- Готова, Шэннон?
- Так точно, сэр.
Тактик была погружена в показания приборов на пульте и, ни на секунду не задумавшись, использовала принятое до переворота формальное обращение, а Журден, покачав головой, неохотно пропустил ее оговорку мимо ушей.
- Ладно, ребята. Тут-то мы и прижмем к ногтю этих ублюдков. Приготовиться... внимание... начали!
Крейсер "Вобон" перестал быть грузовым судном. Все это время Форейкер не могла использовать ни одной активной системы, не нарушив маскировки, но ее пассивные системы в течение почти двух часов скрупулезно следили за противником. Она знала совершенно точно, где находится враг, и знала также, что враг подходит к ней с отрицательным ускорением под достаточно острым углом, предоставляя ей прекрасную возможность атаковать так, чтобы сразу вынудить его сдаться. Элисон МакМэртри с молниеносной скоростью развернула "Вобон" на правый борт, и, едва судно повернулось, по налетчику дали залп две мощные лазерные установки. Кэслет мог открыть в три раза более мощный огонь, но он хотел, чтобы пиратское судно уцелело... и двух аккуратных ударов нанесенных по не прикрытому защитными стенами кораблю, должно было хватить с лихвой.
Лазеры - оружие, действующее со скоростью света, и первым предупреждением для налетчиков стал момент, когда два лазерных луча Форейкер (прямое попадание!) уперлись в корму их судна. Орудия продольного огня исчезли во взрыве разлетевшейся обшивки, а лучи когерентного света, подобно демонам, устремились дальше, к заднему импеллерному кольцу. Мощные лучи проникли во внутренние системы судна, поднятое взрывом оборудование разлеталось во все стороны, как поп-корн, в то время как заднюю треть корпуса разнесло в пыль, и термоядерный реактор начал аварийное отключение. Импеллеры корабля вышли из строя, он внезапно потерял способность маневрировать, развернутый кормой к потенциальной жертве, так что ни клин, ни бортовая защита не могли помешать огню "Вобона".
- С вами говорит гражданин коммандер Уорнер Кэслет, - строго сказал Кэслет в свой микрофон, - Вы мои пленники. Любая попытка сопротивления закончится разрушением вашего судна.
Никакого ответа не последовало, и капитан, прищурившись, посмотрел на экран. Несмотря на многочисленные повреждения пиратского корабля, часть бортового оружия, должно быть, все-таки уцелела, включая ракетные стволы, которые все еще могли произвести несколько выстрелов на оставшейся энергии. Но, судя по показаниям датчиков, единственный разрушительный залп привел корабль в полную негодность. Если бы он действительно захотел вступить в бой, это было бы одно из самых коротких сражений в истории.
- Никакого ответа, шкип, - сказал Даттон, - Мы, возможно, повредили их передатчики.
Кэслет кивнул. Если так, то и приемники налетчиков, вероятно, тоже повреждены. Но слышал или нет сообщение их командир, он вряд ли захочет совершить самоубийство. Кэслет взглянул на маленький экран связи, соединявший его с отсеком для личного состава на боте гражданина капитана Бранскома.
- Ладно, Рэй. Отправляйтесь за ними, но будьте осторожны. Держите боты поближе и оставайтесь вне нашей директрисы.
- Слушаюсь, сэр, - ответил Бранском, и два бота набитые закованными в боевую броню морскими пехотинцами, вышли из причального отсека "Вобона".
Они сделали большой круг, держась подальше от бортового оружия легкого крейсера, и заняли позицию в двух километрах за кормой полуразрушенного судна. Люки ботов открылись, из них выплыли по одному одетые в броню морские пехотинцы и направились к пиратскому судну.
