- Больно? - Она покачала головой. - Не-а, она хорошая. Как правило, хорошая, - уточнила она. - Когда во время боя ты пошел вразнос, она перестала быть хорошей, но больно не было, даже тогда. Она просто была... неправильная. - Она прикусила губу и встревоженно посмотрела на него. - Вал Кон, а это не ты ее сделал? Я была уверена... она ощущается как твоя!
Ее плечи начали наливаться напряжением, а недоумение - сменяться тревогой. Вал Кон отодвинулся от стола, поймал ее руку и притянул Мири к себе на колени. Сев лицом к нему, она заглянула ему в глаза:
- Босс, это должен был быть ты! Я знала, что ты в беде. Знала! Видела. Не трогала тебя три ужасных дня, как дипломированная кретинка, думала, ты выберешься...
- Мири. Мири! Не надо, шатрез... - Он нежно провел пальцами по ее лицу, пытаясь стереть следы боли. - Пожалуйста, Мири, ты не виновата.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
- Мири?
- Все в порядке.
Она открыла глаза, чтобы это продемонстрировать, и Вал Кон чуть заметно улыбнулся.
- Вот и хорошо. - Он немного помолчал. - Давай решим, что это я, начал он, пытаясь найти нужный способ расположения неловких земных слов. Она тебя действительно не беспокоит? Я счастлив, что это так. Я боялся, что ты сможешь... услышать... и это причинит тебе боль.
- Почему? - Она нахмурилась, пристальнее вглядываясь в его лицо. Нет, подожди... У тебя в голове есть узор для меня? А тебе от него больно?
- Не узор, - мягко уточнил он. - Песня. Она очень мне нравится. Она... утешает.
Мгновение или два длилось молчание.
- Вал Кон? - сказала она потом.
- Да?
- Что это? Если не ты создаешь песню, но получается, что ты... - Она встряхнула головой. - Я не понимаю.
- Я пытаюсь объяснить, шатрез, но это непросто - на земном. - Она беспокойно шевельнулась, и он улыбнулся. - Я тебя не виню, Мири. Просто то, что мне надо тебе объяснить, - это лиадийское. Если бы ты говорила на низком лиадийском, то само название сказало бы тебе, что это за явление. А на земном мне понадобится изгибать слова - но только не слишком сильно, да? Иначе они станут бессмыслицей.
- Ладно. - Она потянулась и переплела их пальцы, а потом посмотрела на него. - Говори.
- Давай, - сказал он после короткой паузы, - проверим, будет ли понятно так. То, что в твоей голове - и в моей, - это кусочек эмпатии. У тебя - ко мне. У меня - к тебе. Мне кажется, что моя песня говорит: "Жива-и-здорова". А еще я сегодня выяснил, что она направленная. Когда я вышел от Хакана, то направился к дому фру Бригсби. А потом мне пришло в голову дотронуться до моей песни о тебе, и оказалось, что ты вернулась сюда. - Он улыбнулся. - Может, я из-за этого чуть было и не опоздал к завтраку. А как ты узнала, что я иду?
Не сводя с него глаз, Мири пожала плечами:
- Я... А, проклятье! Наверное, я почувствовала, как ты направляешься домой. Что бы это ни означало. - Она нахмурилась. - И я почувствовала, когда тебе было плохо.
- Да. И я узнаю, если тебе больно или ты сильно расстроена. Думаю, что со временем можно научиться различать более тонкие оттенки. - Он вздохнул. - Не слишком удачное объяснение. Тебе его достаточно?
- Дай мне пару столетий... Вал Кон!
- Да?
- А эта самая эмпатия бывает у всех спутников жизни? Ты поэтому на мне женился? Потому что услышал эту песню или что это там?
Он покачал головой.
- Такое дается редко... - начал он, мысленно проклиная невозможность в полной мере разделить с ней ощущение чуда. - И я начал тебя слышать недавно. Определенно после того, как мы оказались здесь. Кажется, в давние дни это было чем-то большим, что спутниками жизни действительно были люди, которые... соединились. Я... Рассказывают... Опять-таки в старину, когда такие вещи встречались чаще - что те, кто так соединился, становились как будто... одним человеком. Ах, это не так! Что мысли шли туда и обратно, от одного к другому, и слова были не нужны. Что они делились... - Он прервал объяснения и резко покачал головой. - Шатрез, я ужасно глуп.
- Не-а, это просто идея дурацкая. Ни один трезвый землянин тебе не поверит. - Она на секунду задумалась. - Это... соединение - оно с нами будет?
- Не думаю. В конце концов, мы же простые люди, а не волшебники в полном расцвете способностей.
- Конечно. - Она вздохнула, пристально всмотрелась в никуда, а потом вдруг ухмыльнулась. - Думаю, мне надо поскорее выучить низкий лиадийский.
- Мне это было бы приятно, - сказал он, нежно пожимая ей руку. - Тебе правда хочется его выучить?
- Да! - ответила она с неожиданной страстностью, и ее серые глаза вспыхнули.
У него внезапно перехватило дыхание. Вал Кон нахмурился.
- Что случилось?
- Это... странно, Мири. Мне только сейчас это пришло в голову. - Он улыбнулся, но ей не удалось разобрать, что выражал его взгляд. - Если бы Департамент Внутренних Дел меня не завербовал, мне вообще не понадобилось бы лететь на Лафкит, и я не оказался бы в неком переулке в такой момент...
"И всю мою жизнь, - подумал он, - я жил бы непробужденным и холодным, не подозревая, что мне не хватает груза некой головы на моем плече. И я становился бы все молчаливее, даже не подозревая о том, что прислушиваюсь к звуку одного голоса, который смеется рядом со мной. Говорят, в старые времена человек мог звать, искать возлюбленную, которой он пока не знает..."
- А вот это уже дурь, на каком языке это ни скажешь, - отрезала Мири. - Лучше бы ты остался разведчиком и был на другом конце галактики от Лафкита, чем все на свете ковырялись бы у тебя в голове, делали бы тебе больно...
Она замолчала, снова ужаснувшись тому, что глаза у нее на мокром месте.
Вал Кон подался вперед, так что его губы соприкоснулись с ее губами, намереваясь только утешить ее, но почувствовал вспышку желания и встал, держа ее на руках.
- Что, скажи на милость, ты делаешь? - возмущенно вопросила она.
- Держу тебя. - Он тихо засмеялся. - Мне тебя поставить?
- Не-а. Просто пытаюсь вспомнить, когда кто-то в последний раз взял меня на руки и остался жить. - Она закрыла глаза, словно вела мысленный подсчет. - Кажется, мне было около десяти.
- Тогда это было совсем недавно, - сказал он. - Пять или шесть лет назад?
- Скорее, восемнадцать или девятнадцать. - Она фыркнула. - Льстец.
Он выгнул бровь, оглядывая ее небольшое тело.
- Неужели так много? - серьезно спросил он.
- Как минимум столько.
Он снова перевел взгляд на ее лицо:
- Но... когда же ты вырастешь большая?
Она засмеялась: