Чувствовалось, что Тэнкерсли гордился новой ремонтной базой, и Хонор все больше оттаивала при виде его усердия.
- И о каком сроке идет речь? - спросила она.
- А вот тут вас порадовать нечем, - сказал Тэнкерсли более серьезно. У вас нет нормального доступа, чтобы завести внутрь необходимые детали, так что нам придется вскрывать реакторный отсек.
Он упер руки в бока и медленно повернулся, осматривая огромный, стерильно чистый отсек, глаза его были грустными.
- Если бы "Ника" была поменьше размером, мы могли бы отключить вышибные заряды и снять аварийную панель, но здесь - исключено.
Хонор понимающе кивнула. Как и на большинстве торговых судов, реакторы на эсминцах и легких крейсерах, и даже на меньших по размеру тяжелых крейсерах, проектировали со съемными переборками, позволяющими в случае аварии катапультировать забарахливший реактор. Длина "Ники" была полтора километра, максимальная ширина - более двух сотен метров, а энергоблоки размещались вдоль центральной оси ее основного корпуса. Это защищало их от вражеского огня, а также означало, что можно было рассчитывать на их безотказную работу даже в случае прямого попадания... но не так-то просто было подступиться к ним снаружи.
- Нам придется пройти через броню и большое количество переборок, миледи, а потом восстановить их, - продолжал Тэнкерсли. - Оборудование для этого у нас есть, но, полагаю, это займет по меньшей мере два месяца. Более вероятно, четырнадцать или пятнадцать недель.
- Может быть, нам вернуться на Мантикору? Может, "Гефест" справится быстрее?
Она пыталась говорить по возможности нейтральным тоном, но даже если Тэнкерсли и обиделся, он не подал вида.
- Нет, миледи. Конечно, "Гефест" имеет свои преимущества, но я сомневаюсь, что они сократят время ремонта больше чем на неделю, а на дорогу туда и обратно вам потребуется вдвое больше.
- Этого я и боялась, - вздохнула Хонор. - Ну что ж, кажется, мы в ваших руках. Как скоро можно приступить?
- В течение часа я пришлю моих специалистов для осмотра, - пообещал Тэнкерсли. - Мы очень заняты расширением производства, но думаю, я смогу подкрутить график и мы начнем демонтировать контрольные цепи к следующей вахте. На втором стапеле у меня стоит посудина со вскрытым импеллерным кольцом, и бригаде по ремонту корпуса понадобится еще примерно день, чтобы привести ее в порядок. Как только мы с ней закончим, "Ника" станет нашей главной заботой.
- Замечательно, - сказала Хонор. - Если не избежать передачи моего корабля в чужие руки, капитан, я рада, по крайней мере, что вы сразу приметесь за дело.
- Без промедления, мэм! - Тэнкерсли рассмеялся. - Ни один работник верфи не захочет, чтобы капитан дышал ему в затылок. Не беспокойтесь! Мы вернем ваш корабль как можно быстрее.
***
Услышав звонок, адмирал Марк Сарнов оторвался от бумаг и нажал кнопку переговорного устройства.
- Слушаю.
- Офицер связи из штаба, сэр, - объявил дежурный. Сарнов удовлетворенно кивнул.
- Входите, - сказал он и широко улыбнулся - в открывшуюся дверь вошел высокий нескладный рыжеволосый человек в мундире лейтенант-коммандера. Дайте сообразить, Сэмюэль. Пожалуй, вы прибыли с донесением ремонтной базы.
- Так точно, сэр. - Лейтенант-коммандер Вебстер протянул планшет с рапортом. - Оценка капитаном Тэнкерсли предполагаемого ремонта "Ники", сэр.
- Ага! - Сарнов взял планшет и положил на стол. - Я прочту это позже. Для начала просто сообщите мне самую плохую новость.
- Все не так уж плохо, сэр. - Официальное выражение лица Вебстера сменила улыбка. - Определенно поврежден кожух генератора, но капитан Тэнкерсли считает, что они смогут заменить его на месте в течение четырнадцати недель.
- Четырнадцать недель, вот как! - Сарнов пригладил щеточку усов, его зеленые глаза были задумчивы. - Чертовски жаль, что она застрянет так надолго, но вы правы - это лучше, чем то, чего я боялся. - Он откинулся на спинку стула, все еще поглаживая усы, и кивнул. - Доложите адмиралу Парксу, что, по моему мнению, мы можем позволить "Неудержимому" уйти по графику, Сэмюэль.
- Есть, сэр.
Вебстер коротко отсалютовал и направился к выходу, но Сарнов остановил его:
- Подождите минуту, Сэмюэль.
Лейтенант-коммандер остановился, и адмирал указал ему на стул.
- Присаживайтесь.
- Есть, сэр.
Вебстер опустился на указанный стул, а Сарнов покрутился в кресле и, нахмурившись, упер взгляд в стол. Затем, подняв голову, встретился глазами с офицером связи.
- Вы были на "Василиске" с леди Харрингтон?
Его вопрос больше походил на утверждение, и глаза Вебстера потемнели. Он почти машинально поднес руку к груди, затем резко опустил и кивнул:
- Так точно, сэр.
- Расскажите мне о ней. Немного. - Сарнов откинулся на спинку кресла, по-прежнему глядя в глаза лейтенант-коммандеру. - О, я читал ее доклад, но мне ничего не известно о ней лично.
- Я... - начал было Вебстер, но остановился и закашлялся, собираясь с мыслями.
