В начале августа 757 года от основания Города, за две недели до своего триумфа, в Рим вернулся Германик Август Феликс.
Десять дней назад, Марк Випсаний Агриппа отправил на службу младшего из сыновей. Октавиан Випсаниан* (*в нашей истории Марк Випсаний Агриппа Постум) начал карьеру на пути Cursus honorum, трибуном-ангустиклавием в «Двадцать седьмом Германском», в Индийской армии императора Тиберия Клавдия Нерона.
Армия Тиберия сейчас не только самая воюющая, но и самая богатая — добычу в Индии она берёт просто сказочную, но Агриппу больше интересует боевой опыт, чем деньги, сыновья у него и так не бедные.
Мы тоже без дела не сидим: «Четвёртый Македонский» уже полностью контролирует Сингапур; «Тринадцатый Парный» и «Двадцать первый Хищный» захватили половину Хайнаня; а «Третий Галльский» и «Шестой Железный» прочно закрепились на западе Тайваня, но по сравнению с Индией — всё это местные разборки, без подвигов и добычи. Не совсем без добычи, конечно, но точно не Индия. Острова ценны в качестве плацдармов Китайской кампании, поэтому легионы их не грабят, а умиротворяют. Мы своё возьмём позже, в Империи Хань.
Снабжение Дальневосточной армии налажено, хотя и не так чётко, как хотелось бы. Постоянно возникают проблемы во взаимодействии с флотом, подчинённым Павлу Фабию Максиму. Если бы Максима просил лично Вар, то проблем бы скорее всего не возникало, а всякие там легаты, да ещё и выслужившиеся из центурионов… Максим в первую очередь решает свои проблемы, и это нормально, это очень по-людски, мы свои проблемы тоже разруливаем в первую очередь, а уже потом думаем обо всех остальных. Эгоизм — это человеческая природа, это — наше естество, но всё равно — с флотом что-то нужно делать. Держать его весь подчинённым одному из императоров — теперь не очень-то правильно.
Максим увлёкся грабежом своей будущей Империи, а к завоеванию пока не особо стремится. Захватил Суматру и на этом остановился. Невыгодно ему захватывать — грабёж приморских городов Явы, Сулавеси и Калимантана — гораздо доходнее. Он даже дополнительных легионов пока не просит, им ведь платить нужно, причём много платить, как в Индии, а флот сам себя кормит. И себя кормит, и Максима, причём очень сытно. Недальновидно, но вполне в духе времени. Империю на Краю Земли, своей Максим так и не осознал. Не осознал своей в качестве наследного владения, которое нужно развивать для будущих поколений. Империя для него — территория, которую грабит только он.
С Африкой теперь вообще всё непонятно. Агриппа подчинил себе восемь легионов Агенобарба и сменил командующего — отстранил Гнея Домиция, назначив вместо него Сервия Корнелия Цетега, мужа Домиции Лепиды, старшей дочери покойного. Цетег начинал свою службу в Парфянской кампании, под командой Агриппы, служил исправно, хоть звёзд с неба и не хватал. Он лучше алкоголика Гнея, но всё равно — не то. Нет у него авторитета — ни в армии, ни в Сенате.
Африканские легионы своим положением недовольны, отставники не хотят селиться в Африке и требуют наделов земли в сенатских провинциях, а уже поселившиеся, требуют от Сената упразднить Империю, и прислать проконсулов. А как её упразднить? По закону, Империя Африка — частная собственность Гнея Домиция Агенобарба, он теперь глава фамилии. Дурак и алкоголик — беда семьи, но закон — есть закон. Против его изменения выступят не только императоры и имперские феодалы, против выступят все собственники.
Может и зря Агриппа вмешался. Потерял бы свою собственность кузен-Гней в результате мятежа — всё бы само собой рассосалось. Всё равно ведь потеряет…
— С флотом нужно что-то делать. Максим не учитывает наших интересов, распоряжается нашим общим флотом, как своей собственностью.
— А с Африкой не нужно? — Агриппа выглядел утомлённым и расстроенным.
