- Вал Кона? - предположила Мири. - Я вроде слышала, что он - Второй представитель.
- Ну что ж, - уступил он. - Вал Кон.
Его пальцы легли на клавиши и сыграли быструю череду звуков в среднем диапазоне, которые были всего лишь эхом его негромкого голоса. А потом он снял руки с клавиатуры и осторожно закрыл крышку.
- Ага, - сказала Мири.
Он повернулся к ней - и заметил, как напряжены мышцы вокруг ее глаз.
- Шатрез! Что случилось?
Она нахмурилась и едва заметно передернула плечами, словно сбрасывая с них проблему.
- Я... Наверное, это глупо. Просто мне показалось, будто ты пытаешься от меня... спрятаться, что ли.
- Правда? - Он повернулся на пуфе так, чтобы смотреть ей прямо в лицо. - Я твой друг. И твой напарник. И твой спутник жизни. Я тебе неприятен, Мири?
- Неприятен? - Она явно удивилась, а потом резко поменяла позу, усевшись на пуф верхом лицом к Вал Кону.
Выражение ее лица было совершенно открытым, так что он прочел ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух.
- Я люблю тебя так сильно - до боли. Так сильно, что стараюсь об этом не думать, потому что мне страшно.
Она стиснула зубы.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил по щеке.
- Такой щедрый подарок, шатрез, для человека, которого ты не знаешь. Он склонил голову. - И ты ведь знала меня достаточно хорошо, чтобы вступиться перед фру Трелу, чтобы она разрешила мне играть на рояле.
- Откуда ты узнал?
Мири смотрела на него с подозрением. Он снова погладил ее по щеке, потом провел пальцами по изгибам бровей.
- Фру Трелу сказала мне об этом, чтобы я хорошо понимал, как сильно меня любят. - Его пальцы скользнули по ее скуле. - Ты так прекрасна...
В его голосе слышна была боль изумления.
Она осторожно убрала у него со лба непослушную прядь волос.
- Вал Кон? - В полном молчании она всмотрелась в его лицо и глаза. Ему показалось, что она заглядывает в самую глубину его души, - и, испугавшись, он затаил дыхание. - Ты меня любишь, - проговорила она наконец очень тихо, словно это открытие было для нее новым.
- Мири, - проговорил он, перейдя на самый интимный вариант низкого лиадийского и почти выпевая мелодичные слова, - ты моя мудрость и мой смех, песнь моего сердца, мой дом. Мой самый близкий друг, жена и любовь...
Мири его не понимала: эти слова ничего для нее не значили, хотя он заметил, как она прослеживает песню его голоса. Он почти резко вскинул руки и погрузил пальцы в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. Сознательно сохраняя интонацию разговора с близкими, он стал искать безнадежно беспомощные земные слова.
- Я люблю тебя, Мири. Ты - моя радость.
Отпустив ее, он отодвинулся - и почувствовал вспышку сильнейшей радости, когда она взяла его за руку.
- Спутники жизни - это значит именно то самое? - спросила она, слегка ему улыбаясь.
Он приподнял бровь:
- А что еще это могло значить?
- Просто проверяю. - Она встала и потянула его за собой. - Давай ложиться. Спорим, сейчас уже за полночь.
"Исполнение долга"
- Присцилла, - спросила Лина с прямотой, на которую ей давала право давняя дружба, - разумно ли это?
Та на секунду перестала расстегивать пряжку ремня и удивленно подняла брови.
- Это необходимо, - сказала она и спокойно отложила ремень в сторону.
Лина подавила вздох. Считая этот безумный шаг необходимым, Присцилла его сделает, согласится подруга ее страховать или нет.
- Может, это можно отложить, - осмелилась предложить она, глядя, как Присцилла снимает брюки и аккуратно складывает их поверх рубашки, - до тех пор, пока Шан не вернется на корабль? Он ведь будет торговать только до местного заката, Присцилла. Ведь это же не настолько...
Лина с самого начала заподозрила, что это предприятие не встретило одобрения у Шана йос-Галана - что не обещало ничего хорошего Лине Фаалдом, если ей придется найти его, чтобы сообщить: "Мой старый друг, твое сердце ускользнуло у меня на глазах, и сделала она это так, что Целитель не в состоянии последовать за ней и найти ее..."
Присцилла улеглась на кровать и улыбнулась подруге:
- Мне не грозит никакая опасность, Лина. Ведь ты же будешь со мной!
Хрупкая женщина рассмеялась:
- Да, безусловно! Мышь будет охранять льва.
Присцилла кивнула, оставшись совершенно серьезной.
- Кто же лучше с этим справится? Ты будешь внимательно наблюдать и не бросишься навстречу опасности, как это мог бы сделать другой лев. И останешься целой и невредимой и сможешь помочь. - Она снова улыбнулась, очень нежно. - Мудрая Лина.
- Ха! - Лина отмахнулась от лестной похвалы. - Ну, уж если это необходимо, то делай - и побыстрее.
- Да. Ты помнишь Слова, которые я тебе дала?
- Конечно.
Если у Лины появятся подозрения, что дело оборачивается плохо, ей велено было крикнуть слова: "Присцилла! Присцилла, иди домой!" Присцилла назвала их "словами сердца" и пообещала, что услышит их и вернется, каким бы большим ни было расстояние.
"Да, драмлизы способны на чудеса", - подумала Лина, запечатлевая в памяти слова сердца.
Лежащая рядом с ней Присцилла стала дышать медленнее и глубже, жилка у нее на шее пульсировала тревожно медленно. Взгляд Целительницы сообщил ей, что Присцилла Мендоса уходит в себя - настолько глубоко, что это должно было быть заметно даже на обычный взгляд.
И внутренним взором Лина увидела, как странно плотная аура поднялась над спящим телом, а потом еще выше, к потолку каюты, оставляя за собой одну нить не тоньше шелковинки. Продолжая подниматься, аура прошла сквозь потолок и исчезла из поля зрения Лины.