Сарнов терпеливо ждал. В КФМ не принято было обсуждать старших по званию офицеров, особенно бывших командиров, и, вообще-то говоря, адмирал не любил офицеров, которые поощряли подобные расспросы. Но сейчас у него не было другого выхода. Адмирал Паркс фактически ничего не сказал, однако его замечания в адрес Харрингтон заставляли задуматься: чего же он так явно не договаривал?
Боевого командирского опыта у Хонор Харрингтон было больше, чем у любых двух офицеров ее возраста. Казалось, представленный ею доклад мог убедить любого адмирала, что иметь в своем подчинении такого опытного и способного капитана - одно удовольствие. Однако Паркс, очевидно, думал иначе. Может быть, он знал что-то, чего не знал Сарнов? Чего не было в ее официальном личном деле?
Конечно, Паркс всегда был педантом во всем, что касалось военного этикета. Никто не мог отрицать его компетентность, но он был таким невыносимо чопорным и правильным - настоящая замороженная рыба! А до Capнова доходили разные слухи относительно Харрингтон. Он знал, что пересуды неизбежны, особенно об офицерах, сделавших такую карьеру, как она. Проблема заключалась в том, чтобы разобраться, какие из этих историй основываются на фактах, а какие - на вымысле. Его особенно беспокоило, что многие считали ее вспыльчивой - даже высокомерной и самонадеянной, - и он подозревал, что как раз это и беспокоило Паркса.
Конечно, большинство слухов распространяют завистники, да и Адмиралтейство вряд ли доверило бы командование "Никой" офицеру сомнительных достоинств. Но ясно прозвучал намек на постороннее участие, и, судя по всему, адмирал Александер, граф Белой Гавани, имел личную заинтересованность в карьере Харрингтон. Сарнов знал Александера, пусть не очень хорошо, но его открытая поддержка, вероятно, отражала уверенность в том, что Харрингтон достойно заслужила каждую запись в личном деле. В конце концов, в том и заключается адмиральская работа - воспитывать молодых выдающихся офицеров. Но в определенной степени сама репутация графа Белой Гавани, в прошлом всегда отказывавшегося злоупотреблять личным влиянием, делала его нынешние усилия по продвижению Харрингтон по меньшей мере подозрительными.
И кто бы что о ней ни думал, она была теперь капитаном флагманского корабля Сарнова. Он должен знать женщину, окутанную всеми этими историями, не только по документам. Вот почему он нуждался в информации от кого-то, кто знал ее лично. Да и Вебстера трудновато назвать простым младшим офицером. Несмотря на молодость, Сэмюэль Вебстер, вероятно, перевидал старших офицеров - и по возрасту, и по рангу - больше, чем сам Сарнов. Кроме того, служа у Харрингтон, он был серьезно ранен, что наверняка избавило его от юношеской склонности идеализировать своего командира. А еще он был умен и наблюдателен, и Сарнов доверял его мнению.
Вебстер глубже уселся в кресло, не подозревая о мыслях Сарнова, но страстно желая, чтобы адмирал отказался от расспросов. Он понимал, что обсуждать капитана Харрингтон с ее командиром не этично. Но он служил офицером связи уже не у нее, а у адмирала Сарнова.
- Я не знаю точно, что вас интересует, сэр, - наконец вымолвил он.
- Я понимаю, что ставлю вас в неловкое положение, Сэмюэль, но вы единственный человек в моем штабе, кто действительно знает ее, и...
Адмирал неопределенно махнул рукой, не желая объяснять причину своего беспокойства, а Вебстер вздохнул.
- В таком случае, адмирал, я могу сказать одно: она лучше всех, сказал он. - У нас были серьезные проблемы, когда нас сослали на "Василиск", а капитан - она справилась с ними, сэр, и я никогда не слышал, чтобы она при этом повысила голос. Вы знаете, какой была тогда станция "Василиск", и мы точно не были лучшей командой, когда прибыли на место. Но, клянусь Богом, адмирал, мы были лучшими, когда улетали оттуда.
Сарнов откинулся на спинку кресла, удивленный страстностью Вебстера, а офицер связи отвел глаза в сторону и продолжал:
- Капитан вытаскивает из своих людей все, на что они способны, иногда даже больше, у нее люди справляются с таким, о чем даже и не мечтали, и я думаю, что это только часть того, что она делает. Вот какая она, сэр. Вы можете ей доверять. Знайте, она никогда вас не подведет, даже в самой дрянной ситуации. Она вытащит вас оттуда, откуда никто не сможет. Я офицер-связист, а не тактик, но я достаточно повидал на "Василиске", чтобы понять, какой она хороший командир. Я не знаю, сообщили вам или нет о том, как обкорнала адмирал Хэмпхилл наше вооружение и мы оказались в такой чертовой дали от дома, от помощи... это было ужасно. Мы все знали это с самого начала, но капитан нас объединила. Хевы чуть не разбили нас вдребезги, сэр, две трети наших людей были убиты или ранены, но она продолжала сражаться. И победила их. Я не знаю, кто еще, кроме нее, смог бы совершить такое.
Голос лейтенант-коммандера звучал негромко, почти неслышно в тишине кабинета, а сам он внимательно разглядывал свои руки.
- Мы невзлюбили ее за то, что нас сослали на "Василиск", - ну, поначалу, когда прибыли. Это была не ее вина, но мы ничего не могли поделать с поганым настроением, и это чувствовалось. Но потом мы готовы были пойти за ней в ад. На самом деле, именно это мы и сделали... и сделали бы это снова. - Вебстер покраснел от собственной страстности. - Простите, сэр. Я не знаю, то ли вы хотели узнать, но... - Он почти беспомощно пожал плечами.