— Как закончишь с этим козлом, присоединяйся, — крикнул Рыжий, когда они вместе с Идиотом потащили Софью за гаражи.
— Мне оставьте! — откликнулся Жирный, приближаясь решительными шагами. — Я быстро. С ним! С ней я хочу долго!
Я же не шевелился. Внимательно смотрел в его маленькие свинячьи глазки. Когда он замахнулся и ударил, я преспокойно ушёл в сторону. Его движения, казалось, стали медленнее.
Раздался грохот, затряслись железные ворота. Жирдяй скривился от боли и вылупился на сломанную кисть. Я тут же схватил его за запястье, и толстяк вскрикнул. А затем и вовсе завыл: его кожа задымилась, зашипела под моей раскалённой ладонью.
Он хотел освободиться, одёрнуть руку, но я не позволил. Взмахнул левой и ударил ребром ладони по предплечью. Магия холода в мгновение ока обморозила его.
Хрупкий лёд раскололся под воздействием жара, и рука треснула, словно хрупкий фарфор, а я продолжал давить, пока окончательно не отломал её.
Жирный взвыл как раненый зверь. Он упал, обхватив культю, и сжался в позу эмбриона. Некоторое время толстяк мычал, пока не набрался смелости проверить обмороженную кость. Его тело била дрожь. Парень даже сходил под себя то ли от страха, то ли от боли. И всё же он собрался с духом и поднял на меня глаза, полные ужаса.
— Это не вылечить магией, — холодно заметил я. — Как и обещал, твоя рука теперь моя.
И показал ему кисть, обожжённую до костей.
— Прошу… — всхлипнул Жирный, и крупные слёзы побежали из его мелких глазок, смешиваясь со слюной и соплями, — не убивай!
— Вот ещё. Тратить магию на такой ничтожество… — сквозь зубы процедил я. — Пошёл прочь с глаз моих, пока я не передумал!
Жирный, кряхтя, с трудом поднялся, но тут же поскользнулся — похоже, он ещё и под себя нагадил — и упал. Ударился культёй и заскулил, словно избитая псина. Ну, это не далеко от правды…
Парень снова встал — на этот раз не упал — и прихрамывая побежал к дороге, тряся жирными боками. Я проводил толстого хмурым взглядом и поспешил туда, куда утащили сестру.
— Вот сучка! Сопротивляется! — кричали за гаражами.
— Хы-хы!
Судя по гундосому звуку, это скалился урод с раскрученной мордой.
— Давай растянем её прямо тут! Держи за руки, я за ноги!
Когда я заглянул за гаражи, увидел, как эти ублюдки пытались уложить Софью на мягкий ковёр зелёной травки, странным образом выросший в этом грязном месте.
Мужик в спортивном костюме стоял сзади и держал сестру за руки. Софья уже очнулась. С яростной гримасой она пыталась отбиваться ногами. На её лице расцветал большой кровоподтёк.
Рыжий же, весело хохоча, пытался поймать стройные ноги девушки. Получалось так себе, и тогда он ударил ей в живот. Сестра согнулась пополам, и конопатый потянул за её джинсы. Стащил вместе с трусиками, оголив лобок. Софья пыталась сжать ноги, но урод запустил руку меж них, стараясь раздвинуть и потрогать самое сокровенное.
— Слышал, как этот недоносок выл? — засмеялся урод с раскуроченным носом. — Саня там из него, поди, всё говно выбил!
Приблизился, когда парочке всё же удалось прижать Софью к земле. Увлечённые своими похабными мыслями, они меня даже не заметили. Рыжий спустил штаны и сейчас боролся со своими трусами, которые повисли на его ремне. Софья истошно орала и звала маму на помощь.
Подкравшись сзади к Рыжему, я раскалил обе руки и обхватил его лицо. Кожа под моими пальцами зашипела, дым повалил. Воздух сразу наполнился вонью палёной плоти.
Рыжий словно девка завизжал, спрыгнул с ног Софьи и схватился за лицо. Попытался развернуться и запутался в спущенных портках.
— Держись! — подал падающему руки.
Рыжий, не соображая, схватился и тут же обжёг ладони. С вскриком отдёрнул их и упал рядом с Софьей. Его пальцы почернели.
— Паскуда, — брезгливо прошипел я и ударил в его обожжённую морду.
Рыжий снова упал. Сжался, закрыв лицо руками, и заплакал, как маленькая девочка.
Придурок с разбитым носом раскрыл окровавленный рот, испуганно посмотрел на меня и вскочил, подняв руки.
— Я не хотел… Это… Это всё он! — указал он пальцем на корчащегося Рыжего.
