- Поводов на самом деле два. Во-первых, я, к счастью, вспомнила, что сегодня твой день рождения. - Мишель поморщилась, и Хонор снова рассмеялась. - Да брось, ты становишься не старше, а только красивее!
- Может быть. Но, насколько я тебя знаю, капитан, ты раззвонила об этом всем остальным офицерам - и, вероятно, не обошлось без твоего доблестного помощника, не так ли? - спросила Хенке, махнув в сторону МакГиннеса. У Хонор был такой невинный вид, что старпом аж зашипела. - Ну конечно, ты уж постаралась. Значит, они только и ждут, чтобы ворваться с этой дурацкой песней! Черт возьми, Хонор, - ты же знаешь, что у меня абсолютный слух! Ты когда-нибудь слышала, как Иван Равич пытается петь?!
Она содрогнулась, а Хонор постаралась обратить смех в поспешный кашель.
- Я уверена, ты переживешь, - утешила она. - С другой стороны, это только одно из двух событий, которые я праздную. Мы получили приказ, Мика.
- Вот как?
Хенке выпрямилась в кресле и отставила в сторону чашку. Легкомыслие мгновенно уступило место интересу.
- Правда. Подтвердив полную боевую готовность, КЕВ "Ника" направляется на станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля Пятой эскадры линейных крейсеров, чтобы там взять на борт Красного контр-адмирала Марка Сарнова.
- На станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля эскадры, а там вновь сформированная эскадра, вот так? Ну-ну, - пробормотала Хенке, и ее темные глаза сверкнули. - Лихо! Я слышала, у Сарнова все носятся, как с ускорителем в заднице.
- Если он таков, как о нем говорят, - согласилась Хонор. - Я никогда не встречалась с ним, но слышала много хорошего. И по крайней мере одного человека из его штаба я знаю довольно близко.
- О? Вот как? И кто же он?
- Его офицер связи был когда-то моим связистом на "Василиске". Лейтенант-коммандер Вебстер.
- Вебстер, - задумчиво повторила Хенке. - А он случайно не кузен сэра Джеймса или там внучатый племянник?
- Племянник. Он молод, но званием своим обязан отнюдь не родственным связям. Я думаю, тебе он понравится.
- Если он так же туго знает свое дело, как его дядя, тогда, вероятно, понравится, - с улыбкой согласилась Хенке. - Кстати, о родственниках: один из моих тоже служит на "Ханкоке".
- Правда?
- Да. Мой кузен, точнее седьмая вода на киселе, служит старпомом на ремонтной базе. - Хенке, склонив голову набок, несколько секунд насмешливо разглядывала Хонор. - Собственно говоря, ты с ним уже встречалась.
- Вот как? - удивилась Хонор.
Она видела многих родственников Хенке - в основном экзальтированных личностей, которые по выходным дням заглядывали на остров Саганами "навестить крошку", - но она сомневалась, что кто-нибудь из них мог бы служить старшим помощником командира орбитальной базы.
- Угу. Ты видела его на "Василиске". Капитан Пол Тэнкерсли.
Хонор постаралась - и ей почти удалось - скрыть гримасу отвращения. Нет, сказала она себе после мгновенного шока от неожиданности, против самого Тэнкерсли она ничего не имеет. Откровенно говоря, она едва помнила его. Она пыталась восстановить в памяти его внешность, но только хмурилась - таким неопределенным получился образ. Невысокий, но выглядит крепким и плечистым вот и все, что пришло на ум. Да, и, конечно, запомнилось, как неловко он себя чувствовал, оказавшись в той двусмысленной ситуации.
- Пол мне рассказывал кое-что, - сказала Хенке после недолгого молчания, прервав мысли Хонор. - Во всяком случае, намекал. Думаю, он рассказал бы и больше, если бы не считал, что это может прозвучать нелояльно по отношению к бывшему командиру. Дурак, конечно, поскольку командир этот не кто иной, как Павел Юнг.
На этот раз Хонор не смогла справиться с холодной, мрачной ненавистью, исказившей черты ее лица; рука при этом отвратительном воспоминании стиснула чашку с какао.
- Знаешь, - продолжала Хенке, стараясь придать голосу беспечность, - ты никогда не рассказывала мне, что же на самом деле произошло в ту ночь.
- А? - переспросила Хонор, прищурившись.
- Я говорю, ты никогда не рассказывала мне о том, что на самом деле произошло в ту ночь.
- Какую ночь?
- Ой, не будь дурочкой, Хонор! Ты прекрасно знаешь, в какую ночь, вздохнула Хенке, а Хонор ответила взглядом, лишенным всякого выражения. - В ту ночь, когда ты избила в кровь гардемарина лорда Павла Юнга. Помнишь?
- Он упал с лестницы, - почти автоматически произнесла Хонор. Хенке фыркнула.
- Конечно, упал. И поэтому, когда я тебя нашла, ты пряталась под одеялом, а Нимиц был готов выцарапать глаза кому угодно! - Хонор вздрогнула, вспомнив, как однажды Нимиц именно это и сделал, но Хенке, казалось, не обратила внимания. - Послушай, Хонор, официальную версию я знаю. Кроме того, я знаю, что это дерьмо собачье, и если тебе еще никто не говорил, так имей в виду: про тот случай ходят самые разнообразные слухи, особенно после "Василиска".
