- Это место, откуда командуют армией, - воскликнул Жильбер, не отрывая от озера пристального взгляда.
- И судя по одежде, это верховное командование, - добавил я. - Похоже, что это просто-таки в соседней комнате.
- Это в замке королевы, - пробормотал Игнатий. Жильбер нахмурился.
- Как это? Рыцари и лорды сидят и пишут на пергаменте?
- Это называется централизованным командованием, - объяснил я. - Они пишут свои приказы, а курьеры разносят их полевым генералам.
- Они боятся, как бы поле боя не оказалось у них в штабе, - брезгливо пробурчал Жильбер. - Видимо, это может произойти очень скоро, иначе они не вырядились бы в доспехи.
Я надеялся, что он прав. Какой-то генерал закончил что-то диктовать писарю. Тот посыпал пергамент песком, потом стряхнул песок, убедился, что чернила высохли, и отдал пергамент курьеру, который бегом бросился к двери, на ходу убирая пергамент в сумку. Однако озеро успело увеличить изображение, а мы успели прочитать: "Набрать по пять крестьян-мужчин из каждой деревни". Не успели мы и глазом моргнуть, как приказ изменился: "Отпустить по пять крестьян-мужчин в каждую деревню". Затем приказ исчез в сумке у курьера, и картина на поверхности воды снова сменилась. Мы смотрели сверху на длинную грязную дорогу, по которой плелись десятка два воинов с пиками на плече. Они смеялись и хлопали друг дружку по спине.
- Их отпустили домой из армии? - воскликнул Жильбер. - Во время войны?
- Похоже, королева Сюэтэ совершила грубую ошибку, превратив своих вояк в бюрократов, - сказал я. - Тем самым она сделала их легкой добычей для Гремлина - ну, и для Крысолова, конечно...
- Крысолов? Неужели этот чиновник с нежными ручками может чем-то повредить рыцарям на поле боя?
- Не на поле боя, - поправил я. - Только на пути к нему.
Зеркало вод вновь подернулось рябью. Перед нами предстала комната с задрапированными стенами. Богато одетый человек восседал за столом, стоящим на возвышении. Перед ним сгорбился сильно избитый мужчина в лохмотьях и кандалах. По обе стороны от него переминались весьма упитанные мужики в коричнево-зеленой форме.
- Лесничие, - прошептал Жильбер. - И магистрат графства.
- Это суд? - поинтересовался я.
- Рыцарский суд, быть может, - отозвался сквайр. - Хотя простой рыцарь вряд ли может править суд.
- Но на самом деле там именно судят, - сказал я. Мне было ужасно жаль беднягу, стоявшего перед скамьей подсудимых. - Что он такого натворил, что его арестовали?
- Те двое по бокам от него - это лесничие, - ответил Фриссон. - Готов поклясться, этот крестьянин шастал по чужому лесу.
Прозвучало это так, словно он знал о таком по собственному опыту.
Я задержал дыхание. Мне всегда казалось, что средневековые законы о лесных угодьях несправедливы, хотя вынужден был признать - и в моем времени хватало дурацких законов. И тем не менее одно дело, когда на оленей и фазанов охота запрещена вообще, а совсем другое - когда они попадают на стол только к богатым аристократам.
Похоже, на сей раз правосудие руководствовалось скорее духом, нежели буквой закона. Рыцарь махнул рукой. Лесничие окаменели от неожиданности. Рыцарь стукнул по столу кулаком, побагровел, и лесничие принялись нехотя снимать с крестьянина кандалы. Крестьянин отупело уставился на свои освобожденные руки, один из лесничих подтолкнул его к двери. Крестьянин запнулся, но тут же бросился бегом - наверное, испугался, что рыцарь передумает.
А рыцарь все сидел с красной мордой и таращился в пергамент, лежащий перед ним на столе.
- Это снова Крысолов! - усмехнулся я. - Это он подсказал Гремлину, как перехитрить судебную систему.
- Ясно, - улыбнулся Фриссон. - "Перехитрить" тут - значит начать судить по справедливости.
