Кем беспомощно развела руками и снова заметила снег в волосах подруги.
- Иди к огню, - приказала она, радуясь тому, что хоть эту проблему можно легко решить. - Сейчас я принесу тебе горячего чаю с виски. Тебе повезет, если ты не подхватишь просто чудовищную простуду!
Мири слабо улыбнулась и направилась к гостиной.
Она двигалась с бесшумной грацией, которая могла бы поспорить с изяществом движений самого Кори. Кем секунду наблюдала за ней, а потом направилась на кухню.
Руки Кори тяжело опустились на клавиши, завершив бездушно-безупречную мелодию диссонансом. Хакан с облегчением прижал струны ладонью и поднял голову.
Его друг смотрел на дверь, и лицо его ничего не выражало. Хакан обернулся туда же.
Мири стояла в центре двустворчатой двери, не видя ничего, кроме сидевшего за роялем мужчины. Она не двигалась долгие секунды, а потом вдруг шевельнулась, перевела взгляд и тепло улыбнулась.
- Хакан! - Она прошла к нему, приветственно протягивая свои хрупкие руки. - Я не успела поблагодарить тебя за помощь. Храбрый ты был. Очень друг. - Она вложила свои руки в его ладони и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. - Спасибо, - снова поблагодарила она его и выпрямилась.
А потом она наклонила голову, и ее улыбка погасла.
- Хакан, я пришла повидать Кори. Поговорить нам нужно. Это твой дом, и мне жаль... беспокоить? Эта комната, другая? Чтобы дверь закрывалась? Ты можешь нам одолжить?
- Эта комната, - ответил он ей. - Никакого беспокойства. Для того друзья и существуют. - Он близоруко прищурился и убедился в том, что обернутая вокруг ее головы коса действительно вся промокла. - Только нам надо бы тебя высушить. Иначе получишь воспаление легких или еще что.
- Кем несет чай, а огонь здесь хороший. Я скоро сухая. Еще раз спасибо, Хакан. Ты - хороший друг.
Это было недвусмысленным приглашением уйти. Хакан встал и, неся в руке гитару, направился к двери. Проходя мимо рояля, он улыбнулся Кори, но тот, похоже, этого не заметил. В дверях он чуть не налетел на Кем.
Она поставила на низкий столик у огня большую кружку.
- Сейчас же выпей все до капли! - строго велела она Мири. - Не годится, чтобы ты заболела.
Повернувшись, Кем вышла из гостиной, плотно закрыв за собой обе створки двери.
Вал Кон развернулся на табурете и теперь сидел спиной к роялю.
- Привет, Мири.
- Привет.
Она подошла и остановилась перед ним, с ужасом отметив бесстрастность его лица. Теперь она застыла уже не только от холода.
- Я тебя сильно не задержу, - решительно проговорила она. - Я просто хотела услышать, как ты это скажешь, ладно? Чтобы я знала.
Он опасливо посмотрел на нее:
- Скажу это?
- Ага, - резко подтвердила она. - Скажи это. Думаю, все и так достаточно понятно: ты отправил меня со старухами, а потом - молчание. Немного удивилась - думала, это не в твоем стиле. Думала, ты скажешь мне прямо. Что-нибудь типа: "Мири, уходи". - Она перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. - И я пришла, чтобы это услышать.
Смятение было отмечено и подавлено. Вспыхнул Контур, показав, что с удалением женщины из уравнения ВВЗ достигает приблизительно 0,96. Его губы приоткрылись. Они оказались сухими, и он их облизнул.
Мири приблизилась еще на шаг. Ее руки были демонстративно на виду, поза подчеркнуто неагрессивна.
- Это ведь очень просто, - тихо сказала она. - Вот так: "Мири, уходи". - Наступило короткое молчание, а потом она чуть подалась вперед, не отпуская его взгляда. - Не то чтобы я прежде этого не слышала.
Напряжение росло. Вал Кон на мгновение сосредоточился на нем, не нашел ему причины и решил не принимать во внимание. Он снова облизнул губы.
- Мири...
Он с трудом выдавил это слово. Напряжение усилилось настолько, что игнорировать его было невозможно. В нем боролись противоречивые чувства: ему не удавалось отделить личное желание от требований миссии.
Стоявшая перед ним женщина подалась чуть ближе:
- Уже начало. Осталось еще слово.
- Почему?
Это слово было порождено смятением, наполнено напряжением и прозвучало почти как крик.
- Ты же хочешь, чтобы я ушла, - сказала она. А потом едва слышно спросила: - Разве нет?
Хочет ли он этого? Чего он хочет? Конечно же, ничего похожего на то, что предположила она. Конечно же, то, чего он хочет, это не что-то столь смертоносное, что от одного только желания он испытывает боль и тошноту. Он попытался вспомнить прошлое, борясь с отчаянной напряженностью. Когда-то он определенно чего-то хотел...
- Я хочу... - Собственный голос донесся до него из заполненной гулом дали. - Я хочу поговорить с братом. Три года... четыре... и я не посылал ему известий, не возвращался домой. Не смел вернуться домой - он увидел бы! Он начал бы спрашивать, он стал бы проверять. Он поставил бы себя под угрозу... Зеркамка... братоубийца...
Руки у него похолодели. Его била дрожь.
- Вал Кон!
Она держала его за плечи. Ему не следует позволять ей держать его за плечи. Она опасна, она - Мири...
- Босс. - Ее пальцы откинули прядь волос у него со лба, прикоснулись к его щеке. - Твой брат в безопасности, Вал Кон. Ты не возвращался домой.
- Но мне хотелось! - воскликнул он. - Шан... - Он поднял руки, обхватил ее лицо холодными дрожащими ладонями. - Ты делаешь то же самое... задаешь вопросы, ставишь себя под угрозу. Мири... - Он отнял руки, поняв, что с ней следует делать - что он когда-то сделал с Шаном. - Мири, беги.
- Нет смысла, - ответила она потрясающе спокойно. - Ты же очень быстрый, босс. Поймаешь меня в секунду. - Она снова прикоснулась к его щеке, а потом положила обе руки ему на плечи и начала их разминать. Напряжен, как доска. Ты хоть спал после боя?
- Немного...
- Так я и подумала. Вы с Хаканом похожи на пару зомби.
- Хакан сказал мне, что никогда раньше не убивал людей, - сказал он, сам толком не понимая, какое это имеет отношение к чему бы то ни было.
- Проклятье... - Тонкие пальчики продолжали массаж, даря успокоение, которое не было только физическим. - Вот что я тебе скажу, босс, гражданским нельзя давать оружие.
- А солдатам нельзя иметь агентов, - проговорил он почти сонным голосом. - Мири...
- Я сегодня больше не желаю слышать от тебя "беги", аккази? Не знаю, в курсе ли ты - но на улице сейчас метель. Я уже прошла через нее пять миль и определенно не намерена никуда через нее бежать.