— Глазам своим не верю, — оценил полные трибуны Колизея Гай Цильний Меценат.
Двенадцатого декабря 757 года, спустя десять дней, после окончания триумфальных Игр Германика Августа Феликса, состоялись финалы первого боксёрского турнира в этой истории. Довольно дорогие входные билеты — самый дешёвый, на галёрку, стоил два «сатурна» (десять граммов серебра), раскупили ещё восьмого декабря, а в день финальных боёв, их перепродавали уже по пять номиналов.
Семьдесят пять тысяч зрителей-болельщиков (примерно каждый четвёртый взрослый свободный мужчина в Риме) заполнили трибуны амфитеатра Марса Победоносного за два часа до начала боёв. Заполнились и все ложи. Бокс — это теперь очень модно. Завтра, эти бои будут темой обсуждения номер один. Завтра очевидцы (хотя, что там можно рассмотреть с верхних ярусов…) будут хвастаться своей причастностью и получать в тавернах бесплатную выпивку от благодарных слушателей.
— Я до сих пор не верю, что люди добровольно отказались от серебра, в пользу бумажных денег, — усмехнулся Марк Випсаний Агриппа, — а это уже чепуха на общем фоне.
Триумфальная стодневка закончилась, Счастливчик наконец-то снял ритуальную пурпурную тогу, и избавился от ритуальной необходимости изображать из себя небожителя. Небожителем быть скучно. Все сто дней Игр, компанию в ложе ему составляла только мама-Антония, а какая из неё компания на боксе? Да и вообще… баба — она и есть баба, пусть и знатная римская матрона.
Сегодня компания в ложе Германика Августа Феликса собралась отличная: Агриппа, Меценат, Вар, Пилат и Метелл. Трое посвящённых и двое самых близких, которые вполне могут такими посвящёнными стать. Впрочем, всё им знать не нужно. Им же самим лучше думать, что все новшества в эту жизнь вносятся по воле Богов, по воле самого Марса. Ни к чему вносить в этот стройный божественный ряд «кузнеца» и пришельца из теперь уже точно несостоявшегося будущего. Лишние знания — лишние сомнения и печали.
— Не скажи. Всё наоборот. Деньги — это ерунда. С деньгами как раз всё понятно, а вот как можно было заставить римлян платить за зрелище? Да ещё и за такое унылое. Да ещё и радоваться этому…
Кассу действительно собрали вполне приличную — четыре с половиной «вулкана» (две с половиной тонны серебра), но весь этот сбор станет призом для того боксёра, которого сами зрители выберут лучшим. Римляне заплатили за право выбирать, а за право выбирать, не важно кого, и жизнями часто платят, не то, что деньгами. Право выбирать — это статус особенного, статус выше, чем у остальных, за этот статус и заплачено.
А выбирать есть из кого. Сегодня на ринге настоящие «звёзды». «Звёзды» даже не бокса, а римского общества. Три легионера, четыре центуриона и один самый настоящий легат — все они герои Мавретанской кампании, все они очень состоятельные люди, особенно легат, Гай Страбон Маурья — он ещё и наследник богатейшего владения-графства в Индии, и будущий зять самого Германика Августа Феликса. Только одно это выводит соревнования по боксу на высоту немыслимую, для обычного зрелища. Здесь не гладиаторы бьются на потеху толпе, здесь настоящие римские герои радуют самого Марса Победоносного — именно это старательно внушалось людям, и люди в это поверили.
«В тот день, я сидел на трибуне вместе с самим Марсом», ага.
— Это ты ещё футбола не видел, — хмыкнул Счастливчик.
Футбол тоже будет, обязательно будет. Магия этой игры свою силу доказала — поэтому просто глупо отказываться от такого мощного инструмента воздействия на общество. И футбол будет, и хоккей, и даже баскетбол — причём все они будут платными зрелищами. Гладиаторы бесплатно — это развлечение для бедных, которые не могут себе позволить заплатить за эстетику.
— Надеюсь, что и не увижу.
