Глава пятая
Посадка на Луну. Следы катастрофы.
Недостойное поведение профессора Злючкина. Дисциплина дает
трещину. Настоящий текст радиограммы
Ракеты "СОВА" и "ЗиЛ" приближались к Луне.
Вскоре после старта, когда первая ракета набрала необходимую для полета скорость, ее экипаж собрался в смотровой кабине. Вызванные ускорением перегрузки прекратились, и теперь космонавты свободно парили в невесомости. Робота "Дружка", не приспособленного к подобным упражнениям, в целях безопасности оставили сидеть пристегнутым к креслу.
Путешественники зависли у огромных иллюминаторов, разглядывая подернутую дымкой облаков Землю, все еще далекую Луну и звезды, которые в безвоздушном пространстве гораздо ярче и отчетливей.
Переволновавшись перед стартом, путешественники теперь зевали и хлопали глазами. Студент, собиравшийся хорошенько отругать Пухляка, махнул на это дело рукой и предложил всем до прибытия на Луну поспать. Лететь предстояло не меньше десяти часов, поэтому участники экспедиции охотно пристегнулись к своим креслам и моментально заснули.
В смотровой кабине осталась только Клюковка. Она впервые оказалась в космическом пространстве; глаза у нее горели, ни о каком сне она, конечно, не могла и думать. К тому же последние несколько дней и ночей она провела в ракете и, обосновавшись здесь хорошенько, соблюдала нормальный режим сна и бодрствования.
За несколько часов до посадки Взломщик и Шестеренка заняли свои места в пилотской кабине, остальные же вновь слетелись в смотровую. Теперь Луна занимала полнеба, были отчетливо видны горы, цирки и кратеры на ее поверхности. Планета Земля, напротив, уменьшилась до размера зонтика.
-- Скажите, коллега, -- обратилась Огонек к Студенту, -- как вы теперь, находясь в космосе и невесомости, разбираете, где верх, а где низ? Или же эти понятия вообще теряют всякий смысл?
-- В некотором смысле, конечно, теряют, -- согласился Студент. Его серьезная мина не очень-то вязалась с задранными кверху ногами; он протирал очки и не мог ухватиться ни за один из поручней, которые были во множестве закреплены вдоль стен. -- До тех пор, пока мы не приблизились достаточно к цели нашего назначения, то есть к поверхности Луны, можете условно считать верхом нос нашей ракеты.
-- А низом -- хвост, -- авторитетно прибавил оказавшийся рядом Карлуша.
Поскольку Огонек находилась в космосе впервые, Карлуша считал ее кем-то вроде салаги. А сам он был, конечно, старым морским волком.
-- Благодарю вас за разъяснения... коллеги, -- выразила Клюковка свою признательность обоим.
После обеда Студент велел всем надеть космические скафандры. Ракета вскоре должна была прилуниться, и, хотя ее программа гарантировала мягкую посадку, все-таки стоило подстраховаться на случай частичной или полной разгерметизации. Сидевшие за пультом Взломщик и Шестеренка держали руки на кнопках и в любое время могли принять управление на себя.
Вот на одном из экранов поверхность Луны стала медленно закатываться вниз и вскоре, мелькнув горизонтом, провалилась в космическую тьму. В то же время на другом экране, передающем изображение с хвоста, выплыла та же самая поверхность, но уже заметно ближе, чем раньше. Глухо зафыркали включившиеся двигатели торможения. Ракета сделала полный разворот.
Место для посадки было выбрано то же самое, что и во время предыдущих полетов, -- недалеко от входа в большую ледяную пещеру. Здесь имелась удобная площадка, достаточно плотный грунт и вполне изученный окружающий рельеф.
-- Ого! -- заметил Взломщик. -- Кажется, здесь что-то такое стряслось. Неужели потерпел катастрофу космический корабль?
И действительно, по мере снижения на площадке и далеко вокруг стали заметны искореженные куски металла, а на грунте чернели пятна сажи от сгоревшего топлива.
-- Смотрите, смотрите! -- воскликнул Студент. -- Видите верхушку от ракеты -- там, левее?.. Это пилотская кабина; в случае опасности она отстреливается от корпуса катапультой. Если кабина вовремя отстрелялась, значит, экипаж не пострадал.
В этот момент ракета плавно опустилась на площадку, приняв вертикальное положение, прибор невесомости отключился, и все пассажиры, охнув, провалились в кресла под собственным весом.
-- Ну вот, братцы, -- сказал Карлуша. -- С прибытием.
Первым делом было необходимо выяснить, не остался ли кто-нибудь из потерпевших на поверхности Луны, и в случае необходимости оказать помощь пострадавшим. На поиски отправились Взломщик, Шестеренка и Глюк. Оставшиеся собрались в смотровой кабине и стали наблюдать за их действиями через иллюминаторы.
-- Ого, здесь сгорела не меньше чем трехступенчатая ракета, -- говорил Взломщик, разглядывая попадавшиеся на пути обломки. -- Похоже, что загорелась прямо на старте из-за неполадки в двигателе.
Переходя от обломка к обломку, группа наконец приблизилась к отброшенной довольно далеко пилотской кабине. Дверца раскрыта настежь, внутри -- никого.
