- Это она! Она, джинн!
Избавься от нее поскорее! Уничтожь ее! Убей!
В этот миг свою песню допел Рамон и, одним прыжком оказавшись впереди Химены, крикнул:
- Не смей!
- Не сметь? - Джинн громогласно расхохотался. - Но кто помешает мне, человечишка?
И тут у ног Рамона завертелась пыль. Маленький смерч вырастал на глазах и, став почти одного роста с Рамоном, превратился в прекрасную даму в шальварах, жилетке-болеро, вышитых шлепанцах и короне. Лицо у дамы было весьма сердитое.
- Чего тебе еще, смертный?
Вместо ответа Рамон молча указал вверх.
Химена сердито глянула на мужа.
Лакшми с любопытством подняла глаза и воскликнула:
- Принц Ранудин!
Джинн онемел, взгляд его наполнился восхищением, он медленно улыбнулся.
- Да, я Ранудин, принц джиннов. Но кто ты такая, прекраснейшее создание!
- Я Лакшми, джиннская принцесса.
- Лакшми? - изумленно выдохнул джинн. - Но когда я видел тебя в последний раз, ты была совсем крошкой!
Лакшми оценивающе обозрела могучую мускулатуру джинна, и лицо ее приняло знакомое Мэту выражение. Она буквально пожирала Ранудина глазами.
- Это было тысячу лет назад, принц, и я не ребенком была тогда, а девочкой, которая вот-вот должна была стать женщиной.
Тут уж Мэт взялся за дело и принялся негромко читать стихи.
- И ты стала ею, - восхищенно прошептал Ранудин и обласкал взглядом Лакшми с головы до ног.
Лакшми почувствовала, что вызвала у джинна истинный восторг, и, лениво улыбнувшись, потупила взор. По рядам воинов обоих войск пронесся стон восхищения.
- Однако, принц, это было давно, до того, как ты исчез и никто из джиннов не знал, где ты и что с тобой, - проговорила Лакшми. - Вот теперь мы наконец узнали, что с тобой стряслось. Какой-то подлый смертный колдун заточил тебя в этот камень!
- В этом рубине я проспал много веков и пробуждался лишь дважды, дабы исполнить пожелания жалких смертных, потом я вновь погружался в сон, но сны мне снились беспокойные, - признался Ранудин, и голос его стал хрипловатым. Но ты! Ты являлась мне в моих снах! Чье-то волшебство приносило твой образ в мои сновидения!
- А мне всегда снился ты, - страстно прошептала Лакшми.
Найробус застонал.
- Мне пришлось искать утех с другими джиннами, которые не могли и сравниться с тобой, поскольку я полагала, что ты исчез навеки из царства джиннов, - призналась Лакшми, склонила голову набок, кокетливо улыбнулась и, прищурившись, посмотрела на Ранудина. - Стоит ли мне продолжать в том же духе, о принц?
- О нет, ни за что! - вскричал Ранудин.
- Вот-вот, ни за что! - подхватил последние слова джинна Найробус. - Ты его больше ни за что и никогда не увидишь. - И он коснулся рукой рубина - ну, то есть того места, где ожидал найти рубин. - Вернись в камень, принц Рану... И Найробус, не закончив повеления, яростно сверкнул глазами.
Глаза всех присутствующих обратились к нему - наконец-то, потому что до этого мгновения все не спускали глаз с джиннов. И тут-то все заметили, что никакого рубина на тюрбане Найробуса нет. Найробус сорвал тюрбан с головы и принялся лихорадочно шарить в складках ткани.
- Мой рубин! Он исчез! Где он? Как же так? Химена и Мэт обернулись и уставились на Каллио. А маленький воришка разглядывал драгоценный алый камень.
Посмотрев сквозь него на солнце, он ухмыльнулся Мэту:
- Просто диву даешься - чего только не вытворишь, пока другие глазеют на какую-нибудь диковинку!
- Это точно, - еле слышно проговорил Рамон, Мэт продолжал читать стихи.
- Камень мой! - вскричал Найробус и бросился к Каллио.
Но маленький воришка со всех ног кинулся к джинне, крича на ходу:
- Возьми, принцесса! Это тебе подарочек к свадьбе - если, конечно, ты замуж собралась!
- Благодарю тебя, Ловкая Рука! - Лакшми склонилась к Каллио и приняла камень из его рук за секунду до того, как на него обрушился Найробус. Каллио испуганно завопил, Рамон бросился на выручку, а Найробус упал на землю, превратившись в беспомощный комок.
Лакшми, улыбаясь, обернулась к Ранудину и взвесила камень на ладони.
- Не должен ли ты теперь исполнять все мои желания, о принц!
- Принцесса, - хрипло вымолвил Ранудин, - не сомневайся, я готов выполнить любые твои желания! Мэт завершил песнопение и шепнул родителям:
- Думаю, ему не придется этим заниматься.
- А я думаю, что и вопроса такого не возникнет, - возразила ему мать.
- Иди же ко мне, - возгласила Лакшми, - и я узнаю, правдивы ли твои заверения. - С этими словами она шагнула в объятия принца, обвила руками его шею, а он склонил голову, и губы их слились в поцелуе. Не отрываясь друг от друга, они закружились на месте, соединяясь в бешеном смерче, но как раз перед тем, как исчезнуть окончательно, Лакшми обернулась и сказала:
- Благодарю тебя, чародей. Я вновь в долгу перед тобой. И тут черты ее лица затуманились пыльной дымкой и растворились в смерче. Торнадо подпрыгнул над землей и, взлетев в небо, умчался к югу, в пустыню.
- Средиземноморское побережье всегда считалось лучшим местом для проведения медового месяца, - вздохнула Химена.
- Интересно, а свадьбы у джиннов бывают? Это вопрос, - задумчиво протянул Рамон. А Мэт обернулся к Каллио:
- А я-то думал, что ты не слишком умелый вор!
- Это потому, что меня всегда ловили, - пожал плечами Каллио. - Надо же мне было хоть раз в жизни спереть что-то стоящее.
Сэр Ги шагнул к Найробусу и взял колдуна за плечо:
- Не упорствуйте, доктор. Ваша магия вам теперь не поможет.