- Надо идти вперед, - угрюмо заявил Жильбер. - Под лежачий камень вода не течет.
- Это верно, - согласился я. - Вперед, mes amis <друзья мои (фр.)>.
- Если "вперед" туг что-то значит, - проворчал Гремлин, однако зашагал-таки вперед.
***
Iримерно час спустя я снова попросил его остановиться.
- Так... - сказал я. - Мы следили за тем, как падает свет на деревья, и шли именно на свет, но вот мимо этой березы мы уже точно в третий раз проходим!
- Но как, - пробурчал Гремлин, - ты можешь быть уверен в том, что это одно и то же дерево?
- Да так, что лес тут хоть и смешанный, но растут тут большей частью дубы да ясени, и эта береза единственная И вдобавок рисунок коры у нее особенный: вон те пятна - как будто чьи-то злобные глаза.
Тут все обернулись и посмотрели на березу.
- Верно, - подтвердил Жильбер. - Посредине ствола, видно, дятел долбил получились глаза, а под ними что-то вроде усмехающегося рта.
Гремлин протопал к дереву.
- Эй ты, бледнолицый! Чего хохочешь-то? И не стыдно тебе?
Но это, конечно, только ветер шумел в ветвях. Не могло дерево смеяться.
- Делаю вывод, - сказал я. - Королева знает, где мы, и наложила на этот лес заклятие, чтобы мы тут бродили по кругу.
- Но она же думает, что мы умерли! - возразила Анжелика.
- Наверное, она все-таки в этом засомневалась и поглядела в свой хрустальный шар.
- Вряд ли, - буркнул Гремлин, возвратившись от березы. - Ни в каком хрустале не увидишь дворца Короля-Паука, если только он сам этого не захочет. По мне, так этот лес кто-то еще в незапамятные времена заколдовал. Про это знают все, кто живет поблизости, поэтому сюда и не наведываются.
- Очень может быть, - согласился я, но тут же встревоженно обернулся. Фриссон, чем это ты занимаешься?
- Да просто с палочкой забавляюсь. - Фриссон испуганно выпрямился и спрятал руки за спину. У меня, наверное, волосы встали дыбом.
- А у меня почему всегда мурашки по коже бегают, как только ты начинаешь во что-то играть? Что это за игра, Фриссон?
- Ой, да ничего такого... Просто... - Фриссон вынул из-за спины палочку а если точнее, то целых три. Одна из них была плоской щепкой, вторая - круглым сучком, вставленным в дырочку посредине третьей длинной палочки.
- Ну, и что? - поинтересовался я, не скрывая подозрительности.
- Да я... читал стихи, восхваляющие Полярную звезду, - пояснил Фриссон. Она же всегда указывает путь на север, ну вот. Я просто так, я ничего такого...
- Ничего такого - вы только послушайте! Всего-навсего компас изобрел больше ничего! - Я обошел поэта и встал за его спиной. - Веди нас, Фриссон. Покуда эта палочка направлена на нас, мы идем к югу!
Фриссон оглянулся. Вид у него был самый что ни на есть счастливый. Теперь он возглавил нашу экспедицию, а Гремлин, сердито бурча, поплелся в хвосте.
Прошел еще час, и я снова попросил всех остановиться.
- Так, - сказал я, - никакого толка. Мы пошли по прямой линии в соответствии с указаниями Фриссонова компаса, и вот она опять, эта треклятая береза. Честно говоря, так бы и спалил ее!
Ответом на это мое заявление был долгий тяжкий стон.
Я уставился на дерево.
- Не хочешь, а? Так может, отпустишь нас? И снова послышался стон жалобный, усталый.
- Савл, - окликнула меня Анжелика, - стонали слева, а дерево справа от нас.
Я сдвинул брови, прищурился и вгляделся в подлесок. И конечно, оттуда снова послышался стон - уже гораздо ближе.
- Всем назад, - скомандовал я.
И опять кто-то застонал - на этот раз близко и отчетливо, и вскоре на опушку вышла старуха. Она торопилась изо всех сил и в страхе оглядывалась через плечо.
Меня это сильно встревожило.
- Кто за тобой гонится? - крикнул я.
- Смерть моя! - вскричала старуха. - Уходи, глупец! А не то подхватишь оспу, которой я больна. Тогда и за тобой по пятам будет шляться смерть!
Все попятились, и я в том числе. Однако здравый смысл все-таки возобладал.
- От смерти, сударыня, не уйдешь. Вам следовало бы остановиться и сразиться с ней.
- Думаешь, мой господин дал мне силы бороться со смертью? - проскрипела старуха. - Вот уж глупец-то, трижды глупец! Как только смерть нагонит меня, меня заполучит дьявол! Бегите! - И она заковыляла прямо на меня.
Сработал рефлекс. Я отступил, но сказал:
- Если покаешься, я, может быть, сумею тебя вылечить.
Старуха остановилась передо мной, замерла. Она сверлила меня глазами так, что до костей пробирало.
- Можешь, так вылечи!
- Ты продала свою душу, - заметил я. - Я не священник, не бесогон, я всего лишь чародей. Но мои чудеса не возымеют власти над тобой, покуда ты принадлежишь Сатане.
- Тогда я каюсь! - Старухой вдруг овладел панический страх, она упала на колени и воздела руки к небу в молитве. - Господь на Небе... на Не... Господи Всевышний, спаси меня! Я знаю, что я этого недостойна за все то зло, что я сотворила, но пусть этот глупый волшебник спасет мою дряхлую шкуру, и тогда я больше никогда не стану творить зло!
Что-то зашуршало в тени деревьев. Я пристально вгляделся и протянул руку к Фриссону, сказав:
- Оспа.
- Уже нашел, - сообщил Фриссон и вложил мне в руку кусок пергамента. Я взял пергамент и зачел: