- Назад! - крикнул Жильбер.
Я был готов поклясться: ему ни капельки не страшно. За его спиной полыхал гневом призрак Анжелики. Демоны злобно взвыли, но все же отступили.
- Они заберут меня, - стонала старуха. - Они утащат меня в Ад!
Мне было и жалко ее, и страшно. Я взял себя в руки и возгласил:
- Нет, они не сделают этого! Это противоречит закону! Покайся! Будь ты даже злодей из злодеев - покайся в последнюю секунду и попадешь в Царство Небесное!
- А потом будешь веками томиться в Чистилище! - добавила ведьма, постанывая. - Но раз ты так говоришь... Ведь муки когда-нибудь прекратятся...
Демоны взревели от злости и в два прыжка оказались впереди Жильбера и Анжелики. Одному из них удалось толкнуть меня и повалить на землю. Удар ублюдка оказался так силен, что я чуть не потерял сознание от боли. Отвратительная рожа беса повисла надо мной, он открыл пасть. Меня сковал страх... но тут я услышал, как кричит старая ведьма - ее крик придал мне силы.
- Ангел! - закричал я. - Между прочим, я сейчас пытаюсь поработать за тебя! Это в твоих интересах! Убери отсюда этих страшилищ!
Прогремел раскат грома, и маленькую полянку залил ослепительный свет.
- Пусть будет так! - прозвучал голос ангела, сотрясая окрестности. - Меня умолил смертный, осмелившийся свершать Божие деяние! Ступайте прочь, бесчестные злодеи! - Сияние приняло форму человеческой фигуры. Две светящиеся руки протянулись к демонам, отталкивая их. - Силой Господней изгоняю вас! Именем Его заклинаю вас: прочь отсюда!
Злобно плача, демоны начали уменьшаться, превратились в две крошечные черные точки и, наконец, щелкнув, как щелкают лопающиеся воздушные шарики, исчезли.
Я завороженно следил за происходящим, не отрывая глаз.
- Вот это успех! - пробормотал я. Сверкающая фигура протянула руку ко мне.
- Да покинет тебя боль. А теперь помоги женщине.
И он исчез. Взял и исчез.
Жильбер смотрел на меня глазами, полными восторга.
- Что же ты за человек такой, если даже ангелы являются на твой зов?!
- Я по уши занятой добряк, - огрызнулся я. А я и вправду был слишком занят для того, чтобы вести вежливые беседы. Жгучая боль, раздиравшая мою грудь, пропала. Я быстро заглянул под рубаху - ни царапинки, только ярко-розовое пятно в виде отпечатка большой ладони. Этого мне вполне хватило - я задрожал как осиновый лист. Меня трясло, пока куча грязного тряпья опять не застонала.
Я обернулся к старухе. Нет, я не агнец Божий, я прекрасно понимал, что эта "страдалица", вероятно, жгла заживо крестьян и хохотала, наблюдая их муки. Что она занималась всем, чем положено заниматься ведьме средней руки в средние века. Ну, там... делала так, чтобы коровы переставали доиться, чтобы женщины становились бесплодными. Понимал. И все же не мог оставить ее просто так, безо всякой помощи.
- Проси прощения, - посоветовал я бабке. - Ты знаешь, что должна умереть. Но если ты покаешься, демоны не завладеют тобой. Может быть, ты проведешь долгое время в Чистилище, но не в Аду же.
- Я не смею... - прошептала старуха. - Боль немного утихает от моих заклинаний. Но она все равно так сильна, что я вот-вот лишусь чувств!
- А если ты покаешься, ты утратишь свой колдовской дар и тогда погибнешь от боли, ты это хочешь сказать? - Я попытался вспомнить правила, изученные при чтении Данте. - Если ты пострадаешь от агонии здесь, на Земле, в последние отпущенные тебе несколько дней, то в Чистилище мучиться тебе придется на много столетий меньше.
- Я слишком сильно боюсь боли, - в отчаянии выдохнула старуха. - Я слишком глубоко погрязла в трусости.
У меня готовы были вырваться слова о том, что все ее страдания ею заслужены, но я сдержался. Ведь будь я на ее месте, мне бы так не показалось. Я сдвинул брови. Что же делать? Если она не могла покаяться из-за боли, но при этом боль была единственным, из-за чего она могла бы покаяться...
Нет, не в боли дело. Не в боязни боли. Она страшилась вечной боли, ожидавшей ее в Аду.
- Если я сумею избавить тебя от боли, - обратился я к старухе, - ты не откажешься покаяться?
- О нет, не откажусь ни за что! - страстно произнесла она. - Я готова на все, лишь бы спастись от вечных мук, подобных тем, что я испытываю сейчас.
- Подобных, а может, и похуже, - уточнил я. - Ладно, поглядим, что тут можно сделать... Что у тебя за боль?
- Раздирает меня, просто раздирает! - И старуха указала на живот. - Вот здесь.
- Боль не жгучая, не как уголь раскаленный жжет?
- Нет! Будто кто ест меня изнутри, кусает острыми зубищами!
Ясно. Не аппендицит. Зато похоже на рак брюшной полости. А лет бабке немало.
Я нахмурился и присел на корточки. Интересно, можно ли волшебством вылечить рак?
Тут я вспомнил, что эту болезнь назвали "раком" именно потому, что больным казалось, будто какой-то рак острыми клешнями раздирает их изнутри.
Ну, и как же одолеть рака, забравшегося в живот? Дело ясное - сделать так, чтобы извлечь его наружу.
- Жильбер, - сказал я. - Подойди-ка сюда с мечом.
- Нет! - взвизгнула ведьма.
- Да не бойся, - успокоил я бабку. - Никаких таких милосердных убийств. Я не собираюсь прервать твою предсмертную агонию и отправить тебя на вечные мучения.
Жильбер подошел, обнажив меч. Вид у него был хмурый.
- Что будет, чародей?
- Рак, - ответил я ему. - Появится здоровенный рак или нечто смахивающее на него. Если появится - прикончи его. Фриссон?
- Да, господин Савл? - дрожащим голосом отозвался поэт.
- Послушай, не мог бы ты изобразить стишок или песенку про то, как кто-то приканчивает рака или краба? Будь так добр.
Я вдохнул поглубже, постарался взять себя в руки - а надо сказать, у меня у самого уже ныло под ложечкой. Несколько мгновений, и Фриссон вручил мне кусок пергамента. Я прочитал нараспев:
?то пристал ты к человеку?
Что расставил клешни, враг?
Убирайся быстро в реку,
Уходи из бабки, рак.
Iичего не произошло. Физиономия у Фриссона вытянулась, как резиновая.