— И с Африкой нужно. Африке нужен новый император, тогда и Агенобарбово владение, может быть, удастся сохранить. Но с флотом — вопрос более срочный. Нам очень сильно мешают пираты в восточных морях.
— Теперь мешают, — уточнил Агриппа, — а флот мы создавали для Индийского океана. Максим наших договорённостей не нарушает. Восточные моря — это проблема только Вара, и ничья больше. Если эта проблема действительно такая серьёзная, пусть строит флот Восточных морей.
Так-то, да, вот только где его строить, флот этот? В Марцелле* (*Суэц) теперь нет леса, его получали из Африки, а Африка сейчас ничего не поставляет, лесопилки там давно заброшены, если они вообще сохранились. Да и устаревшие они уже, даже если сохранились. Завозить новое оборудование? В Африку? Тогда уж лучше сразу на Дальний Восток, на левые притоки Меконга. На это нужны люди — тысячи специалистов высокой квалификации, ещё, минимум, пара легионов для их охраны, а потом десяток тысяч моряков. Не невозможно, но… такой флот себя может и не окупить, нужно всё считать и советоваться с Варом.
— Насчёт флота — подумаем, а ты подумай насчёт нового императора для Африки. Пилата сенаторы одобрят.
Децим Понтиус Пилат, сейчас проконсул Мавретании-Атлантической, на итоговой сессии Сената будет награждён триумфом. Легенда Римской армии, имперский герцог Ютланда и Скандинавии — фигура, действительно устраивающая всех. Муж Антонии-младшей, мамы-Антонии — кому, как не ему, теперь ближайшему родственнику, доверить заботу о потомстве Антонии-старшей и Луция Домиция Агенобарба? Друг Агриппы ещё со времён их совместной службы в «Четвёртом Македонском», друг Мецената, после Британской кампании. Империум у Пилата уже имеется, нужно только дополнить его правом на завоевание собственного владения в Южной Африке, южнее Гамбии и Рувумы* (*река на границе современных Танзании и Мозамбика) и сделать бессрочным.
— Пилата, говоришь… Пилата одобрят. Подумаю.
***
Двадцать второго августа 757 года от основания Города, в день триумфа Германика Августа Феликса, с рассветом, над Римом взлетели воздушные шары. Девять воздушных шаров, а точнее — привязных аэростатов с гондолами для пассажиров. По одному шару-аэростату запустили в каждом из восьми районов Большого Рима, а девятый с форума Августа, из самого центра исторического города, прямо над маршрутом, по которому пройдёт триумфальная процессия.
Первыми воздухоплавателями в этой истории, стали: Принцепс и Цензор Римского Сената, император Востока, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа; император Британии, Гай Цильний Меценат; император России, Публий Квинтилий Вар; консул, герцог Средней Азии, Флавий Лаэций Метелл; проконсул Мавретании-Атлантической, герцог Ютланда и Скандинавии, Децим Понтиус Пилат; бабушка Германика, Октавия-младшая; тётка-Антония-старшая, мама-Антония-младшая; и невеста, Квинтилия Агриппина.
В самом триумфальном шествии, не было ничего выдающегося. Никаких толп пленных, никаких трофеев напоказ — обычная квадрига и довольно скромный триумфальный эскорт — тысяча германских «гвардейцев», тысяча русских «рыцарей» и двести сорок «боксёров», по сорок от каждого из четырёх легионов, покорявших две Мавретании: «Четвёртого Македонского», «Тринадцатого Парного», «Тридцать пятого Маркоманнского» и «Тридцать шестого Дакийского» с наградными триумфальными вексиллумами* (*vexillum — знамя, штандарт). Командовал отрядом триумфального эскорта — легат, Гай Страбон Маурья.
Необычным был маршрут. Триумфальная процессия стартовала не с Марсова поля, а из Юго-западного района Большого Рима, но это объяснимо — Триумфальная арка Германика возвышалась именно над этой дорогой. Когда свои триумфы проводили Агриппа, Вар, Меценат и Агенобарб — никаких триумфальных арок ещё не было, а теперь есть.
