Кто-то осторожно дотронулся до ее плеча.
— Это я, — сказала Соня. — Ты чего вздрогнула? На вот… — она сунула в руки Марины что-то теплое, мягкое, круглое. — Пышка это. С больничного стола. Чего ты убежала? Тетя Катя еж расстроилась. Ешь пышку, теплая…
— Не надо, не надо мне… Зачем это ты?
— Думаешь — покупаю тебя? — Некрасивое лицо Сони опечалилось. — Это ведь тетя Катя… Я хотела тебе каши отнести, а она говорит: возьми вот пышку. Ты ешь, Мариша, не надо свою гордость показывать. Нехорошо отказываться, когда тебе человек кусок хлеба дает.
Марина поднесла пышку ко рту и откусила.
— Правда, как вкусно, — извиняющимся тоном сказала она. — Я тоже иногда очень хочу есть.
— Ты не получаешь посылок?
— Я написала домой, чтобы не смели присылать. Откуда там у нее могут быть посылки? Сама в госпитале работает.
— Мать?
— Нет, тетка. Она меня разыскала и взяла к себе из детдома.
Они подошли к цеху.
— Сегодня будет норма, — сказала вдруг Соня и искоса взглянула на Марину. Казалось, она хотела еще что-то добавить. Но Марина не заметила ни взгляда, ни нерешительного тона Синельниковой.
— Порядок, бригадир! — встретила ее Маша. — Считай! — и пододвинула к краю стола четыре пачки варежек, аккуратно перевязанных шерстяной ниткой. — Сорок штук.
— Сорок? Ты что, Маша? — Марина переводила взгляд со своей помощницы на варежки и обратно. — Это же почти пятьдесят процентов дневной выработки?
— Ну, так ведь уже полдня прошло! Что ты так смотришь на меня? А знаешь, сколько мы сегодня с Варей сделали?
— Сколько бы вы ни сделали — девочки не смогли связать до обеда по одной варежке.
— А вот и смогли! — лукаво улыбнулась Маша. — Знаешь, как в сказке — по щучьему велению, по моему хотению?! Не веришь, так считай сама.
— Что проверять? — вмешалась Вартуш. — Качество самое хорошее. Первый сорт варежки, я проверяла.
Марина пересчитала варежки, связанные в пачки. Сорок штук.
Она пожала плечами и недоуменно оглядела свою удивительную бригаду. Верно — по щучьему велению…
Девчонки были оживлены, перемигивались, пересмеивались, но каждая из них держала в руках спицы или крючок, и Марине оставалось только поверить своим глазам — сорок штук варежек действительно отличного качества лежали перед ней на столе.
— Ну, а теперь давай читай дальше, — сказала Маша. — На них внимания не обращай. Они уже включились на третью скорость, и ты им не мешай. Поняла? На вот книжку. — Она открыла наугад страницу, ткнула пальцем: — Отсюда читай.
— Да подожди ты, Маша, — отстранила книгу Марина. — Я хоть одну варежку закончу.
— Тебе не обязательно, — категорически заявила Маша. — Тебе нужно культурно-воспитательную работу проводить.
— Все-таки я не понимаю…
— Какая ты непонятливая стала. Ну, считай: мы с Варькой по четыре сделали, да Сонька две, да Галина две, да Лида Векша… Сколько ты связала, рыженькая?
— Десять! — звонко откликнулась Лида, и все рассмеялись.
— Врет, — сказала Нина Рыбакова, — это я — десять, а она только пять.
— Какие болтушки! — с досадой проговорила Вартуш. — Зачем так много языком болтаете? Садитесь, слушайте, бригадир читать будет.
— И… смотрите, девчонки, беготню прекратите! — строго предупредила Маша. — Хватит, набегались. Сидите и помалу ковыряйтесь. Пойдем, Варвара, сходим в одно местечко.
— Куда это вы?
— Ну, куда, куда? Известное дело — куда: на пятый километр.
— И я с вами! — вскочила с места Лида Векша.
— Сиди, не черта тебе там делать, — оборвала ее Маша.
Лида послушно опустилась на табуретку и оживленно зашептала что-то на ухо Нине Рыбаковой.
Марина взяла книжку и стала читать вслух.
Звякали спицы, шуршали разматываемые клубки. Все больше темнело в углах, все настойчивее становился шорох дождя за окнами. Маша и Вартуш вернулись.
— Ну как? — с любопытством глядя на них, осведомилась Рыбка.
— Дура ты, вот как! — сердито ответила Маша. — О чем спрашиваешь? Мы на «пятом» были — не понимаешь?
— Ах, на «пятом»! Понимаю… — Лида опять рассмеялась. — Ну вот я и спрашиваю: там починили крышу?
— Починили, отвяжись. Опять, черти, свет задерживают… Ну, хоть коменданту жалуйся.
— А тебе свет зачем? — сказала Соня. — Ты и в темноте вяжешь.
Поработали еще немного. Потом Марина отложила книгу.
— Подсчитаем?
— Уже подсчитала. Пятьдесят две. И еще двенадцать бракованных.
У Маши почему-то было недовольное лицо.
— Я сейчас брак исправлю, — отозвалась от окна Вартуш.
— Разбирай по десять и складывай. — Маша пододвинула к Марине кучку варежек.
— Ты же говоришь — считала.