И снова наморщилась водная гладь, и вот перед нами оказались две армии, собравшиеся на широком лугу и вытянувшиеся в длинную цепь. Во главе обеих армий ехал вооруженный и закованный в броню рыцарь, сопровождаемый эскадроном похожих на серебристых омаров гвардейцев, восседающих на солидных першеронах.
- Это герцог Дегмабургский! - вскричал Жильбер. - Я узнал его по доспехам!
- Всего лишь герцог? - нахмурился я. - Не министр никакой?
- Нет. Он неподкупен. Он один из немногих, кому удалось сохранить свой титул и положение под игом королевы.
- А теперь у него появился шанс восстановить могущество древнего рода, прошептал я, - то бишь своего рода.
И как только я сказал это, конь герцога галопом поскакал вперед. Бронированный эскадрон рысью пустился за ним. Воины-крестьяне опустили пики и зашагали следом.
Жильбер нахмурился.
- Как это? Рыцари королевы идут далеко позади? Что они там делают?
Скоро он понял что: за несколько мгновений до того, как рыцарь и его свита должны были столкнуться с армией противника, линия крестьян с пиками распалась и из задних рядов вырвались всадники. Они опустили копья и попытались пустить коней в галоп. Похоже, они вовсе не намеревались драться. Но герцог и его люди мчались слишком быстро. Они налетели на рыцарей королевы, многих сбили с коней, потом бросили копья и перешли на дубинки и широкие мечи. Потом все смешалось. Рыцари просто принялись рубить друг дружку на куски.
Тем временем какой-то пехотинец положил свою пику на землю, и, откуда ни возьмись, в его руках явился бурдюк с вином. Ряды воинов смешались. Потом и воины герцога опустили пики, положили их наземь и тоже откуда-то достали бурдюки и закуску. Еще через несколько минут они уже хохотали и весело переговаривались с воинами вражеской армии, веселясь напропалую, в то время как серебристые рыцари-омары упрямо вскрывали друг у дружки панцири.
- Неужели они надеются, что это им сойдет с рук? - изумленно пробормотал Жильбер.
- Хороший вопрос, - кивнул я и показал на серебристое месиво. - А вот и их командиры.
Рыцари мчались обратно во весь опор. Их широченные мечи начали рубить собственное войско. Они занесли мечи, и...
Мечи обломились сами по себе.
То есть в буквальном смысле, словно это были не настоящие мечи, а какие-нибудь игрушки из папье-маше. Рыцари таращились на осиротевшие рукоятки, потом дружно взревели и выхватили дубинки.
Не тут-то было. Aоловки дубинок отлетели в тот же миг, стоило им только замахнуться.
Пехотинцы замахали руками - вроде бы от радости. Потом они заработали пиками, и их пики ухитрялись находить бреши в доспехах рыцарей, а кому-то удавалось, работая пикой, как рычагом, скинуть рыцаря с коня. Вскоре все рыцари до единого исчезли в гуще пехотинцев. Древки пик взлетали и опускались.
Жильбер побледнел.
- Воины убивают своих рыцарей! У него это в мозгу не укладывалось. Страшнее, наверное, и быть не могло.
- Это Сюэтэ пожинает плоды, - сказал я ему, надеясь, что смог его утешить. - Она так обучила свою армию. Они приучены забирать себе все, что только смогут, издеваться над слабыми, убивать любого, кто встанет у них на пути. Она только забыла, что может случиться так, что сила окажется не на ее стороне.
Однако кое-какая сила на стороне королевы еще имелась. Вот среди воинов появился колдун в одеянии, похожем на полосатую ночную сорочку, и замахал руками.
- Колдун второсортный, - нахмурился Фриссон. - Что-то они недоглядели там.
- Да, может, и не они недоглядели, - уточнил я. - А Гремлин поработал.
Вдруг пошел дождь - маленький такой дождик. Судя по всему, под ним оказался только колдун. Он натянул покрепче шляпу и побежал, но дождь гнался за ним по пятам.
Я сдвинул брови.
- Что это за дождик такой. Какой-то желтый... нет, коричневый. И пенится...