Скорее всего — не увидишь. Меценат стар, уже очень стар по нынешним меркам, ему уже семьдесят два. Он живой свидетель противостояния Цезаря с Помпеем, активный участник гражданской войны Октавиана с Марком Антонием, он сам уже — история. Муж сестры Октавиана Августа, Октавии-младшей, богатейший человек Рима, внушающий трепет каждому из сенаторов. Это помимо того, что он император и триумфатор-покоритель Британии. Так, как Мецената, отцы-сенаторы не боятся даже Агриппу. Агриппа — всего лишь Голос Марса, а Меценат — самый настоящий Страх Божий.
Музыка. Целых четыре оркестра, поочерёдно заполняют паузы музыкой. Ринг-гёрлз, топлесс, только в набедренных повязках, с плакатами номеров раунда. Финальные бои проводятся уже из десяти раундов, поэтому напомнить текущий номер будет не лишним, да и вообще… Полуобнажённые девки в ринге на боксе — это тоже часть общей магии бокса.
Боксёры. Обнажённые рельефные торсы античных героев, красные и синие трусы — чтобы различать даже с галёрки. Хорошие бои, очень хорошие, даже по меркам того двадцатого века, а Гай Страбон — самый настоящий феномен. Интересно было бы посмотреть его бой со Славой Егоровым, но увы. Свести вместе двух феноменов через две тысячи лет может только сам «кузнец».
— А мне понравилось. Есть в этом что-то, — оценил Вар.
Будущий тесть. Единомышленник. Отличный архитектор и инженер, он и сам этому времени не слишком соответствует. Он бы в начало девятнадцатого века вписался намного гармоничнее. Публий Квинтилий Вар тоже начал строить себе дворец в Риме. Убедился на Меценате, что римляне «прессуют» не всех подряд, а только особо одарённых, вроде Агенобарба, и начал. Юго-восточный район Варом доволен, это теперь один из престижных районов, а потому поддержка «своих» римлян у Вара имеется.
Конечно, эта поддержка с опорой на своих ветеранов. «Левым» соискателям участков в Большом Риме, Сенат выделяет по четыреста квадратных метров в самых дешёвых — Северо-восточном и Восточном районах. Участки двадцать на двадцать метров — как раз для собачьей конуры на первом (нулевом) этаже и человечьей конуры на втором (верхнем). Утрировано, конечно, но не так чтобы слишком.
Ветераны Вара получают участки в четыре раза больше, да не в козьей заднице Вечного Города, а на Юго-востоке, Юге и Юго-западе. Общие ведь ветераны. От Германии вместе дошли до самых до окраин Урала и Средней Азии. Своим ветеранам мы ещё и кредиты даём. Беспроцентные, разумеется. Рим того стоит.
Вар очень богат. Даже без доли в «Банке Богов», от которой он отказался по собственной глупости, тесть сейчас четвёртый-пятый по богатству в Риме — делит эти места с Тиберием, который грабит Индию. Публий Квинтилий Вар никого не грабит, он строит. Строит Канал, который будет собирать с той Индии дань. Канал в частной собственности — он будет собирать с индийских торгашей ровно столько дани, сколько возможно, по тому максимуму, чтобы они не перешли к транспортной схеме «верблюд-караван». На пределе, на самой кромке. Всякое такое, Вар считать отлично умеет, так что соберёт он всё возможное. Тиберий ему не друг, а Максим теперь и того хуже. А вот не надо было наши самые любимые легионы на Востоке унижать.
— И мне понравилось, — согласился с Варом Децим Понтиус Пилат.
Муж мамы-Антонии, сейчас проконсул Мавретании-Атлантической. Консул 751 и 756 годов, владетельный имперский герцог Ютланда и Скандинавии. В герцогство Пилата входят тамошние Швеция и Норвегия полностью, Дания в континентальной части и Германия севернее Эльбы-Лабуса и канала Друза* (*Кильского канала) — это уже огромное недвижимое состояние с очень приличными доходами от поставок никелевой руды и эксплуатации Канала; но для него — это только стартовое поле. Пилат готовится получить империум на завоевание в собственность Южной и Центральной Африки. Вопрос по Империи Африка с Сенатом уже решён, на итоговой сессии 757 года, Децим Понтиус Пилат получит свой империум и награждение триумфом за покорение Мавретании Атлантической. К нему-же перейдёт кураторство над Северо-восточным районом Большого Рима.