— Я кое-что обещал тебе, тварь, — произнёс так, что даже Софья бросила на меня испуганный взгляд.
Сжал кулак и крутанул рукой, будто держал кнут. Мужик аж вскрикнул, когда услышал щелчок в воздухе. Это был воздушный бич. Тонкий и полупрозрачный, он свистнул над моей головой.
Размахнулся и ударил. Щёлкнуло снова. Правая нога Идиота подкосилась, и тот рухнул на траву и заорал, держась за сломанное колено. При этом он почему-то поджал обе ноги.
Я размахнулся снова, и магический бич свистнул над головой. Выбросив руку, я ударил второй раз. Хлёсткий и упругий ветер, собранный в одну ленту, щёлкнул по второму колену Идиота. Оно хрустнуло и сломалось в суставе. Вой ублюдка сменился тонким визгом, но тут же прекратился: мужик потерял сознание от боли.
Сестра запихнула себе руку между ног, чтобы спрягать то, что не должен видеть чужой мужчина, а другой пыталась прикрыть то одну, то другую грудь.
Сел на траву рядом с ней, смотря в другую сторону.
— Вот не слушала меня, а тебя чуть не изнасиловали какие-то животные. Теперь понимаешь, почему нужно одеваться, как уважающая себя девушка? — будничным тоном произнёс я, когда сестра вскочила и резким движением запихнула свою задницу с перекрученными трусиками в джинсы.
— Тимофей… — удивлённо сглотнула Софья, пытаясь спрятать грудь рукой, — как ты это⁈ Это что? Это была магия⁈
Снял с себя пиджак, а потом рубашку, которую и протянул сестре, не смотря на ту, со словами:
— Прикройся и пошли отсюда!
Схватив мою рубашку, Софья быстро накинула её на себя. Я же на голое тело надел остатки былой роскоши.
Повернулся и поморщился. Немного маловата ей рубаха в груди: опять у неё соски на показ. В таком виде идти нельзя!
Не придумал ничего лучше, чем отдать ей пиджак, который она застегнула на верхнюю пуговицу, благодаря чему наконец-то спрятала свои достоинства.
Мне же пришлось с мужика стянуть спортивную куртку и надеть.
— Ты не переживай. Я всё постираю руками… — вдруг сказала сестра и зачем-то схватила меня за руку.
— Эм?.. — удивленно посмотрел на неё.
— Одна эта рубашка стоит больше, чем мать за месяц зарабатывала, а про пиджак вообще боюсь подумать… — дрожа телом, произнесла Софья.
— Мелочи! — махнул рукой и улыбнулся сестре, чтобы успокоилась.
— Прости меня… — Мы остановились, и сестра посмотрела на меня влажными от слёз глазами: — Я тебя подставила, а ты меня спас. Если бы не ты — драли бы меня до самой ночи.
— А как иначе? — улыбнулся и вытер ей слёзы. — Ты же моя сестра.
И направились к дому.
Софья, пока шла с Тимофеем.
Девушку трясло. Она держалась за брата, как за единственную защиту в этом мире. У неё никогда не было отца, который бы о ней позаботился. Мать много работала, и Софья выросла во дворе с пацанами. Её воспитывали улицы.
Повадки, манеру речи — всё переняла у «лучших». В обязательной школе постоянно дралась. Рано начала курить и пить. Единственное, что она не сделала до сих пор, в отличии от подруг, — не лишилась девственности.
Мать Софьи заболела, и стали они жить на жалкое пособие. Его даже на квартплату не хватало, не говоря уже о врачах и лекарствах, которые бешеных денег стоили. И только так можно было избежать или хотя бы купировать приступы.
И тут появляется он — с идеальной осанкой, в дорогущей одежде — прямо у них в халупе. Да если бы её подруги узнали, что он аристократ, повисли б толпой на шее. Родить от аристо, а не от местного быдла — мечта каждой простолюдинки.
Когда Тимофей разделся, Софья увидела идеальное тело и мышцы, чем не могут похвастаться многие из парней даже старше его. Так он ещё и маг. Не будь он братом, она бы к нему пригляделась, хотя…
Девушка взглянула на Тимофея. Он молчал и смотрел вперёд. Впервые она почувствовала, что значит быть за мужской спиной.
На подходе к дому Софья осознала, что ей не хочется выпускать руку брата — так тепло и спокойно. Ей давно в жизни не было так хорошо.
Софья до сих пор не верила, что это её брат. Они разные как ночь и день. Даже внешне не похожи.
«Может, он всё-таки не родственник?.. — подумала про себя девушка, когда они зашли в квартиру. — Нужно будет у мамы спросить».
