ня дошла эта простейшая мысль, что я олух царя небесного и меня
снова великолепно надули. у, и Леокадия с ее кадрами, мать Ва
шу! "О женщины!" - вещал поэт, как он был прав!
а столе пачка "Мальборо" и моя зажигалка. Затянулся душис- тым дымом и прогуливаюсь без трусов. Минут через пять заходит
в каракулевой шубке на светлом костюме под цвет моих брюк. А
надо сказать, что очень глупо, когда мужик без штанов, а дама,
простите, в шубе. Мне еще неуютнее сделалось.
- У меня смена кончилась, - говорит, - можно побеседовать.
Присела, закурила. Принесли пакет, я одеваюсь, она смотрит, как
я это делаю.
- Поехали!
До самой гостиной слова не сказала. А я решил закончить эти
эксперименты, попутно признав, что изворотливость женского ума
еще по-достоинству не оценена человечеством. Во всяком случае не- которыми его представителями.
Снял каракулевую шубу.
- Перекусим?
- Я помогу.
а кухне все выложила в три минуты: ин-яз ЛГУ, бизнес-школа,
курсы стенографии и машинописи, детей нет, разведена, двадцать
четыре. Руки быстрые и сноровистые. "Росла без мамы?" Точно.
Квартира двухкомнатная, к нам идет из авантюризма, тяги к разно- образию, плюс деньги. Мужики все равно меняются, так хоть будет
со смыслом. Для дела еще интересней.
Прижал ее к себе. Сказала: "Подожди" и сняла костюм. Гарни- турчик белый, прозрачный, сосочки темные, лобок светлый на смуг- лой коже.
В постели была томной и нежной. Залихватских выкрутасов по
завчерашней "итальяночки" здесь не было, но даже невооруженным взглядом было видно, как она предана любви, какое огромное нас
лаждение доставляет ей само движение фаллоса в ее теле, как все
оно отзывается на самую скромную ласку. Это был прекрасный му
зыкальный инструмент для исполнения единственной мелодии - ме
лодии любви. .
Валерия любила разнообразие. Еще в гостиной как-то незамет
но сбросив с себя остатки одежды, оказалась между двумя тостами
на месте моего -прибора и я с огромным удовольствием целовал ее
припухшие губки и плотненький клитор.
- А хочешь вина из меня?
Лежа на столе, приставила горлышко бутылки к влагалищу:
"Пей!" Попил ее соков с портвейном, поднял высоко ее ноги и эдул под завязку. Она кончала неожиданно долго, со стонами, держась' за мошонку, словно боясь свалиться со стола.
Я отнес ее в бассейн и мы еще порезвились в воде.
В постели уложила меня на бок и, разбегаясь почти от самой
коленки нанизывалась на член, удивляясь точностью попадания.
Принимая сверху, не уставала ласкать ладонями и кончиками паль
цев, вышептывая ласковые слова и все это возбуждало и возбуждало меня.
В конце концов я поздравил фирму с приобретением нового цен
ного сотрудника...
Хотел бы я видеть этого безутешного чинушу, который под лас
ками, между двумя совокуплениями с этой прелестницей, не подпи
шет нужных бумаг! Да я лично раскрою тогда череп и осмотрю со
держание.
Утром отвез Лялю к месту нынешней работы. Вопросов она не
задавала. Еще плюс!