У всех вырвался вздох облегчения.
-- Картина ясная, -- сказал Взломщик. -- Лунатики построили свою ракету, но она взорвалась на старте. Хорошо еще, что экипаж вовремя катапультировался. Непонятно только, куда они собирались лететь и почему сигналили об опасности.
-- "Если прилетят, не давайте им ничего", -- вспомнила Огонек слова Ослика из первой, принятой Звездочкиным радиограммы. -- Стало быть, они собирались лететь на Землю?
-- Возможно, -- согласился Студент, -- и, похоже, что они спешили...
-- Смотрите, -- послышался голос Взломщика, -- здесь стояла герметическая палатка со шлюзовой камерой.
Действительно, на краю площадки лежала распластанная, как сдувшийся воздушный шар, космическая палатка.
Внутри обнаружились пустые кислородные баллоны, надувные матрасы и емкости из-под воды и продовольствия.
-- Возвращайтесь, -- распорядился Студент. -- Здесь осталось только одно место, где что-то еще может разъясниться.
Но в это время прилунилась ракета "ЗиЛ", отстававшая, согласно плану, на два часа. Задира и Липучка сообщили, что полет прошел нормально и все отлично чувствовали себя в невесомости.
Они не стали рассказывать о неприятной цене, случившейся перед самым стартом. Профессор Злючкин, увидев, как завинчиваются изнутри запоры дверцы люка, неожиданно впал в буйную истерику и попытался вырваться наружу. Он кричал, рыдал, умолял, царапался и кусался. Пришлось вкатить ему двойную дозу успокоительного, после чего он обмяк, позволил засунуть себя в скафандр и пристегнуть к креслу.
Все время перелета он проспал с улыбкой на лице, так и не увидев из космоса Земли, Луны и звезд.
Проснувшись от легкого толчка во время прилунения, он сказал "извините" и присоединился к остальным как ни в чем не бывало. Если же впоследствии ему при случае напоминали о его недостойном поведении, он только недоуменно вскидывал брови и восклицал: "Не понимаю, о чем вы говорите?"
Устыдившись все-таки в глубине души собственной слабости и вспомнив о тысячах телезрителях, следивших за ходом экспедиции, Злючкин выразил решительное намерение сдержать данное на Земле обещание и совершить выход на поверхность Луны. Не голым, конечно, а в полном полагающемся для такого случая комплекте обмундирования.
Это его намерение полностью противоречило изначальному плану экспедиции, согласно которому экипаж наблюдателей совсем не должен был покидать ракету без крайней на то необходимости. Однако, опасаясь какой-нибудь новой опасной выходки или провокации со стороны вздорного профессора, командир корабля Ярило согласился выпустить его под собственную ответственность. Заявив, однако, что отправляется сам вместе с ним и будет все время неотступно находиться рядом.
Услышав такое, Задира и Липучка совершенно растерялись: сам командир в первые же минуты пребывания на Луне собирался грубо нарушить строго оговоренные правила. Они связались со Студентом и потребовали, чтобы тот решительно вмешался в происходящее.
Студент попытался образумить и пристыдить академика Ярилу, но тот мягко возражал:
-- Извините, уважаемый коллега, но не я был председателем отборочной комиссии и не я включал господина Злючкина в состав экспедиции. А поскольку я не имею права посадить этого господина на цепь, то вынужден по крайней мере держать его под личным контролем. Огромное вам спасибо за великолепно проведенную работу по подбору экипажа.
Студент прикусил губу. Он никак не ожидал, что со стороны экипажа наблюдателей, которые должны были только-то и делать, что наблюдать и слушать, возможны какие-то неожиданные фортели. По правде говоря, этот экипаж носил в большей степени декоративный, показательно-представительский характер; при подборе кандидатов Студент особенно не задумывался о деловых качествах всех этих теоретиков, журналистов и писателей. Теперь он, конечно, сожалел, что отнесся к делу столь легкомысленно, и о том, что назначил командиром корабля Ярилу, а не более подходящего для этой роли Звездочкина. Короче говоря, ерунда начиналась сразу.
А Злючкин в это время настойчиво и требовательно говорил что-то такое о вверенной ему тысячами сограждан великой космической миссии.
-- Ладно, -- сказал Студент, чувствуя свою ответственность за происходящее. -- Пойдете сейчас с нами. Но только это в первый и последний раз. Обещайте, что больше не покинете ракету до моего особого распоряжения.
Ярило и Злючкин легко согласились.
В своем собственном экипаже у Студента начались трудности еще до начала полета, и первая такая трудность называлась Пухляк, а вторая -- Карлуша. Первый, оказавшись в ракете, впал в оцепенение; второй, напротив, проявлял излишнюю активность где нужно и где не нужно. И теперь Карлуша, по примеру Злючкина и Ярилы, требовал, чтобы его тоже выпустили из ракеты. Он понимал, что Ослик должен был оставить здесь какое-то сообщение, а потому твердо намеревался отправиться на поиски такового. Пока Студент смотрел на него в растерянности, не находя слов от возмущения, Огонек сказала, что Пухляку тоже невредно прогуляться, а то он совсем раскис и как бы не пришлось из-за него лететь обратно.
После этого Студент махнул на все рукой.