— Ох… — несколько отсутствующим взглядом посмотрела София и коснулась моей рассечённой брови, — хорошо они тебя. Я наложу швы… — ещё раз всмотрелась в мою бровь, — иначе расползётся, и девки на тебя смотреть не будут.
И через силу улыбнулась.
— Швы? — переспросил я.
— Ну да. Швы. Мама научила.
Девушка ушла, а я сидел на кухне по пояс голый и отрешённо глядел в окно. Кофту идиота со сломанными ногами я уже выбросил. Сейчас меня заботило то, какое я себе астральное тело создал, так что погрузился вниманием внутрь и осмотрел своё творение. Очень неплохо, но одна маленькая проблемка вызвала во мне ярость.
Из-за того, что торопился, пришлось кое-какие моменты упустить, а я на них крайне рассчитывал… Я создал поистине идеальное астральное тело, но — узлы в каналах… Я планировал создать их и сделать как можно шире. Это ускорило бы моё развитие потом.
В итоге крепкий астрал, каналы и источник — то, чего добиваются годами работы. Зато без единого узла. А всего-то десять минут разделяли от могущества…
Теперь придётся заплатить тяжёлым трудом, формируя узлы. Могу, конечно, разрушить астральное тело ещё раз, но третье по счёту будет формироваться почти месяц. И ладно бы только это… Мне нужны будут ещё артефакты и полный покой. Астрал всё-таки уже связан с моей душой — до конца сформирован. Даже источник есть.
Открыл глаза и увидел Софью. В длинном свитере, почти до самых колен, она стояла с иголкой и нитками и очень странно смотрела на меня — так, будто я какой-то герой или великий человек.
По включённому телевизору кухне показали современные достижения человечества. Всемирная паутина, благодаря которой можно было узнать ответ на любой вопрос и связаться с кем угодно на любом расстоянии, воздушные судна, техномагические доспехи и бронированные поезда — всё это казалось невероятным и знакомым.
Больше всего мне хотелось, чтобы эти достижения магии и технологий увидел мой старый друг Икар. Гениальный артефактор не раз рассказывал мне о том, что нас ждёт в будущем. И сейчас я осознал, что он смог очень многое предсказать. А мы только и делали, что смеялись…
Жаль, Икар погиб в одной из войн, что развязали Боги руками священников. Такого гения потеряло средневековье…
— Тимофей? — позвала меня сестра.
— Можешь называть меня Тим, — улыбнулся ей и прогнал воспоминания, что меня охватили.
— Не говори маме, что меня чуть… — проглотила слова Софья.
— Не буду! — улыбнулся ей.
Её руки дрожали, она нервничала. Но в момент, когда поднесла иголку к моему лбу, успокоилась. Точными выверенными движениями сестра проткнула мою кожу и просунула иглу. Стежок, ещё один. И вот она уже зубами отрывает нить, завязывая узелок.
— Ну всё. Теперь снова красавчик. От девчонок отбоя не будет, — потрогала она кожу около шва. — А ты правда маг? — вдруг спросила она.
— Да, — сухо констатировал факт.
— Очуметь! Мой брат — маг! Скажи кому — не поверят. Здесь, в городе они живут в центре, и нас туда почти не пускают. Есть ещё местные, но все поголовно бандиты. Занимаются разными не самыми приятными делишками. Зато деньги гребут лопатой. Твари-аристократы считают себя лучше нас, а мы в этой помойке вынуждены жить. Вот если бы я была магом… — мечтательно закатила глаза Софья.
— То тебя бы убили! — прервал её фантазии. — С таким поведением ты бы из дуэлей не вылезала, а род от тебя отказался, как от проблемной.
— Да что вы говорите? — передразнила она. — А позвольте спросить, сударь, за что вас выпнули?
— Избил до смерти одну непослушную сестру. Не слушала меня, дурочка… — пошутил я.
Софья начала бледнеть и отходить.
— Шучу я! — поднял руки. — Или нет… — добавил зловещим голосом.
Отвлёк звук колокола. У меня внутри все сжалось. Как и в мое время… Зовут на молитву богам. Тело напряглось.
— Тим? Ты чего? Не слышал никогда звона? Чего ты так напрягся? — уставилась на меня сестра.
— Да так… — выдавил я улыбку, — воспоминания нахлынули.
Сестра убрала иголку с ниткой и поставила чайник на плиту. Я снова посмотрел в окно.
— А это что? — указал сестре на небольшой бюст, что стоял у скромного здания районной управы, которое мы проходили.