Самого молодого триумфатора в Римской истории, Вечный Город приветствовал по-настоящему восторженно. Германика и так любили — за его небывалую карьеру, щедрость и простоту. Простотой римляне считали породнение Августа с плебеями новых родов — Децимом Понтиусом Пилатом и Гаем Страбоном Маурья, начинавших свои выдающиеся карьеры обычными легионерами, а значит они, что называется — плоть от плоти простого народа. Щедрость тоже проявлялась постоянно — Германик больше всех тратил на свои курируемые городские районы, а теперь ещё и чудесный величественный Колизей, и волшебные летающие шары, и предстоящие стодневные Игры, на которых анонсировано необычное зрелище, и обещанное угощение самыми дорогими продуктами. Германик Август Феликс — счастливый талисман Рима и достойный преемник Голоса Марса Агриппы. Ну, а кто-же ещё? Кого сам Агриппа признал Августом, кому он уступил должность Верховного понтифика? Всё ведь очевидно — такова воля Римских Богов, воля Марса Победоносного.
Отделку Колизея, официально называющегося амфитеатром Марса Победоносного, а в бытовом обиходе — амфитеатром Феликса, закончить успели. Жителям Рима, новое Чудо Света предстало во всём своём великолепии, да ещё и с небывалыми удобствами — в каждом из восьми секторов (по числу районов Большого Рима) имелись буфеты, где раздавались чудные, но очень вкусные угощения — гамбургеры с котлетой, салатом и помидорами; картошка-фри; кетчуп и майонез и сладкие напитки; но главное удобство — отхожие места с ватер-клозетами, умывальниками и огромными зеркалами — такой роскоши пока нет даже в самых богатых виллах и домусах Вечного Города, а тут такое для всех, для общего пользования простым народом.
Да, для богатых и знатных устроены отдельные ложи, там ещё роскошней, но ложи ведь не бесплатные, в отличие от секторальных удобств, так что завидовать нечему — всё справедливо.
— Любят тебя римляне, — отметила мама-Антония, составившая неженатому пока Германику компанию в ложе триумфатора.
— Я их тоже люблю. Не такие уж они пропащие, как казались поначалу. В легионах сейчас треть пополнения — коренные римляне.
— Причём тут какие-то легионы… Ты поможешь моей сестре достроить дворец?
— Этот дворец теперь принадлежит Гнею Домицию. Стоит ли его вообще достраивать?
— Для Антонии — это очень важно. Деньги им не нужны, помоги им с поставщиками материалов. Ты ведь как-то построил храм и этот амфитеатр, значит, поставщики у тебя есть.
Есть, как не быть. Мы сами себе поставщики, у нас всё своё. Ладно, пригодится Риму этот дворец. Музей в нём устроим, если что, вроде Эрмитажа, или Лувра.
— Помогу.
***
Мао Ли посольству Рима вернули. Вернули прилично помятого, синего, как баклажан, но неизувеченного, и на том спасибо.
Ничего интересного Риму, в Империи Хань не нашлось. Всё это есть в Индии, по тем-же ценам, а возить из Индии ближе. Ближе, а значит и дешевле. Курс серебра к золоту повыше, но в монетах, в слитках золото и серебро вообще не продаётся. Очень хорошая керамика, называемая фарфором, но много ли её нужно в Риме? А если даже много, то не начнут ли её сразу производить на месте? Обязательно начнут, в этом нет никаких сомнений. Пару-тройку купеческих судов загрузить можно, но рассчитывать на долгую коммерцию точно не стоит. Чай? Та ещё дрянь, этот ваш чай, вряд ли он римлянам понравится.
Империя Хань хотела закупать «серебряную» (нержавеющую) сталь — это для государственных нужд за счёт казны; а купцам-торговцам понравилось всё — от зеркал и меховых изделий, до коньяка и виски; от навигационных приборов, до красок и лаков — всё, что предлагается, да побольше-побольше. Только вот платить нечем. Серебром — невыгодно, а золота надолго не хватит — только во вкус войдёшь, оно и закончится.
Такую ситуацию, Верховный понтифик, Германик Август Феликс предвидел, а потому предложение у посла Никодима всё-таки имелось, только как это предложение будет воспринято? Вот в чём вопрос. Как бы сам Рим воспринял предложение продать Остию? Пусть даже не Остию, а, скажем, Таррент? Плохо бы воспринял, тут и гадать нечего.
На встречу с министром-регентом Ван Маном, Мао Ли не взяли. Ничего хорошего для Ван Мана сказано не будет, как-бы он на бедном Мао не отыгрался за это. Ну и что, что тот не причём? Дикари ведь…
— Нашим купцам здесь делать нечего, — вынес неутешительный для ханьского министра-регента вердикт Никодим Коринфянин, — такие-же товары, по таким-же ценам, есть в Индии, а она к нам намного ближе и путь туда безопасен.
— Мы можем снизить цены для ваших купцов.
— Настолько — не сможете. Простой купец не сможет извлечь выгоды из этой торговли, вам нужно постараться привлечь «Банк Богов». Только Банку по силам организовать у вас выгодную коммерцию.
— Как привлечь этот ваш «Банк Богов»?
— Он представляет здесь Банк, — уступил Никодим слово Иерофею Сирийцу.
— «Банк Богов» не пойдёт туда, где не чтут Марса Победоносного, — Иерофей тоже отыгрывал заранее разученную роль, — Банку нужна территория, где можно будет построить храмы наших Богов. Мы можем обсудить покупку островов в дельте Янцзы. Там мы построим торговый город и свои храмы.
— Что значит покупку островов? Ваша Империя торгует своими землями?
— У нас вся земля принадлежит собственникам, а их права охраняются законом. У вас таких законов нет, поэтому Банку придётся самому охранять свои права. В ваших водах — слишком много пиратов, всё побережье разорено. Охрана очень дорого обойдётся, поэтому привлечь Банк вы сможете только очень низкими, буквально символическими налогами. Ведь Банк будет охранять не только себя, но и вход в вашу реку.
— То есть, Банк будет платить нам налоги?
— Символические. Иначе — это будет просто невыгодно.
— Мы обдумаем это предложение.
***
Игры удались на славу. Четыре крупнейших ланисты* (*владелец школы гладиаторов) выставили по четыреста бойцов, но забыли оговорить условия выбора пар поединщиков. То есть, не забыли, им оговаривать такое даже в голову не пришло. Пары всегда выставлял сам ланиста — это сложившийся порядок вещей, который не требуется оговаривать. Не требовалось, а теперь требуется. Бойцы оплачены? Вот и давай, до свидания, шоу мы сами как-нибудь организуем
Шоу римляне оценили. Ещё бы — никаких подстав и поддавков, бескомпромиссное рубилово, в котором полегли десятки «звёзд» арены и на их место взошли десятки новых. Сильнейшим подбирали неудобных противников, было кому подбирать, наймом нужных специалистов, Счастливчик озаботился заранее. С таким подходом, привычное шоу засверкало совсем новыми гранями.
Бокс поначалу заходил публике похуже. Бои боксёров проводились в конце игровых дней, и после кровавых зрелищ смотрелись пресновато, но газеты, точнее приложения к «Правде», ажиотаж постепенно разогрели. Куда деваться? Медиа сопровождение — неотъемлемая часть любого хорошего шоу, без рекламы, бокс и там бы так высоко не взлетел.
Бои проводились в четырёх весовых категориях: до семидесяти пяти, восьмидесяти двух, восьмидесяти девяти и свыше восьмидесяти девяти килограммов. Бойцов в каждой из категорий имелось всего по сорок, поэтому бои шли не на вылет, а по системе, которая в шахматах называется швейцарской.
Это гладиаторская «кухня» Счастливчику была незнакома, а делать шоу из бокса, он и в том мире умел лучше всех. Сто дней — четыреста пяти раундовых боёв, по пять на каждого боксёра, выявили финалистов. Уже встречавшихся между собой финалистов, так уж устроена швейцарская система, поэтому финалы совместились с реваншами, интерес к которым разогревался в газетах-приложениях. Только вот сами финалы в программу Игр уже не влезли, извините. Финалы мы проведём отдельно. Вход для зрителей будет платный.