Пилат уже породнился с Агриппой, через помолвку своего старшего сына Понтиуса с младшей дочерью Агриппы — Октавией Випсанией, наследницей независимого графства Палестина. Именно независимого, Империя Востока, после смерти Марка Випсания Агриппы будет распущена, разделена между его наследниками.
Понтиусу Пилату и Октавии Випсании предстоит владеть Палестиной, Восточным Римом, бывшим Иерусалимом и Кесарией Палестинской. Теми самыми землями, которыми Пилат-младший управлял в той истории, как Римский наместник-прокуратор. Иисуса Христа он в этой истории уже не встретит, это совсем другая история, и Иисус в ней, скорее всего, даже не родился, но сама Судьба зачем-то настойчиво тянет Понтиуса Пилата в Восточный Рим. Очень интересно…
— Шикарное зрелище. Интереснее любых Игр и гонок. Римляне именно так его и оценили.
Флавий Лаэций Метелл, консул этого года. Герцог Средней Азии (Хорезма и Согдианы), муж старшей из здешних сестёр Счастливчика — Клавдии Ливии Юлии. Метелл — человек Германика Августа Феликса, только его и ничей больше. Метелл не входит в число посвящённых в главную тайну, но он посвящён в другое — в то, чем Счастливчик не делится больше ни с кем другим — в планы на жизнь в «Эпоху после Агриппы».
Война императоров обязательно состоится. В какой конфигурации и на каком театре — пока непонятно, ситуация постоянно меняется, но грядущая война неизбежна. Метелл — начальник штаба армии Германика Августа Феликса в будущей войне и начальник тыла. Прежде всего — тыла в Вечном Городе. Именно Метелл занимается расселением в Риме надёжных отставных военных и созданием общественной организации «Союз ветеранов различных войн». Общественной организации экономической взаимопомощи бывших профессиональных военных. Не опасно? Не опаснее мятежа в действующей армии. Для того, кто не способен управлять — опасно всё, вообще всё.
Лучшим боксёром первого турнира этой истории, римляне ожидаемо признали Гая Страбона Маурья. Будущего зятя Германика Августа Феликса, легата и наследника графства Магатхи в Индии. Страбон тоже человек Счастливчика и ничей больше, на него тоже большие планы.
***
Консулами 758 года, отцы-сенаторы выбрали Гнея Корнелия Цинну Магна и Марка Эмилия Лепида. Принцепс, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа снова переизбрался эдилом, ещё одним из эдилов, выбрали Гая Страбона Маурья — ему Сенат поручил перестройку Римского храма Конкордии* (*храм древнеримской богини согласия, построен как символ окончания разногласий между патрициями и плебеями в 367 году до н. э.).
Децима Понтиуса Пилата уполномочили империумом на завоевание Южной и Центральной Африки и наградили триумфом. Проведение триумфа, Пилат отложил на 760 год от основания Города. Сначала он решил разобраться с Африкой, прежде всего с легионами Агенобарба, которые превратились непонятно во что.
Агриппа наконец-то внёс в Сенат проект закона «О полномочиях и обязанностях Цензора». Очень нужный Римской Республике закон. Проект Мецената и Германика, Принцепс доработал, но не в сторону смягчения, а как-бы не наоборот. По доработанному проекту, в Сенате должна будет появиться выборная Цензорская комиссия, которая будет оценивать итоги деятельности всех, без исключения, проконсулов и выборных магистратов на предмет коррупции и других злоупотреблений властными полномочиями. Альтернативой сенатской комиссии, Марк Випсаний Агриппа сразу обозначил антикоррупционную комиссию Народных трибунов. Цензорская комиссия появится в любом случае — вот и думайте теперь. Полномочия самого Цензора Римского Сената урезались до председателя комиссии, но взамен он получал возможность отклонять выборные кандидатуры, то есть влиять на состав.