— Да ты что? Не знаешь⁈ — удивилась Софья. — Чему вас, аристократов, вообще учат⁈ Это же каждый школьник знает…
Встал с табуретки и приблизился к окну. На высокой античного вида колонне белело мраморное изображение — мужчины, который был чем-то похож на меня прежнего. В старой скульптуре, затёртой временем и повреждённой какими-то вандалами, узнавался знакомый мне образ… Меня самого⁈
Всмотрелся в надпись: «Владимир Демидов. Первый Вознёсшийся из людей, кто удостоился чести занять место рядом с Богами». Ниже более мелким шрифтом было выбито: «Сильнейший маг Руси, герой объединения империи».
Проклятье… Вознёсшийся, значит?.. Не убитый Богами, а вознесшийся герой⁈ Кажется, в истории о моей смерти немало лжи… Вот же твари! Сделали из меня символ их долбанной веры. Хорошая посмертная насмешка…
На кухне стоял тазик с водой. Я обратил на него внимание сразу, только не понял, зачем по центру-то ставить. Но когда закапало с потолка, я всё понял: из большого пожелтевшего пятна периодически падали капли. Осмотрелся ещё раз. А квартира, выходит, двухкомнатная. Спальня матери и зал.
Послышался болезненный кашель. Мы с Софьей пошли в комнату матери. Елизавета Сварожева пришла в себя и приподнялась на локте. Синюшное лицо явно намекало на отсутствие здоровья, и то и дело мама отхаркивала кровь.
Сестра рассказала, что долгое время мама трудилась медсестрой — вот откуда у них иголка и нитки, а ещё умения Софьи. Но потом ей пришлось сменить относительно безопасную работу в поликлинике на предприятие, где много вредных отходов.
Елизавета работала не покладая рук, чтобы обеспечить достойную жизнь своей дочери. И в итоге она серьёзно заболела. Руководство завода, вместо того чтобы вылечить её, просто выгнало бедную женщину на улицу. И осталось лишь жалкое пособие от государства. Завод не дал ни копейки.
Именно тогда София и начала вести дела с местными бандитами и ввязываться в сомнительные авантюры. Пусть и немного, но сестра умудрялась заработать. В хорошие месяцы могли себе позволить лекарства, которые почти не помогали. Маме врала, что устроилась на работу в «прокат фильмов».
Будто оправдываясь, сестра сказала, что могла бы не лезть в криминал. Но кто возьмёт на нормальную работу несовершеннолетнюю девушку в беднейшем районе города? Тут было два варианта. Либо проституция, либо незаконные делишки. Сестра выбрала второе.
— Мам, как ты, — спросила София, когда та окончательно пришла в себя.
В этот раз в её голосе не было спеси и наглости. Лишь тоска и печаль.
— Всё хорошо. Мне уже лучше, — хриплым голосом ответила мать.
— Ну я же вижу, что это не так. Вижу, как тебе больно… — Глаза сестры увлажнились: — Не волнуйся мама. Скоро… Скоро у меня — зарплата, — с трудом солгала София. — Мы насобираем на мага-целителя.
Я скривил губы и многозначительно посмотрел на сестру, которая умоляющи глядела на меня, чтобы я не раскрыл правды. То, что она завязала с тёмными делишками, это факт. Больше никаких дел с криминалом.
Ещё раз вспомнил о рыженькой… Сучка! Денег отца точно хватило бы на лекаря. А так… Терпеть не могу, когда трогают моё…
От мыслей отвлекла мать.
— Не волнуйся так обо мне, солнышко. Главное, чтобы у вас с Тимофеем всё было хорошо, — через боль и хрипы чуть слышно произнесла женщина и улыбнулась. Затем она с трудом перевела взгляд на меня и, заметив моё побитое лицо, поднесла руку к губам: — Ой, боже… Тим, что… Что с тобой?
— Всё хорошо! Просто споткнулся о ступеньки в подъезде. Не привык ещё к их высоте, — солгал я больной женщине.
— Пойдём Тим, пусть мама отдохнёт! — дёрнула меня за рукав сестра.
— Подожди! — остался я стоять. — Хочу попробовать ей помочь.
— Как? Ты что, ещё и маг-целитель?.. — уставилась на меня сестра.
Мать попыталась встать, чтобы посмотреть на меня.
— Кое-что знаю, — улыбнулся и подтолкнул сестру. — Подвинься чуть-чуть. Мне нужно пространство.
Софья округлила глаза и хотела было возразить, но отошла на шаг.
— Что ты собираешься делать, — озадаченно спросила она.
К сожалению, хоть я и имел огромный талант в большом количестве видов магии, но мои способности к целительству стремились к нулю. А на своём нынешнем магическом ранге я тем более никак не смогу помочь бедной женщине целительством. Поэтому попробую использовать то, в чём я был лучшим в своё время…