-- Как бы на моем месте поступилтм? -- обратился неожиданно Иерарх.
Карлсен призадумался. Наконец покачал головой.
-- Чесгно сказать, не знаю.
-- Принудил их оставить Землю?
-- Тоже вариант... Хотя и не знаю, правильный ли.
-- А стал ли бы что-либо делать вообще?
-- А как же. Только не знаю точно, что именно.
-- У тебя нет желания поизучать ситуацию с полгода и изложить затем мне?
-- М-можно, наверное... Не знаю, правда, будет ли от этого какой-то толк. Я ее и так уже знаю.
-- Тогда хотел быты взять на себя задачу изменить ее?
-- Я?? -- Карлсен оторопел. -- Но это ж... Но как?
-- Силу мы тебе дадим. Вопрос в другом: ты желаешь?
-- Конечно... -- Во всяком случае, ответить Иерарху отказом было невозможно.
Ум внезапно охватила сумятица. Буквально секундами раньше он думал, что свое уже отыграл и осталось, единственно, вернуться домой. Иерарх узнал о груодах и сам решит, как распорядиться. А теперь, получается, задача ложилась на него самого.
-- Но с чего же мне начать?
-- С освоения навыков дианирования. Все остальное приложится.
-- Но они же, безусловно... прознают. Они умеют читать мысли. Меня прощупают в два счета.
-- Нет. Мы дадим тебе силу обманывать их.
-- Я... -- но помолчал и понял: сказать больше нечего. -- Хорошо.
-- Ты принимаешь?
-- Да.
-- Хорошо. Тем самым ты начинаешь работу на Совет Иерархов. На Земле тебе отводится такая же роль, как каджекам -- на Дреде.
Карлсена воспламенил неожиданный, ни с чем не сравнимый восторг.
-- Есть ли у тебя вопросы помимо этих?
-- Почему ты выбрал именно меня?
-- Ответ на этот вопрос ты уже знаешь.
-- Я, знаю?? -- растерялся Карлсен.
-- Ты знаешь все, что знаю я. Только это сокрыто глубоко внутри тебя. Тебе надо выявить это на поверхность.
При этих словах Карлсен понял: так оно и есть. Все истинное знание действительно зиждилось внутри.
-- Тебе пора возвращаться, -- сказал Иерарх. -- Хочешь ли ты спросить что-нибудь еще?
Карлсен задумался, и при этом вновь ощутил раскрепощенное состояние вневременности. Это само по себе напомнило вопрос, донимающий со времени пребывания в Гавунде.
-- Хотел бы спросить вот о чем. Каджеки всю свою жизнь проводят в изучении математики. Клубин же сказал, что при достаточной силе ума всякая математика была бы тавтологией, все равно что "раз плюс раз будет два". Это верно?
-- Нет.
-- Почему нет?
-- Самым простым объяснением будет показать. -- У себя во лбу Карлсен ощутил трепет. -- Давай посмотрим, приспособлен ли человеческий ум...
Дальше нахлынуло какое-то ошеломляющее двойное разоблачение. Попрежнему ощущая себя в Хельбе перед Иерархом, он в каком-то смысле напрочь утратил сколь-либо конкретное местонахождение. Совершенно ясно было, что Пространство -- иллюзия, нечто такое, чего нельзя ни утвердить ни опровергнуть, ни приблизить ни отдалить. Подвисло и Время - точнее, стало условностью, которую можно на выбор принимать или отвергать. Затем последовал подъем, стремление вверх, сопровождаемое наиполнейшей, несравнимой ни с чем свободой. Оставляемый внизу "реальный" мир казался чем-то несказанно косным и глупым. Другой же, открывающийся -- бесконечным и неизменным (хотя, как ни странно, все так же подернутым лунной дымкой озера). Был он еще и полностью знакомым, словно Карлсен возвращался в него после странствия.
Взлет этот также сопровождался неким восторгом, совершенно особого свойства и оттенка (почему-то мелькнула мысль о молодом шампанском, где пузырьки -- сама жизнь).
Как раз в этот момент почувствовалось, что этот странно статичный мир нельзя назвать необитаемым. Он обитался абстракциями -- математическими формулами и уравнениями, в сущности, более достоверными, чем оставленный осязаемый мир. Без всякого изумления он понял, что прав был Платон: за "реальным" миром материи стоит вечный мир форм и идей; прав и Пифагор, считавший, что царство чисел содержит ключ к бесконечности. Однако эти формы и символы не были статичны - они были гораздо динамичнее "реальности", поскольку все сообщались между собой, слагая гораздо большую реальность.
Между тем, видя, он сознавал, что понимает теперь все, и одновременно, что понимает это не он: он лишь переменная и бесконечно малая величина в этой огромной реальности. И бесполезно пытаться унести с собой в "нормальный" мир хотя бы осколок этого понимания: слово "нормальность" казалось чуть ли не до смешного неуместным.
Все это время взлет набирал силу, а с ним и "игристый" восторг. И тут, совершенно внезапно, что-то остановилось, и он начал снижаться. Жаль: увидеть наверняка предстояло еще многое. Хотя, увиденное уже ответило на вопрос. Во всяком случае, "сознание" возвращалось и чувствовалось, как трепет унимается во лбу.
Самый абсурд в том, что "пробуждения", оказывается, и не происходило: то, к чему он возвращался, казалось еще менее реальным, более снящимся, чем мир, который он сейчас покидал.
-- ... ухватывать мир чистой математической формы, -- рек Иерарх.
Карлсен с замешательством понял, что услышал сейчас конец предложения, начатого непосредственно перед "взлетом", а отлучка в универсум абстракций состоялась буквально в промежутке меж двумя словами.
-- Это отвечает на твой вопрос? -- спросил Иерарх. Карлсен кивнул.
-- Хорошо. Пора возвращаться. Ты готов?
- Да.
При этих словах огнистый свет истаял и воцарилась чернильная тьма. Во лбу опять затрепетало, и тело тугим жгутом вверглось в водоворот астрального путешествия. Дремливое тепло сопровождало пробуждение от глубокого сна...
Он стоял нагишом на крыше здания в Бауэри, в нескольких футах от восточного парапета. Судя по положению солнца, времени около семи утра -небо выцветше голубое, почти белесое. В бодрящем утреннем свете вид привлекал своей живописностью: Ист Ривер слева, и новый мост Уильямсбург, по которому из Куинза уже вовсю тек транспорт.
Ой! Дверь на крышу отворилась и оттуда вышла девушка с бельевой корзиной. Подумал было нырнуть за вентиляционную кабину, но взгляд девушки беспрепятственно прошел сквозь, очевидно не осознавая его присутствия. Он стоял и смотрел, как она сноровисто набрасывает на пластиковую леску белье: полотенца, майку, шорты, миниатюрный лифчик.