Прежде чем мир пробудился, он был живым.
Он долго созревал в раховине изо льда и камня.
Такой одинокий, мир размышлял о своих собственных чудесах,
Пребывая в глубоком сне.
Йайа-йа-а-а!
Клодах нараспев проговаривала стихи - медленно, не спеша, и впечатление от этого было ничуть не худшим, чем от песенки на ирландский мотив, похожей на некоторые мелодии, которые Яна слышала по корабельному головидео и в барах, принадлежащих Компании, по всей галактике. Последняя нота строфы была пропета очень низко, звук был необычный, какой-то горловой.
Потом пришли люди на своих кораблях
И принесли с собой огонь,
И пробудили огонь, что дремал внутри мира,
И развели в стороны горы, и прорезали речные русла,
И прорыли огромные ямы - ложа для океанов.
Йайа-йа-а-а!
Болезненным было пробуждение, начало жизни
Какими болезненными могут быть только начала жизни.
Но эта боль пробудила мир ото сна, оторвала от мечтаний,
Сдернула с него одеяло и брызнула холодной водой в сознание мира.
Йайа-йа-а-а!
Пробудившись, мир распустил зеленые листья,
Пробудившись, мир вырастил корни травы и деревьев,
Пробудившись, мир оброс мхами и лишайниками,
Пробудившись, мир узнал, что такое ветер.
Йайа-йа-а-а!
Потом пришли еще люди, и у мира выросли крылья,
У мира появились руки и ноги,
У мира появились клыки и когти,
У мира выросли шерсть и перья
Йайа-йа-а-а!
Носы чуяли новый мир, и рты пробовали его на вкус,
Клыки раздирали его, а плавники и чешуя рассекали новые воды.
А хвосты мира радостно виляли,
Счастливые оттого, что мир обрел голос.
Счастливые оттого, что мир проснулся.
Йайа-йа-а-а!
Яна с чувством кивнула, высоко оценив искусство исполнительницы. А перед глазами у нее крутились, как в калейдоскопе, картины с ледяными пещерами и заснеженными равнинами, и самыми разнообразными животными и их частями, которые все вместе каким-то образом соединялись в цельный образ поверхности этой необыкновенной планеты. На Яну явно подействовала целебная наливка. Когда Клодах закончила песню, Яна улыбнулась ей и еще раз поблагодарила за песню и за угощение, и несколько раз повторила, что ребята из Инженерного Корпуса Терраформирования непременно сделали бы эту песню своим гимном, если бы хоть раз ее услышали. Клодах принялась убирать со стола, а Банни надела свою теплую парку.
Баника предлагала Яне подбросить ее до дому на нартах, но та решительно отказалась, велев девочке отвести собак домой, а сама пошла пешком. Веселая, немного опьяневшая от наливки и сытного ужина, Яна шагала домой, неся в одной руке сверток с вещами, в другой - сетку с подаренной рыбой. Она с удовольствием вдыхала вкусный свежий воздух и думала, что, наверное, у того мира, о котором пела Клодах, есть и легкие - здоровые легкие.
Яна повесила сетку с мороженой рыбой снаружи, за дверью, точно так же, как рыба висела у Клодах. Но вешать пришлось очень высоко, и от этого усилия Яну буквально свалил очередной приступ кашля. Она упала в снег. Кашель был очень сильный и долго не отпускал - Яна успела испугаться, что замерзнет до смерти. Кое-как она сумела вползти в дом и начала раскладывать одеяло на кровати. Но тут, в бледном лунном свете, пробивавшемся сквозь окно, Яна увидела, что на кровати уже лежит ворох мягкого коричневого меха и на самой середине шкуры уютно устроилась свернувшаяся клубком кошка. Яна с удовольствием улеглась рядом с маленькой пушистой зверушкой, благодарная кошке за верность, за ее ровное спокойное дыхание и живое тепло.
***
Тепло... Диего вздрогнул и вернулся к жизни, посмотрел сквозь смерзшиеся вместе ресницы и почувствовал, что его куда-то тащат. Он перекатился на другую сторону. Все тело жутко болело. Отец держал его под руки и рывками тянул куда-то, дюйм за дюймом протаскивая все дальше по засыпанному рыхлым снегом склону.
- Па, я в порядке. Я сам могу, - сказал мальчик и перекатился дальше, оставив отца позади. Отец выглядел так, словно нуждался в том, чтобы теперь Диего тащил его. Губы его растрескались и так побелели, будто в них не было ни кровинки. Зато в других местах крови было предостаточно, крови из раны на лбу у отца - она замерзла на лице и на капюшоне его парки.
- Пещера! - крикнул отец, стараясь перекричать ветер. - Она... Под уступом. Известняк...
- Расскажешь, когда мы заберемся внутрь! - закричал Диего в ответ.
Где-то очень далеко отсюда жалобно подвывали собаки, потом Диего показалось, что он слышит какие-то голоса, но он не мог бы сказать это наверняка - голоса звучали как будто очень издалека. Нет, но эта Дина - в самом деле нечто особенное! Может, Лавилла догадается отпустить ее из упряжки, и тогда Дина пойдет по следу и отыщет их...
- Все будет хорошо, па, - сказал Диего, стараясь убедить в этом не только отца, но и себя самого. Но по сравнению с бешеным свистом ветра голос Диего даже для него самого прозвучал не громче комариного писка.
Они ползли к клочку тени, резко выделявшемуся темным пятном на равномерно-белом склоне холма. Снег не оседал перед этим местом - его сносило, сдувало ветром куда-то в сторону.
Отец вытащил из кармана лазерный пистолет и хрипло проговорил:
- Дикие.., звери, - и они вползли в отверстие. Пробравшись внутрь, они прижались друг к другу, слушая, как метель ревет и воет снаружи. Диего показалось, что отец за несколько минут стал в два раза старше - так плохо он выглядел. Густые черные волосы отца покрылись белой ледяной коркой. Широкие черные брови, благодаря которым взгляд темных отцовских глаз обычно казался таким проницательным, тоже сделались мертвенно-белыми из-за намерзшего на них снега и льда. Выражение лица у него было не то чтобы испуганным, а скорее удивленным, а из ссадины на лбу снова полила кровь, причем довольно обильно. У самого Диего лицо тоже было мокрым, как и капюшон его парки. Он сообразил, что это, наверное, оттого, что здесь, в устье пещеры, воздух теплее, чем снаружи.
- Папа, давай пойдем туда, поглубже внутрь. Там тепло. Пойдем, пересидим в тепле, пока не уляжется метель.
Сейчас Диего чувствовал себя скорее отцом собственного отца, а не его сыном, и от этого ему было очень страшно. Это было так же страшно, как попасть в снежную бурю. Но отец кивнул немного скованно и пошел за сыном.
Какое-то время проход, по которому они шли, был очень узким и круто спускался вниз. Отцу иногда приходилось ползти на коленях и протискиваться боком, чтобы не застрять. Зато вскоре стало так тепло, что Диего даже снял шапку, шарф и рукавицы и засунул все это в карман, а парку расстегнул. И еще к этому времени Диего услышал странное гудение, которое доносилось изнутри пещеры. Это было похоже на звук, издаваемый при работе какой-то огромной машиной. Судя потому, что Диего знал об этой планете, вполне могло быть и так. Ведь Компания сотворила эту планету, разве нет? По крайней мере, они так утверждали, хотя сам Диего считал это чертовски странной причудой - создавать планету с таким неприветливым климатом.