Очень влиятельный орган власти получится. С его помощью можно попытаться спасти Республику. Зачем её вообще спасать? Вполне жизнеспособная форма правления, если её вовремя излечить от абсурда и коррупции, не зря ведь в той истории именно республики развивались успешнее авторитарных государств. Монархия хороша в крохотном Далкиленде, если ты самый богатый человек в мире, и в королевстве тебе принадлежит абсолютно вся собственность, до последнего квадратного метра. Но это уже не государство, между нами говоря, а бизнес-корпорация с единоличным владельцем.
Республику тоже можно рассматривать как бизнес-корпорацию, но с распылённым пакетом акций. Такой бизнес может расти до бесконечности — до планетарных масштабов, системных, галактических и даже вселенских. В таком бизнесе достаточно иметь блокирующий пакет — а это вполне реально. И очень выгодно. Блокирующий пакет корпорации галактических масштабов, в любом случае будет дороже любой планетарной Империи. Впрочем, от Империй пока тоже никто отказываться не собирается, на этом этапе, этапе экспансии Римской Цивилизации, они просто незаменимы, а дальше посмотрим-подумаем.
***
В марте 758 года, из Империи Западная Хань, в Рим вернулось посольство Верховного понтифика, Германика Августа Феликса. Точнее, вернулась часть посольства (Никодим, Иерофей и Мао Ли), другая часть (Агафон, Ломан и весь «секретариат») закрепилась в Хань в качестве постоянного дипломатического представительства, то есть легализованной разведывательной группы.
Министр-регент Империи Хань, Ван Ман, согласился продать острова в дельте Янцзы в собственность «Банку Богов». В частную собственность под общей юрисдикцией Империи, но с особым статусом, который даже охарактеризовать трудно. Юрисдикция Хань над Шанхаем, а именно так будет называться наш первый город в Китае, сохраняется чисто символическая, а выражается в фиксированном годовом налоге. Совсем не обременительном, хотя Иерофей Сириец и счёл его слишком высоким, но торговаться из-за этой мелочи…
Нам Шанхай нужен для накопления сил. Туда отправятся пять наших Дальневосточных легионов, когда сдадут свои острова милиции и учебным когортам. До катастрофы на Хуанхэ осталось всего пять лет, так что налоги можно платить вообще без каких-либо скидок, но скидки уже есть и скидки очень значительные, чего же боле? В Шанхае нас и так всё устраивает более чем.
Счастливчик наградил Никодима Коринфянина, Агафона Фракийца, Ломана Галла и Иерофея Сирийца «вулканами»* (*сто тысяч «сатурнов», или полтонны серебра), а шестьдесят секретарей-помощников-силовиков из состава посольства «венерами»* (*десять тысяч «сатурнов», примерно жалование легионера за весь пятнадцатилетний срок службы). Очень щедро, но результаты их посольства того стоят.
Жрец Меркурия, Иерофей Сириец, получил назначение управляющим дальневосточной собственность «Банка Богов» и постоянным послом Римской Марсианской церкви в Империи Западная Хань, он возвращается в Шанхай незамедлительно. Он и Мао Ли, теперь имперский барон — им предстояло воспользоваться информацией о грядущей катастрофе. Такое послезнание грех не использовать в свою пользу в религиозном плане, вот пусть на месте и думают, как это половчее провернуть, люди они толковые, как и их товарищи — Агафон и Ломан.
А жреца Приапа, Никодима Коринфянина, Счастливчик оставил при себе. Такого любимца Фортуны нужно возвышать в центральном аппарате Римской Марсианской церкви, структуры громоздкой и пока управляемой очень плохо. Пора наводить в ней порядок, тут то Никодим и пригодится в качестве полномочного личного помощника Верховного понтифика.
Пора уже всё это сборище различных коллегий жрецов, весталок, авгуров, фециалов и фламинов приводить к общему знаменателю. Церковь — это сила, сопоставимая с силой денег. К тому-же, эта сила теперь довольно представительна в Римском Сенате, а Сенат нам очень нужен. Формально независимый, но де-факто хорошо управляемый. Сенат — это очень важный символ. Сенат — это голос Гения Рима. В это сейчас верят все и это очень хорошо, эту Веру тоже нужно укреплять всеми доступными способами.