Мать поглощала еду. Поглощала с такой жадностью, что он испугался. Она глотала пищу не прожевывая. Она ела, как голодный мужчина, роняя маленькие кусочки нежной рыбы.
- Я вижу, ты проголодалась! - сказал он.
За окном шелестела летняя ночь. Сумрак уже по-настоящему сгустился. Только теперь он заметил, что на пиршественном столе - на их пиршественном столе - она зажгла две свечи.
- У меня такое чувство, будто я целый день не ела, - весело сказала она. - Будто все время чего-то боялась.
- Боялась?
Она подняла рюмку.
- Проклятый инстинкт! - беспечно сказала она.
- Инстинкт? - переспросил он с испугом.
- Тебе этого не понять, - ответила она. - Ты ребенок. Ты этого не знаешь. Это словно какой-то страх, боишься того, что миновало, боишься, что все минует... А знаешь, выпей немного вина, хотя бы пригуби.
Он пригубил. Они через стол обменялись взглядом.
- За твое здоровье, мой мальчик! - сказала она; в мягком свете свечей глаза ее излучали тепло.
- Знаешь, мама, что я тебе скажу, - произнес он торжественно. - Ты красивее всех.
- Кого всех? - удивленно спросила она.
- Всех.
- Маленький Лорд! - сказала она.
Он понял, что она хотела произнести это беспечным тоном. И сделал вид, будто она и произнесла это беспечным тоном. Он поднял рюмку, коснулся ее губами, почувствовал успокоительный холодок золотистого напитка и желание выпить еще. "Эрна!" - в ту же минуту подумал он.
Она спросила:
- О чем ты думаешь?
- Не знаю, мама. О том, что нам здесь очень хорошо.
- Какая славная девочка Эрна, - сказала она.
Он вздрогнул, но заметил, что она не обратила на это внимания. Проклятый инстинкт! А может, это просто случайность? Ему хотелось выяснить это сейчас же: неужели все, что происходит, в тот же миг становится известным кому-то другому? Неужели люди, состоящие в родстве, настолько похожи, что ничего не могут скрыть друг от друга?
- Почему ты сказала это именно сейчас? - спросил он, услышав настойчивость в собственном тоне.
- Почему? Сама не знаю, - ответила она и вдруг с испугом посмотрела на часы. - Мальчик мой, а знаешь ли ты, что тебе давно пора быть в постели!
Он знал, что она ответила правду и понимает, что он ей верит. Казалось, любые слова и фразы представляют собой шифр, понятный им обоим. Им двоим. Мы! Двое! Волнующие слова. Они снова увели Вилфреда далеко-далеко.
- Кстати, она заходила и спрашивала тебя.
- Кто? - Он ощупью пробирался назад через разнообразные миры.
- Как кто? Эрна! Мы же говорили о ней...
- Когда, мама? Когда это было?
- Примерно... да, пожалуй, недавно, с час назад. Впрочем, она даже ничего не спросила.
- Зачем же она приходила?
Проклятый инстинкт. Проклятый, трижды проклятый инстинкт. О чем догадалась эта робкая девочка, которая, казалось, была лишена какой бы то ни было проницательности?
- Зачем она приходила? Наверное, навестить... меня. Она принесла очаровательные анемоны.
Он посмотрел по направлению материнского взгляда и увидел букет в зеленой вазе на белом кабинетном рояле. Раньше Вилфред не заметил цветов. Эрна напоминала о себе. Она отныне как бы присутствовала в их доме.
Мать осушила рюмку и стала убирать со стола. Чары, связывавшие их, развеялись, осталась взаимная подозрительность, а может быть... Вилфред не мог поверить, что она что-то знает, сознает или хотя бы улавливает.
- Впрочем, я вспомнила, она говорила что-то о поездке на острова. Кажется, они собираются туда завтра.
- А ты поедешь с нами, мама? - неожиданно спросил он.
- Я...
- Не говори этого! - быстро перебил он.
- Чего - этого?
- Ты знаешь.
- Ну хорошо, предположим, знаю. Все равно, я уже слишком стара для таких пиратских вылазок. Я думаю, мы посидим дома - тетя Кристина и я.
- Тогда и я тоже.
- Но почему? - Она этого ждала и вдруг добавила: - А может, мы и поедем, во всяком случае Кристина. Ее ведь не было, когда заходила Эрна...
Точно она сказала: тебя и ее не было дома...
- Тем лучше, мама, мы побудем дома с тобой вдвоем!
Но на этот раз в его голосе не было уверенности, и он не сумел одержать победу. Чтобы ложь была правдоподобной, надо в нее верить.
Она сказала: - Уже поздно. - Голос был решительный и пустой, шифра больше не существовало. Они молча сидели за квадратным столом, не имея сил подняться и уйти.
- Ну, пора... - наконец выговорила она, вставая. Они вместе поднялись по лестнице наверх. Из дверей комнаты Кристины просачивалась полоска света. В прохладном сумраке их руки встретились в беглом ласковом прикосновении.
- Спокойной ночи, - прошептали оба одновременно.