Буравчик растерялся. Он все еще не понимал, к чему клонит управляющий делами миллиардера Пупса.
-- Работая на публику, -- продолжал Крысс, -- вы направляете свой талант в никуда, бесцельно распыляете его, получая взамен жалкую популярность и жалкие гроши. Но публика неблагодарна: как только она вами насытится и у нее появится новый кумир по части сенсационных разоблачений, про вас забудут. Вас даже никто не пожалеет, потому что вы для них бесцеремонный и циничный проныра, который всегда найдет для себя какое-нибудь грязненькое, но хорошо оплачиваемое дельце. Вы останетесь без капитала и положения в обществе, в лучшем случае на должности редактора какой-нибудь дешевенькой желтой газетенки, в суете ежедневной текучки и в полнейшем забвении. Горение яркой звезды внешне эффектно, но -- увы! -весьма быстротечно, господин Буравчик. Подумайте о своем будущем, пока не поздно, ведь вы очень смышленый гном.
Буравчик не нашелся что сказать и почесал карандашом за ухом.
-- А между тем многие гномы очень ловко устраиваются в этой жизни, -продолжал Крысс свое мягкое давление.
-- Конечно, господин Крысс, вам в жизни очень повезло.
-- Я, конечно, не имел в виду себя, но раз уж вы сами заговорили... Знаете, почему мне повезло?
Буравчик пожал плечами.
-- Потому что я не пытался угодить всем сразу. Я служил интересам одного-единственного, но достойного во всех отношениях гномы.
-- Я понимаю, "Давилонские юморески" принадлежали господину Скарабею...
-- Да, для многих это не являлось секретом. Господин Скарабей вкладывал в газету хорошие деньги, а я печатал добротные материалы, хорошо отражавшиеся на авторитете и благосостоянии господина Скарабея.
-- Ничего не имею против, -- согласился Буравчик.
Тут надо заметить, что и тот и другой предполагал наличие у собеседника портативного магнитофона, а потому отзывались обо всех упоминаемых гномх весьма деликатно.
-- И чем это для меня закончилось? -- продолжал господин Крысс.
-- Чем?
-- Тем, что господин Скарабей рекомендовал меня для работы секретарем и управляющим делами богатейшему гному нашей планеты господину Пупсу.
-- Да, вы неплохо устроились.
-- Хотя об этом не принято говорить... хотите знать, какой у меня теперь оклад?
-- О!..
-- Сто тысяч фертингов в месяц, или один миллион двести тысяч фертингов в год. И это не считая доходов от ценных бумаг!
Буравчик выронил карандаш, который все это время машинально вертел в руках.
-- Как вы понимаете, такие деньги не очень-то легко потратить. Приходится вкладывать в недвижимость, золото, произведения искусства. Господин Пупс мог бы легко удвоить сумму моего оклада, если бы я попросил его об этом, но я не прошу.
-- Наверное, вы очень ценный работник, -- глухо произнес Буравчик, опустив глаза. Сам он, после неудачи с открытием собственного телеканала, основательно влез в долги. Газету "Правдивые расследования" могли закрыть со дня на день... Доходы собеседника его ошеломили.
-- Разумеется, -- согласился Крысс. -- Иначе я бы просто не взял денег. Эти деньги являются лишь малой частью той прибыли, которую получает господин Пупс благодаря моей неустанной и весьма плодотворной деятельности.
-- Чего же вы хотите от меня? -- спросил Буравчик напрямик, устав от разговора, который его изматывал своей неопределенностью.
-- Я хочу, чтобы вы начали работать на господина Пупса, -- так же напрямик ответил Крысс.
-- Что?
-- Да, да. Я здесь по поручению именно этого господина. Миллиардера и, скажу вам по секрету, очень, очень неглупого гнома.
Буравчик наконец все понял, однако находился в нерешительности. Его буквально разрывали внутренние противоречия. Он еще не знал, чем закончится этот разговор.
-- Стало быть, вы хотите купить меня со всеми потрохами? -- произнес он с улыбкой, оттягивая время.
-- Это уж как вам угодно, -- сказал Крысс, -- но за эти самые потроха, как вы изволили выразиться, господин Пупс для начала выплатит вам один миллион фертингов.
