Не придавай важности, сынок, - откликнулся Джейк. - Вот что я тебе скажу.
- Как вы можете говорить такое? - охнул Брум. Джейк вернул пистолеты в глубокие кобуры под мышками и взял короткоствольное ружье, которое тоже начал заряжать, вставляя патрон за патроном в овальное окошко магазина. Закончив, он пощелкал затвором и отложил ружье.
- Очень скоро, - сказал он негромко, - люди забудут про эту стрельбу, а будут думать только о том, как бы уцелеть. А это будет очень нелегко, когда явится то, что явится. Ты же был тут во время вторжения Кинжалов. Но то были дисциплинированные воины. Они выполняли приказы. А подстерегающий теперь ужас превосходит всякое понимание. Вот почему я здесь, Джозия. Чтобы противостоять ему.
Джозия Брум ничего не понял. Он был способен думать только о страшных событиях, разразившихся накануне, - об убийстве Даниила Кейда, о мучительной тряске в тележке среди ночной тьмы. Может, старик не в своем уме? Но говорит как будто бы разумно. Боль в груди утратила остроту, стала тупой, ноющей; поднявшийся к рассвету ветер пронизывал его холодом. Его сотряс озноб. Повязка на его щуплой грудной клетке была вся в запекшейся крови, и каждое движение правой руки вызывало тошноту.
- Кто вы? - спросил он старика.
- Диакон, - ответил Джейк, убирая пустой кувшин в большой заплечный мешок.
На мгновение Брум забыл о боли и в изумлении уставился на старика.
- Да нет! - еле выговорил он, оглядывая поношенные брюки, стоптанные сапоги, видавшую виды куртку из овчины, спутанные седые волосы, нерасчесанную бороду.
Джейк улыбнулся:
- Не суди по внешности, сынок. Я тот, кем себя назвал. А теперь нам с тобой пора отправиться к Бет Мак-Адам. Мне надо поговорить с ней. - Джейк всунул руки в ремни мешка, взял ружье, подошел к Бруму и помог ему встать. Закутав раненого в одеяло, Джейк вывел его из пещеры и подошел с ним к стреноженному мулу.
- Ты поедешь, а я поведу, - сказал старик. Брум с большим трудом взгромоздился на мула. Из-за деревьев донесся жуткий вой, и Джейк остановился как вкопанный. Затем донесся ответный вой... с востока.
Брум услышал вой, однако боль в груди и стук в висках мешали ему замечать окружающее. Тут в отдалении прогремели два выстрела, и сразу же раздался вопль ужаса. Брум пошатнулся в седле.
- Что это было? - спросил он.