Кэслет наблюдал на дисплее, как морская пехота приблизилась к самому ближнему неповрежденному люку для личного состава. Существовала возможность, что пираты решатся предпринять прощальный, вызывающий, самоубийственный жест, взорвав себя, только чтобы захватить с собой морских пехотинцев, но среди пиратов никогда не встречалось камикадзе... и потом, они не подозревали, что Кэслет гонится за ними после "Эревона". Если бы они знали, если б только могли предположить, что он намеревается сделать с ними, они все же покончили бы с собой. Но они ничего такого не выкинули, и Кэслет вздохнул с облегчением, когда люди Бранскома вошли внутрь корабельного корпуса и начали сгонять в кучу команду, не оказавшую сопротивления.
- Отличная работа, гражданин коммандер, - сказал спокойно Дени Журден, - Превосходная работа. И учитывая обстоятельства, - он улыбнулся немного грустно, - я думаю, мы действительно можем этим гордиться.
Глава 19
Кэслет ждал стыковки бота Бранскома в галерее причального отсека. Сцепив за спиной руки, он с трудом скрывал нетерпение, глядя, как выдвигается труба стыковочного туннеля. Соединились фалы, открылся круглый люк трубы. Несколько секунд спустя из него выплыл закованный в боевую броню Бранском, схватился за поручень туннеля и плавно вошел в зону внутренней гравитации "Вобона". В громоздкой броне не так-то просто выполнить этот маневр, и морские пехотинцы, в своих скафандрах очень походившие на роботов, не раз вырывали поручень вместе с кронштейнами, но у Бранскома все получилось легко. Он уперся ногами в палубу, за счет мощной брони оказавшись на полметра выше обычного, и поднял передний щиток шлема.
- Мы разнесли к черту их корпус после восьмидесятого шпангоута, шкипер, - сказал он, - а один из лучей уничтожил их мостик. Там теперь сумасшедший дом. Все, кроме аварийного освещения, отключено, и, похоже, треть компьютерной секции уничтожена взрывом. Но мои техники говорят, что пиратам не удалось уничтожить основную базу, и гражданка сержант Симонсон сейчас пытается вытащить из нее хоть что-нибудь.
- Ясно. Было оказано сопротивление?
- Никак нет, сэр, - зловеще улыбнулся морпех.
Как и у Шэннон Форейкер, словарь гражданина капитана Бранскома плохо согласовался с революционными нормами, - Я полагаю, мы уничтожили почти половину их команды. Вы не поверите, но только абордажная команда у них была в скафандрах.
Он покачал головой, и теперь настала очередь Кэслета улыбнуться.
- Конечно, Рэй. Мы ведь были для них всего лишь безобидным торговым судном, идущим на заклание.
- Они так и думали. Некоторые из них, кажется, негодуют, что их обманули.
- Мое сердце обливается кровью, - съязвил Кэслет и потер подбородок, Итак, Симонсон, может быть, удастся кое-что выудить из их компов, а? Ну что же, это хорошие новости.
- Она, похоже, не очень уверена, сэр, - предупредил Бранском, - но если есть хотя бы малейшая возможность, она сделает. Кроме того у нас есть кое-что получше компьютеров...
Кэслет резко поднял глаза на Бранскома, но гражданин капитан смотрел не на него. Боевая броня - вещь жесткая, и задняя часть шлема неподвижно соединена с плечами. Сейчас Бранском внимательно смотрел на маленький экран заднего обзора. Кэслет сделал шаг в сторону - посмотреть, что там происходит. Из стыковочного туннеля появились еще два морских пехотинца, между ними, как серединка сэндвича, болтались мужчина и женщина в грязных комбинезонах.
- Это их старшие офицеры? - холодно спросил Кэслет.
- Нет, сэр... я хотел сказать "гражданин коммандер", - поморщился морской пехотинец, - Если они говорят правду, то они даже не имеют отношения к экипажу.
- А что еще им остается врать? - саркастически усмехнулся Кэслет.
- Вообще-то, шкипер, я думаю, они говорят правду.
Кэслет, подняв брови, снова посмотрел на морского пехотинца, и Бранском потряс головой - жест, который одетый в броню человек использует вместо того, чтобы пожать плечами в знак недоумения.