- Слухи? - Хонор поставила чашку; она ощутила странное удивление, заметив, как задрожали пальцы. - Какие слухи? Я ничего не знаю!
- Конечно, не знаешь. Кто осмелится хотя бы заикнуться на эту тему в твоем присутствии! Но после того, как на "Василиске" он попытался тебя подставить, в эту твою официальную версию уже ни один человек не верит.
Хенке откинулась на спинку кресла, и Хонор неловко заерзала под ее строгим взглядом. Она сделала все, что было в ее силах, лишь бы правда о том старом деле не вылезла наружу, она так надеялась - и, как она остро понимала сейчас, ее надежда родилась от отчаяния, а не реальной оценки ситуации, что мерзкая история рано или поздно естественным образом сдохнет.
- Хорошо, - выдержав минутную паузу, сказала Хенке, - тогда, с твоего позволения, я сама расскажу, как я представляю себе происшедшее. Думаю, этот ублюдок пытался тебя изнасиловать, а ты вбила ему яйца промеж ушей. Правильно?
- Я... - Хонор замолчала, сделала глоток какао и вздохнула. - В общем, да, - сказала она наконец.
- Ну, ради бога, почему ты не сказала об этом тогда?! Бог свидетель, я пыталась вытащить из тебя правду, и я уверена, что комендант Хартли тоже пытался!
- Ты права... - Голос Хонор был необычно тихим, почти неслышным; она неотрывно разглядывала свою чашку. - Я тогда не сообразила, но он, должно быть, все знал. Или догадался. Но только я... - Она оборвала фразу и глубоко вздохнула. - Я чувствовала себя такой грязной, Мика! Как будто он испачкал меня одним своим прикосновением. Мне было... стыдно. Кроме того, он ведь сын графа, а меня никто не назвал бы даже хорошенькой. Кто бы мне поверил?
- Я, - тихо сказала Хенке, - и Хартли тоже. И любой, кто знал вас обоих и слышал обе версии этой истории.
- О? - Хонор криво усмехнулась. - И вы бы поверили, что сын графа Северной Пещеры пытался изнасиловать такую кобылу-переростка, как я, с лицом, которое словно топором рубили?
Хенке внутренне содрогнулась от горечи в голосе подруги и прикусила язык, чтобы ничего не ляпнуть. Она подозревала, что мало кто догадывался, какой безобразной считала себя Хонор во время учебы в Академии. Она и вправду была поначалу невзрачной, но с годами резкие черты ее лица превратились в четкую лепку. Она не была "хорошенькой" и никогда бы не стала такой, думала Хенке, но, как ни странно, даже не подозревала, что другие женщины завидуют ее необычному телосложению и темным, экзотически раскосым глазам. Ее черты были живыми и выразительными (их не портила даже легкая напряженность в левой половине лица), но и это оставалось для Хонор тайной. Кроме того, сегодняшнее страдание в ее глазах было вызвано не мнимой невзрачностью. Просто оно принадлежало той девушке из прошлого, а не этой взрослой красивой женщине, и, как теперь понимала Хенке, Хонор считала, что предала ту девушку, не добившись для нее справедливости.
- Да, - тихо сказала Мишель. - Я бы поверила тебе. Вообще-то я и тогда почти все угадала. Именно поэтому я пошла к Хартли.
- Ты пошла к Хартли?! - Глаза Хонор широко раскрылись, и Хенке неловко пожала плечами.
- Я беспокоилась о тебе и была совершенно уверена, что ты готова рассказать правду. Да, я сказала ему все, что думала о происшедшем.
Хонор смотрела на нее во все глаза, снова прокручивая в памяти мучительную сцену в кабинете коменданта, когда он почти умолял ее признаться, что случилось на самом деле.
- Спасибо, - тихо сказала она. - Ты права. Я должна была рассказать все. Они бы, наверное, вышвырнули его, если бы я... но тогда я не думала о последствиях, а сейчас слишком поздно. Кроме того, - она расправила плечи и снова глубоко вздохнула, - он в конце концов получил свое.
- И да, и нет, - осторожно возразила Хенке. - Его репутация полетела к чертям, и ты знаешь об этом, но он все еще не уволен. И все еще на действительной службе.
- Семейные связи.
Тень улыбки промелькнула на лице Хонор, и Хенке кивнула.
- Семейные связи. Я полагаю, никто из нас, имеющих такие связи, не может удержаться, чтобы не пользоваться ими, хотим мы того или нет. Я хочу сказать, все знают, кто мы такие, и всегда находится некто шустрый, желающий заслужить наше расположение какой-то услугой, даже если мы никогда о ней не просили. Но Северная Пещера... - Она с отвращением покачала головой. - От таких людей меня тошнит. Даже не будь ты моей подругой, но, если бы Юнга наконец разжаловали, я бы, наверное, вопила от восторга. Черт, ведь он мог получить даже тюремный срок, но... - Губы Хенке дрогнули. - Я тебя прощаю. Это тяжело, как ты понимаешь, но я по природе великодушный человек.
- Ну, спасибо, - сказала Хонор, разрядив напряжение.