Он не знал, что йос-Фелиум настолько хороший музыкант: в его досье говорилось только о склонности к игре на омнихоре. Однако звуки последнего произведения, хотя оно и было явно местным, благодаря усилиям агента превратились в нечто вполне достойное. А сам агент... Сиг-Алда воспользовался режимом воспроизведения, имеющимся в Контуре, чтобы понаблюдать за последними моментами выступления... Сам агент был ничем не обременен и полон энергии. Все три исполнителя играли со страстью.
Неожиданно Контур включился без команды, а сиг-Алда поймал себя на том, что почти вслух повторяет правило: "Бесстрастность, расчет, контроль, успех".
С вероятностью 0,82 действия йос-Фелиума не соответствовали тем, которые предусмотрены для действующего агента. Сиг-Алда продолжил анализ. Оказавшись на примитивном мире без корабля, легко потерять надежду и попытаться целиком отдаться новой жизни, добиваясь в ней успеха... Он содрогнулся - отчасти от холода, который начал проникать в зал, когда из него начали выходить слушатели, а отчасти от мысли о необходимости сколько-нибудь долго жить, полагаясь исключительно на страсть.
Конечно, следует принять во внимание и такую вероятность: шрам на лице (а в конце концов, сведения Хунтавас исходили от мелкой сошки, и к тому же пьяной) - это только малая часть серьезной травмы головы, которая привела к частичной инвалидности. Возможно, должным образом проведенного лиадийского лечения окажется достаточно, чтобы агент послушно вернулся в лоно единомышленников.
Наконец трио смогло продолжить свой путь, но местные окружали его настолько плотно, что сиг-Алда счел за лучшее просто пристроиться к хвосту процессии и пойти следом. В конце концов должен представиться удобный случай.
И можно было подумать, что эта мысль оказалась спусковым устройством: события приняли неожиданный оборот. Телохранительница отделилась от группы! Если ему удастся ее перехватить и, возможно, исключить из уравнения, варианты развития событий станут яснее. Он мгновенье помедлил - и увидел, как толпа снова сомкнулась вокруг йос-Фелиума и местного музыканта.
Получив "добро" Контура, сиг-Алда начал действовать.
Вандар
Ярмарка
- Еще одно выступление? - риторически вопросила Мири, пока они шли по проходу. - Она что - сбрендила?
Вал Кон улыбнулся и отбросил волосы со лба.
- По крайней мере у нас есть два часа, чтобы подготовиться - и отдохнуть.
- Угу, как же. Не знаю, как ты, а я настолько взвинчена, что не заснула бы, даже если бы ты дал мне по голове кирпичом.
- Возбуждение от выступления перед публикой, - пробормотал он. - Это значит, что ты пела с самым глубоким удовольствием.
- Наверное. - Она остановилась, глядя в сторону выхода. Высоко над головой гудел, в натянутом брезенте ветер. - Вот что я тебе скажу, босс: сначала я пойду прогуляюсь. Попробую приструнить это мое возбуждение. Скажи Хакану, что я вернусь минут через десять, ладно?
- Ладно.
Он нежно пожал ей руку и собрался было идти, а потом, испытывая непонятное беспокойство, обернулся - и успел увидеть, как она скрылась к толпе, направляясь к выходу.
Женщина-землянка остановилась. Ее внимание, похоже, привлекли примитивная радиотрансляционная станция и поезд, в котором она размещалась. Тиль Фон сиг-Алда задержался на некотором расстоянии от нее, в неприятной близости от дымной жаровни. Он наблюдал за своим объектом и размышлял.
Контур рекомендовал действовать прямо, давая девяносто девять процентов вероятности того, что в настоящий момент землянка не находится под воздействием наркотика. И действительно - исполнение, которое он только что слышал, несмотря на его грубый и варварский характер, недоступно для человека, чье сознание замутнено "облаком". Сиг-Алда шагнул вперед.
Как только он поравнялся с землянкой, она повернулась - и широко раскрыла глаза. Он поклонился - не слишком низко, но достаточно, чтобы польстить и сбить с толку.