- Через минуту вы поймете почему, - добавил он более мрачным тоном.
Кэслет скептически наморщил лоб, но ничего не сказал, а в это время морские пехотинцы со своими пленниками вошли в зону гравитации. Однако, присмотревшись внимательно к внешнему виду пленников, капитан застыл от неожиданности.
Пролонг всегда мешал судить точно о чужом возрасте, но у мужчины виднелось несколько седых прядей в волосах и неопрятной бороде. Лицо измученное, с огромными темными кругами под глазами и уродливым свежим шрамом, обезобразившим его правую щеку. Кэслет понял, что шрам полукольцом идет вокруг всей правой стороны головы, а правое ухо полностью отсутствует.
Женщина, вероятно, была моложе, но об этом трудно судить точно. Когда-то, должно быть, она была весьма привлекательна, и это ощущалось до сих пор, несмотря на грязную кожу и жирные волосы, но она выглядела еще более измученной, чем ее спутник, и глаза были похожи на глаза загнанного в угол животного. Она непрерывно шарила взглядом по сторонам, пугаясь каждой тени, и Кэслет поборол внезапное желание попятиться. От женщины исходило ощущение полубезумного, смертельного страха, рот как будто застыл в беззвучном крике.
- Гражданин коммандер Кэслет, - тихо сказал Бранском, - разрешите вам представить капитана Гарольда Суковского и коммандера Кристину Хёрлман.
Глаза мужчины забегали, но ему удалось отвесить вежливый поклон. Женщина даже не пошевелилась, и Кэслет внимательно посмотрел на нее, а мужчина - Суковский - обнял ее за плечи.
- Гражданин коммандер, - хрипло сказал Суковский, и Кэслет прищурил глаза, опознав произношение. - Я никогда не думал, что буду счастлив встретиться с Народным Флотом, но я счастлив. Я действительно счастлив.
- Вы - монти, - вкрадчиво сказал Кэслет.
- Да, сэр.
Женщина по-прежнему молчала. Только ее глаза метались из стороны в сторону, как два попавших в ловушку зверька, и Суковский плотнее прижал ее к себе.
- Капитан мантикорского королевского торгового судна "Бонавентура". А это... - его голос дрогнул, и он с трудом взял себя в руки, - мой старпом.
- Скажите, ради бога, что вы там делали? - спросил Кэслет, махнув рукой в сторону полуразрушенного пирата за переборкой галереи.
- Они захватили мое судно у Телемаха, четыре месяца назад, - Суковский в течение нескольких секунд оглядывал галерею, затем умоляюще посмотрел на Кэслета. - Пожалуйста, гражданин коммандер. У вас, вероятно, есть доктор на борту, - Кэслет кивнул, и Суковский откашлялся, - Могу я попросить вас вызвать его? Пожалуйста. У Крис сейчас... ей очень трудно пришлось.
Кэслет быстро перевел взгляд на женщину, и желудок его сжался, когда он вспомнил, что эти же самые налетчики сделали на борту "Эревона". В голове у него возник не один десяток вопросов, но ни единому он не позволил сорваться с губ.
- Конечно.
Он кивнул морскому пехотинцу, стоявшему рядом с Хёрлман, чтобы тот отвел ее к лифту. Но едва тот дотронулся до спасенной, неподвижно стоявшая женщина внезапно бросилась в атаку. Это было безумием - морской пехотинец в бронированном скафандре, защитный козырек шлема все еще опущен! - но она пошла на него с голыми руками (и ногами!), не произнеся ни слова, и это молчание было почти столь же ужасающим, как и ее ярость. Если бы морской пехотинец был без брони, любой из полудюжины ударов, которые она нанесла, прежде чем кто-то смог среагировать, ранил бы или убил его. Второй морпех решил вмешаться.
- Нет! Назад! - закричал Суковский и сам пошел к ним.