Карандаш в руках Буравчика хрустнул пополам.
-- В дальнейшем, -- продолжал Крысс, -- в процессе нашей совместной работы, суммы выплат, разумеется не будут исчисляться миллионами... Но обещаю вам, они будут очень, очень существенны.
Буравчик поднялся, шагнул к окну, раскрыл его настежь и вдохнул полной грудью осеннюю прохладу. Постояв так с минуту, он прикрыл окно и сказал:
-- Я могу обдумать это предложение?
-- Разумеется, -- с готовностью согласился Крысс. -- Пока я здесь, в кабинете, можете обдумывать.
Буравчик понял, что после столь откровенного разговора его отказ может иметь довольно опасные последствия. Ходу назад не было, и это, к его тайному облегчению, упрощало ситуацию. Он решил прямо сейчас заручиться маленьким и столь необходимым ему информационным авансом.
-- Что за разговор был сегодня ночью в "Веселом клоуне"? -- спросил он, решительно повернувшись к Крыссу.
Тот кивнул, молча вынул подписанный Пупсом чек на миллион фертингов, протянул Буравчику и сказал:
-- Возьмите чек, и мы поговорим обо всем обстоятельно.
Впервые в жизни испытывая подобные внутренние переживания, Буравчик принял чек и трясущейся рукой запихал его в свой бумажник.
-- Итак, господин Буравчик, -- сказал Крысс с некоторой торжественностью, -- с этого момента вы находитесь на негласной службе у господина Пупса. Поздравляю вас от души, коллега.
Крысс поднялся из кресла и пожал совершенно взмокшую ладонь честного и неподкупного еще минуту назад репортера.
-- Присаживайтесь, господин Буравчик. -- В тоне Крысса торжественность уступила место деловому настрою. -- Вот теперь мы поговорим о событиях сегодняшней ночи и нашем первом совместном выпуске передачи "Момент секретности". Возможно, кое-что придется перемонтировать, а также придать несколько иную окраску закадровому тексту... В дальнейшем я буду просматривать подготовленные вами материалы еще на подготовительной стадии, и совместными усилиями...
Но тут мы незаметно удалимся, не дослушав всех подробностей этого сугубо профессионального разговора.
Вечером того же дня, в самое удобное для зрителей время, вышел в эфир сенсационный выпуск передачи "Момент секретности". Предварительные ежечасные анонсы подогрели интерес публики настолько, что транслировавшуюся в тот же час любимую всеми игру "Колесо везения" никто не смотрел.
Под руководством Крысса Буравчик перемонтировал передачу так, что все факты и события перевернулись вдруг с ног на голову. По новой версии выходило, что проект "Космические поставки" изначально принадлежал миллиардерам Пупсу и Скарабею, которые исключительно из любви к науке намеревались безвозмездно передать его ученым Сигме и Мемеге. Но это якобы не понравилось главарям преступного мира Жмурику, Тефтелю и Ханаконде, которые задумали силой завладеть правами на это сулящее огромные прибыли предприятие. Для этой цели преступники решили отравить ученых ядом. Попытка не удалась, потому что на месте предполагаемого преступления оказался он, репортер Буравчик.
Буравчик помешал отравить ученых до смерти, но был схвачен и подвергнут жестоким пыткам. Ему удалось бежать благодаря его собственной ловкости, а также самоотверженности врачей "скорой помощи".
Но преступные главари не угомонились -- рассказывалось далее. Той же ночью они совершили налет на ресторан-кабаре "Веселый клоун", где в это время мирно отдыхали господа Пупс и Скарабей. Под дулами автоматов бандиты вынудили их передать права на "Космические поставки" Жмурику, Тефтелю и Ханаконде, прикрывающимся именами находящихся в больнице ученых Сигмы и Мемеги...
Вся эта невразумительная чехарда была настолько ловко смонтирована, что не вызывала ни малейших сомнений в достоверности. Здесь были видеосъемки, сделанные Буравчиком в Научном городке, видеозаписи налета на ресторан, сделанные камерами слежения службы охраны, кадры из архива, интервью с прямыми и косвенными участниками событий -- от врачей "скорой помощи" до хорошо заработавшего на этом деле дворника.