- Добрый день, - очень мягко произнес он на земном. - Вы - Мири Робертсон, не так ли?
Ее глаза и лицо выразили настороженность. Поза говорила о недоумении и нерешительности. Сиг-Алда улыбнулся, радуясь тому, что ее так легко читать.
- Угу, - сказала она, и ее голос оказался решительным и красивым. - А кто вы?
- Друг вашего нанимателя, - непринужденно ответил он. - Отмечено, что вы превосходно охраняли его при обстоятельствах, которые были как сложными, так и необычными. Теперь, когда ваши обязанности выполнены, а ваш наниматель возвращается домой, он прислал меня с этим подарком, который должен послужить знаком его уважения.
Вытащив из кармана пакетик с синей точкой, он заметил, как расширились глаза землянки, услышал ее судорожный вздох и увидел, что бледная кожа побледнела еще сильнее. Он вложил пакетик ей в руку.
- "Облако"?
Красивый голос на этом слове вдруг охрип. Сиг-Алда серьезно кивнул.
- Мы внимательно изучили ваши склонности, - проговорил он, отметив, что ее пальцы крепко стиснули пластиковый пакетик. - И когда пришло время выбирать подарок, я поделился моими сведениями о ваших вкусах, чтобы подарок обязательно был вам приятен. Надеюсь, что вы позволите себе ему радоваться и примете благосклонно.
- Конечно. - Ее голос потерял всякую выразительность. Она смотрела на него сверкающими серыми глазами - и, несомненно, рвалась отведать то, что так яростно сжимала в руке. - Большущее спасибо.
- Рад служить, - сказал он ей и снова поклонился.
Когда он уходил, она все еще смотрела на него своими сверкающими глазами, а пакетика в стиснутом кулаке даже не видно было.
Вандар
Ярмарка
В репетиционном зале было жарко, и Вал Кон постарался сесть как можно дальше от очага в углу. Он натягивал на мандолетту новые струны и слушал болтовню Хакана.
- Мы могли бы, - говорил его молодой напарник, - просто сыграть те вещи, которые они дисквалифицировали. Ну, не четвертую, конечно, а первые три. Только мне страшно не хочется этого делать, чтобы не испортить впечатления от той баллады Мири, о Розовом Венке. - Он удивленно покачал головой. - А она еще говорила, будто не может выступать перед залом! Да я могу спорить, что там не осталось никого, кто бы не прослезился! Готов поставить мою долю призовых!
- Если мы получим призовые, - пробормотал Вал Кон. - Быть может, надо составить новое выступление и начать его той песней, из-за которой нас дисквалифицировали.
- В этом что-то есть, - задумчиво протянул Хакан.
А потом он встал, широко улыбнулся, раскинул руки и крепко обнял Кем на глазах у всех окружающих. Кем ответно обняла его, отказываясь смотреть на потрясенные лица вокруг. Вал Кон покачал головой и сказал себе, что они с Мири плохо повлияли на Хакана и его подругу.
Он взял последнюю струну, закрепил, продел в ушко колка и начал осторожно его заворачивать. И...
Струна лопнула в его неловких похолодевших руках, на лбу выступил пот, в груди поднялась волна ужаса. С неровно бьющимся сердцем он уронил мандолетту. На глазах у него выступили слезы.
- Кори!
Вал Кон поднял голову, с трудом проглотив вскрик. Над ним склонился Хакан.
- Что с тобой, Кори?
Вал Кон сделал глубокий вдох, прошел по "Радуге" и неуверенно улыбнулся своим собеседниками:
- Нервы. Наверное, Хакан. Я выйду и... и немного подышу.
Хакан неуверенно нахмурил лоб.
- Если хочешь, я выйду с тобой. Ты что-то неважно выглядишь, старина.
- Мири... Мири скоро придет.
Он почти неуклюже встал на ноги, схватил свою куртку и, запинаясь, пошел через набитую людьми комнату. Хакан посмотрел на Кем, а потом наклонился за мандолеттой.