Но тут... смирный-пресмирный тролль робко шагнул ко мне, повесив голову можно сказать, даже не голову, а всю верхнюю половину туловища, - и упал на колени.
Я в страхе попятился.
- Ладно, ладно! Я согласен тебя потерпеть, только никаких этих штучек с падением на колени. Я это ненавижу!
Тролль послушно встал на ноги и выжидательно уставился на меня.
- Послушай, я им что-нибудь пообещал насчет того, что возьму эту образину с собой? - спросил я у Жильбера.
- Но... мастер Савл, у вас нет выбора, - изумленно проговорил сквайр. - Ни у вас, ни у тролля.
- Вот как? - возмущенно воскликнул я и зашагал по мосту.
Снизу тут же послышалось глухое рычание. Я замер. Вот не думал, что у Унылика нашего тут целая компания! Я поспешил назад. Кто бы ни сидел под мостом, он мог решить, что самый легкий способ избавить Унылика от заклятия это избавиться от меня.
Однако же, с другой стороны, Унылик мог бы сразиться с тем, кто прятался под мостом. А сидящий там, вероятно, туп как пробка и этого не понимает. Подумав, я решил не выяснять это. Быстро дошагав до Жильбера, я сошел с моста и повернул на восток.
- Кто знает? - небрежно проговорил я. - Может, и стоит вернуться на милю назад? Пошли, юноша, да поскорее!
- Как скажешь, чародей. - Жильбер вскочил в седло и, сдерживая улыбку, потрусил на коне рядом со мной.
Это от меня не укрылось, но я сделал вид, что не заметил. Гораздо труднее было не замечать шарканье за спиной восьми огромных лапищ. Можно было, конечно, и к этому привыкнуть, но пока не получалось.
Жильбер, похоже, не имел ничего против и все-таки время от времени оглядывался через плечо. В общем, миля получилась какая-то нервная, хотя мы с Жильбером изо всех сил старались не показывать волнения и спрятать его за легкой болтовней.
- Значит, ты родился крестьянином, но, вступив в орден, можешь стать рыцарем.
- Верно. Однако это не обязательно, пойми. Я могу стяжать достаточно славы, чтобы обрести почет.
Забавная метафора. Меня так и подмывало выяснить, не намешано ли тут чего, однако я устоял и решил вместо этого попытаться разузнать побольше.
- А если ты вдруг к тому времени передумаешь, решишь покинуть орден и жениться?
- О нет! - Жильбер устремил на меня потрясенный взор. - Я никогда не пожелаю покинуть орден!
- Тебе восемнадцать. Ты еще очень молод, - изрек я с заоблачных высот своих двадцати пяти. - Минет лет двенадцать - и ты можешь ощутить искушение передумать.
- О Небо! Да упасут меня ангелы от такого!
- Надеюсь, упасут, - не стал спорить я. - Я о другом. Ты смог бы выйти из ордена, если бы захотел?
Он принялся было снова возражать, потом крепко сжал губы, нахмурился и призадумался.
- Ну чисто гипотетически, - успокоил я юношу.
- Нет, не смог бы, - ответил Жильбер. - В Ордене Святого Монкера мы не приносим вечных обетов до тех пор, пока не становимся достойными посвящения в рыцари.
- Ясно, - кивнул я. - А когда уж стал рыцарем, то тем более не уйдешь.
- Верно, - согласился сквайр. - До этого времени, пока я еще сквайр, я могу уйти из ордена, если захочу, но я не хочу.
Я искренне надеялся, что ему не суждено скоропостижно уйти из ордена.
Правда, подобный уход и им самим, и его соратниками был бы сочтен наиболее славным и почетным. Поистине эти средневековые христиане были просто помешаны на мученичестве.
Ну... Тут стоит изложить мои воззрения на социальную динамику. В той феодальной Европе, которую я знал, у молодого человека для того, чтобы занять более или менее высокое положение в обществе, было два пути: армия и церковь. Поступив в армию, юноша долго служил. И если он был крестьянином, ему много лет приходилось ждать исполнения своей мечты - стать рыцарем. Рыцарем парень из крестьянской семьи мог стать в награду за боевые заслуги. Придя в лоно Церкви, молодой человек мог дослужиться до сана епископа, благодаря одним лишь врожденным способностям. Он мог даже стать папой, если родился итальянцем. Однако при таком обороте дел он оставался бездетным и никому не мог передать с таким трудом добытый сан. Словом, выходило, что Орден Святого Монкера давал Жильберу возможность подняться - но только лишь ему самому. Да он, собственно говоря, больше ничего и не желал.
Пока - не желал.
Шарканье большущих лап зазвучало громче. Я оглянулся через плечо. Тролль нагонял нас и во всю пасть улыбался. Нет-нет, именно улыбался - улыбался, как могла улыбаться плюшевая игрушка, но все равно мне от этой улыбки как-то не стало радостнее и веселее.
- А-а-а, сквайр Жильбер, как ты думаешь... не стоит ли нам позаботиться о том, чтобы как-то насытить нашего голодного друга?
- Ты хотел сказать - накормить его? - уточнил Жильбер, обернулся и задумался. - Их кормят мясом животных.
- Будем считать, что мы не животные. - И я свирепо глянул на тролля. - Не уверен, что он это понимает. А он, между прочим, нас нагоняет.
- А что же ему еще делать? Как же он сможет защищать нас, если не будет рядом с нами?
- Как? Держась от нас подальше, - буркнул я. Я развернулся и зашагал быстрее - Давай прибавим шагу и поскорее разыщем то место, где был обвал.
Глава 6
Идти пришлось недолго. Вскоре перед нами предстал развороченный, обезображенный обвалом склон. Ущелье было завалено землей, из которой торчали вывороченные с корнем деревья. Помимо деревьев, земля была щедро припудрена валунами. Я с замиранием сердца взирал на это зрелище.
- И вот через это мы должны перейти?
- Согласен, выглядит не очень прочно, - проговорил Жильбер. - Но взгляни, кое-где свежая поросль, значит, земля лежит тут давно - ведь для того, чтобы появились всходы, должны были пройти дожди.
- Ну-ну, - хмыкнул я. - А ты посмотри на середину - она фута на два ниже краев. Сказал я так и подумал, что, наверное, стоя рядом с эльфийским принцем на мосту, слышал другой обвал.
- Я пойду первым и проверю, - заявил .Жильбер и соскользнул со спины коня. - Пусть Тори идет сам, тогда у него копыта не так увязнут.
Тут я оглянулся через плечо и сказал:
- Ну уж нет. Я возглавляю эту экспедицию - по крайней мере все вы тут из-за меня. Я и пойду первым.
И я ступил на грязевой мост, пока сквайр не успел задержать меня.
- Нет, чародей Савл! Негоже тебе! Я должен испробовать дорогу! - вопил Жильбер, но я только отмахнулся от него.
Земля оказалась мягкой. У меня мерзко засосало под ложечкой. Воображение нарисовало картину небольшого обвала, уносящего с собой меня, несчастного. Картина вышла такая отчетливая, что я уже был готов поверить в чудеса, про которые здесь все болтали взахлеб. Я лихорадочно пытался припомнить какие-нибудь стишки, чтобы они были про укрепление или стабилизацию...
- Мы идем! - прозвучал у меня за спиной голос Жильбера.
Я поверил ему на слово (оборачиваться побоялся) - шел вперед, не спуская глаз с дороги, если это можно было назвать дорогой. Я старался наступать на самые крупные камни. Так получалось лучше: камни, правда, быстрее тонули в рыхлой земле, но зато не тонули мои ноги. Как же я радовался тому, что на мне высокие ботинки.