— А вам, Светлова, сегодня очень весело? — придирчиво спросил комендант Галю, которая, словно наперекор всем, даже и не думала браться за работу, а сидела, опустив руки на колени, и, улыбаясь, смотрела на коменданта. — Что вы на меня смотрите, будто подарка ожидаете? Почему не работаете? Галина встала с табуретки.
— Мне, гражданин комендант, всегда весело, когда вам грустно.
Комендант покраснел. Марина постучала дощечкой о край стола.
— Галина! — предупреждающе окликнула она девушку, ожидая дальнейших дерзостей.
— Я знаю, что вам сегодня особенно печально, — продолжала Галина. — Ну а мне — особенно весело.
В цехе пронесся приглушенный смех.
— Па-а-прошу прекратить безобразие! Воронова, наведите в бригаде порядок! Распустились тут у вас…
— Светлова! Я тебя еще раз предупреждаю…
— Простите, гражданин комендант, я больше не буду.
Лучше бы Галина сказала, очередную дерзость, чем произнесла эти слова, сказанные таким тоном, что Марина не могла больше сдерживаться.
— Если ты не прекратишь, я тебя выгоню из цеха! — повысив голос, крикнула она, и Галя поспешно опустила ресницы, погасив насмешливый взгляд.
— Наказание господне… — громким шепотом проговорила Соня, неизвестно к чему отнеся эти слова.
Комендант повернулся и вышел из цеха.
— Ну, Чайка, теперь держись! — сказала Лида. — Побежал к начальнику жаловаться.
— Посадит он тебя хоть на часок, — добавила Нина Рыбакова.
— А что, улыбаться нельзя? Мариша, а Мариша, разве нельзя улыбаться? — затараторила Мышка.
— Бригадир, начальник вызывает!
Все повернулись к двери. Вишенка, озабоченная, с непривычно серьезным лицом, стояла в дверях с бумажкой в руке.
— Живо собирайся! — Она так же быстро исчезла, как и появилась.
У Марины заныло сердце от тревожного предчувствия: вот и дождалась желанного приглашения! Но если бы это произошло не сегодня…
— Начинаются крестины… — негромко сказала Нина Рыбакова.
— Только не с того бока за ребеночка берутся, — добавила Лида.
— Помалкивайте! — Маша поднялась, чтобы проводить Марину. В тамбуре она сказала: — Будет спрашивать о сапожке — расскажи про сушилку.
Марина кивнула головой:
— Знаю…
Вопрос был задан именно так, как ожидала Марина:
— Что вам известно об ограблении сапожной мастерской?
Марина ответила, что ей ничего не известно, кроме того, что мастерская была ограблена.
— Так, так, — произнес Белоненко и открыл ящик стола. — А вот этот почерк вам не знаком? — он протянул Марине клочок серой упаковочной бумаги.
Нет, почерк был ей незнаком, но содержание записки поразило ее.
«Уважаемый гражданин начальник! Если хотите, чтобы на лагпункте было тихо, отправьте с первой теплушкой Лешку-сапожника, по кличке Птенчик, а Мишку-парикмахера сосватайте на штрафной. По его шее давно нож плачет, а Леха Птенчик на себя много берет. За барахло не переживайте — все будет цело. Как отправите этих двух — все положим на место. А искать не старайтесь — пустой номер. С приветом». Вместо подписи была нарисована рожица чертика с высунутым языком.
Рисунок показался ей знакомым. Но где она могла его видеть?
— Ну, что скажете?
Марина вернула ему записку.
— Почерк мне незнаком, но рисунок я, кажется, где-то видела.
— Это интересно! Может быть, вспомните? Если не сейчас, то потом. И обязательно скажите мне. Между прочим, для вашего сведения: автору рисунка не будет грозить ничего. Так что не опасайтесь «предательства»… Это же здесь принято — считать предательством любые сообщения администрации о своих товарищах.
— О своих товарищах? — насторожилась Марина. — Но какое отношение имеет моя бригада к сегодняшним событиям?
— Ну, на этот вопрос я вам так сразу ответить не могу. Хочу только сообщить, что все вещи, унесенные из мастерской, уже найдены. Похищены они были, конечно, не с целью грабежа. Это, так сказать, способ воздействия на меня.
Марина подумала: «А почему он это говорит мне?».
— Вещи мы нашли, — повторил Белоненко и повертел в руках бумажку. — А что касается ультиматума, то авторам повезло: Глебова мы действительно отправляем отсюда. За ним достаточно грехов.
Марина вспомнила о Птенчике. «Сказать или не сказать о свидании?..».
— А теперь прочитайте вот это послание. Интересный документик!
«Уважаемая Марина и милая детка…» Боже мой, но ведь это та самая записка!
— Как она попала к вам? — вырвалось у Марины.
— Плохо хранили, — усмехнулся Белоненко. — «Милая детка» — это вы? Вам можно позавидовать — такой успех! Два поклонника в течение одной недели. Говорят — третьего не миновать.
Марина видела, что у капитана хорошее настроение, — значит, вся эта история с ограблением сапожной мастерской не так уж страшна, как казалось это ей. Но откуда он знает о двух «поклонниках»?
— Удивительно, как вам все это стало известно, — заметила она.
— Ну какой же хозяин не знает, что творится в его собственном доме? Значит, — переменил он тему, — записка адресована вам?
— Я не давала повода…