- Хорошо, - сказал он, снова сжимая ей пальцы. - Потому что я не уверен, что вел бы себя... благородно... в этой ситуации. - Одна бровь иронически выгнулась. - Мне тоже было бы одиноко, как ты думаешь? - Прочтя ответ по ее лицу, он вздохнул. - А! Мне одиноко не бывает...
Мири посмотрела на их переплетенные пальцы, глубоко вздохнула и подняла глаза:
- Вал Кон!
- Да?
Она снова вздохнула.
- Для меня все это непривычно. Не только разведка - вообще все. Быть напарником. Быть замужем. У меня никогда не было напарника. И не было потребности его иметь. - Она попыталась улыбнуться и увидела на его лице ответный проблеск улыбки. - Надо время, чтобы привыкнуть, - закончила она. - Прости, что...
Однако она не успела сказать, за что просит прощения: ее слова потонули в приветственном лае - к ним приближался Боррил. Уже через секунду он подбежал к ним, шлепнулся на бок, тявкнул и закатил желтые глаза, предвкушая, как его потреплют за уши.
Мири с Вал Коном переглянулись и рассмеялись.
- Пес! - объявил Вал Кон, с силой дергая нелепое ухо. - Осмелюсь предположить, что ты и до нашего появления не страдал от недостатка внимания. А теперь, когда в твоем распоряжении оказались три пары рук, ты становишься просто невозможным...
Вандар
Ферма "Дуновение весны"
Вал Кон вошел в комнату с нехарактерным для него шумом, чтобы не испугать хозяйку. Когда фру Трелу подняла голову, он поклонился:
- Фру Трелу?
Она улыбнулась с видимым облегчением.
- Кори! - сказала она, употребив укороченную форму его имени.
Она стала называть его так на второй день их знакомства. Услышав такое обращение, он выгнул бровь, но протестовать не стал. С тех пор он превратился в Кори.
- Ты нашел девочку? - спросила она. - Она успокоилась? Мне жаль, что я ее расстроила. Наверное, я и сама была слишком строга, но у девочки норов, что у твоего ветра!
Брови мужчины поползли вверх, и он подошел к ней ближе.
- Только шум, - проговорил он на своем ломаном бенском. - Как Боррил. Видит что-то, думает, плохое, делает шум. Может, что-то плохое уходит...
Он устроился на подлокотнике кресла Джерри и пристально посмотрел на нее.
Фру Трелу фыркнула:
- Плохое? Мери знает, что я не хочу ей зла!
Кори повел плечами:
- Здесь не как дома. Мири - она...
Он резко вздохнул и повернул к ней ладони жестом, который за последние дни стал ей хорошо знаком.
- Ты хочешь сказать - она скучает по дому. Тоскует. - Фру Трелу допила чай и отодвинула чашку в сторону. - Ну конечно, бедняжка! Я постараюсь быть с ней терпеливей, Кори. Передай ей это от меня, хорошо?
- Да.
Но он продолжал ждать, наблюдая за ней.
- Что еще? Ты проголодался? Я сделала бутерброды - они на кухонном столе. Где молоко, ты знаешь.
Улегшийся на полу у ее ног Боррил прочувствованно вздохнул. Кори засмеялся, а потом снова посмотрел на нее:
- Фру Трелу. Я прошу - для Мири. У вас в доме есть - эти...
Он махнул узкой ладонью на стену, сплошь уставленную книгами. В основном это были книги Джеррела, покрывшиеся после его смерти пылью.
- ...для ребенков?
- Для детей, - поправила его она. - Могли остаться с того времени, когда Гренник - мой сын - был маленький. А что?
- Для Мири, - сказал он. - Учить слова.
- Книги помогут ей учить слова? - переспросила она. - Но у тебя так хорошо получается!
- Для Мири, фру Трелу, - в третий раз сказал ей Кори.
Она вздохнула:
- Ты - терпеливый мальчик. Хорошо, я схожу и посмотрю, остались ли у меня старые книги Гренника.
Он вопросительно наклонил голову:
- Скоро, фру Трелу?
- Ну, знаешь... - возмутилась она, уставившись на него.
Он встретил ее взгляд совершенно спокойно. Его зеленые глаза были ясными и бездонными.
Спустя секунду фру Трелу вздохнула и с трудом встала с кресла.
- Хорошо, Кори, - сказала она довольно кисло. - Скоро.
После ужина фру Трелу предоставила им двоим убираться на кухне, а сама пошла на чердак разыскивать старую коллекцию детских книг Гренника. Поднимаясь по узкой лестнице, она громко ворчала.
Мири налила воды в мойку и начала мыть посуду, а Вал Кон убрал со стола. Повернув к нему голову, она улыбнулась.
- Мне лучше, - сказала она.
Это было не совсем ложью. Ей действительно стало лучше - чуть-чуть. Головная боль прошла, но она все равно дергалась, словно оставшийся без кинака наемник.