Они надвигались - ревущая толпа, раздразненная чужеземцем, который заклинал их на колдовском языке.
Орды нищих с восточных базаров,
Все, кто жаждет свободно вздохнуть...
Они были уже футах в двадцати, но тут Мэту пришлось перевести дух: он обливался потом, как будто ворочал камни, - так тяжело давалась ему власть над неведомыми силами. Наконец он выпалил последние строчки:
Но не ждите ни хлеба, ни луку
Eамень я положу в вашу руку!
Грянул оглушительный гром, и толпа отчаянно завопила. Мэт зажмурился.
А когда открыл глаза, улица кишела телами - правда, живыми. Похоже, все до единого местные нищие разом очутились здесь, вшивые и в лохмотьях, - вот только Мэт не понимал, откуда столько азиатов в средневековом европейском городишке. Кажется, среди них были даже индусы.
Нищие один за другим поднимались с земли, разевая рты и тараща глаза. Мэт почувствовал, что сквозь недоуменное бормотание снова набирают силу гнев и ярость.
Он мгновенно собрался. Главное - знать, что ты внутренне прав. Вклинившись в толпу, он стал энергично прокладывать путь между телами. Руки нищих цеплялись за его ремень в надежде найти кошелек. Мэт благодарил небеса, что им неизвестно понятие "карман", и, прорвавшись сквозь последние ряды, ощупал бумажник, набрал в грудь воздуха и быстро зашагал прочь.
Внезапная зловещая тишина пала за его спиной.
Мэт не сбился с шага.
И тут раздался крик:
- Колдун! Не дадим ему уйти!
Толпа разразилась диким восторженным воплем, и топот сотен ног наполнил улицу.
Мэт решил, что еще раз прибегнет к магическому действу не раньше, чем узнает, кто автор сценария. Он побежал. Нищие с ревом припустили за ним, очевидно, счастливые, что пришел их черед побыть в положении преследователей. Мэт напомнил себе, что был чемпионом школы по легкой атлетике. Увы, школу он окончил давно.
Ему некогда было подумать, откуда взялись здесь орды нищих. В сознании теплилось только, что это он сам и вызвал их. Вызвал - а теперь лишь бы унести ноги!
На его счастье, нищие тоже были не в лучшей спортивной форме. С разрывом на два квартала Мэт свернул за угол и с маху налетел на отряд конников в кольчугах. Их седовласый глава нагнулся и ухватил Мэта за плечо. Хватка у него была крепкая, и Мэт оказался прижатым к конскому боку.
- Постой-ка, - сказал седовласый. - Куда это ты так резво бежишь?
- Туда! - Мэт махнул рукой, обозначая свой маршрут. - Уношу ноги от прошлого.
Первая волна нищих с ревом выплеснулась из-за угла. Они увидели воинов и стали как вкопанные. Удар сзади второй волны вынудил их расползтись по сторонам. В окаменевшую при виде конников вторую волну врезалась третья и уже накатывалась ничего не подозревающая четвертая.
Сержант, как про себя окрестил его Мэт, невозмутимо и насмешливо сидел в седле, мертвой хваткой держа Мэта за плечо.
Когда толпа, сообразив наконец, в чем дело, приостановилась, он перекрыл ее гул зычным криком:
- Пошумели - и хватит! В чем дело? - А Мэту бросил: - Ну и прошлое у тебя, парень.
Народ мгновенно смолк. Из задних рядов вперед с важным видом протолкался Мордастый и, прочистив горло, объявил:
- Этот человек - колдун!
- Неужто? - с издевкой сказал сержант. - Хотя одет он и в самом деле странно. Что же такого он наколдовал?
Мордастый разразился целой историей, которая дала бы сто очков вперед Уолполу и в которой Мэт играл заглавную роль. Он учинил бурю с громом и молнией у самых дверей лавки Мордастого, превратил свинец в серебро, выдернул почву из-под ног у четверых добропорядочных граждан. Он поставил под угрозу честь нации, вызвав, как духов, орды иноземной рабочей силы, грозящей отнять работу у местных жителей. В довершение же всего он превратил честного и добропочтенного булочника в мерзкую жабу.
- Ну, это уж слишком! - не выдержал Мэт. - Никого и никогда я в жабу не превращал!
- А все остальное верно? Он был ушлый, этот сержант. Мэт смешался.
- Э... ну... в общем...
- Так я и думал. - Сержант удовлетворенно кивнул. - Что ж, господин колдун...
- Лучше - маг. - Мэт решил сразу расставить все по местам. - Не колдун, нет. Никаких сделок с дьяволом. Маг и чародей.
Сержант пожал плечами.
- Как вам будет угодно. Что вы предпочитаете: исчезнуть с наших глаз или пройти с нами в караул на суд к капитану?
Мэт оглянулся. С той минуты как Мордастый запустил свою идею об импорте рабочей силы, толпа заметно помрачнела, и, кажется, в ней начались перешептывания, что по Мэту плачет позорный столб. Недолго думая Мэт сделал выбор.
- Пожалуй, я пойду с вами, сержант.
До караула было недалеко, и Мэт не успел обдумать как следует, что происходит. Все сводилось, в сущности, к простейшим вопросам. Где он? Когда он? Как он сюда попал? Откуда столько нищих? С какой стати солдаты патрулируют город?
Почему ведут его не к судье, а к капитану?
Военное положение? Это означает, что город недавно завоеван. Но кем? Солдаты говорят явно на том же языке, что и горожане, без малейшего акцента, насколько мог судить Мэт.
Выходит - гражданская война, что подразумевает два варианта: либо распрю между династиями наподобие войны Алых и Белых Роз, либо узурпацию власти.
Интересно, почему сержант не испугался человека, сознавшегося, что он маг? Может быть, сержант - скептик и считает, что магия - ерунда? Нет, не может быть: в средние века даже самые образованные люди безоговорочно верили в магию. Вероятнее, что он не испугался, потому что за ним стоит другой маг или колдун, помогущественнее Мэта.
Этого Мэту нечего было бояться, он-то знал точно, что магия - ерунда.
И все-таки - откуда столько нищих?
***
Капитан был высок, темноволос и красив, и от него веяло аристократизмом скорее всего из-за бархатного плаща, наброшенного поверх блестящей кольчуги.
- Ты похож на чужеземца, - заявил он Мэту.
- Я чужеземец и есть, - кивнул Мэт. Капитан поднял брови.
- В самом деле? Из какой же страны?