Все дело в магии, только я и сам это далеко не сразу понял когда впервые попал сюда.
И он принялся подробно рассказывать о том, как впервые угодил в Меровенс: как нашел в университетской библиотеке между страницами книги пергамент, как изучал, его до тех пор, пока непонятные слова не начали обретать смысл, как затем оказался на улице Бордестанга.
Он рассказал родителям о своих неудачах вначале, о том как постепенно он понял, что здесь на самом деле действует магия, но совершенно не работают физика и химия. Отец прервал его рассказ.
- Ну что ж... мне, к примеру, квантовая механика всегда казалась чудом из чудес.
Мэт продолжил. Чуть погодя мать Мэта воскликнула!
- Этот нахал отобрал у нее престол?
- И убил ее отца, - добавил Мэт и посмотрел на своего отца, как бы извиняясь перед ним. - Теперь ты понимаешь, почему она так крепко обняла тебя, когда ты назвал ее дочкой.
- Понятно. - Рамон кивнул и добавил:
- Пусть обнимает меня, когда захочет.
Химена тоже согласно кивнула, но проворчала:
- Надеюсь, тебя она будет обнимать чаще, Матео.
- Я тоже на это надеюсь, - усмехнулся Мэт и вкратце поведал родителям о войне со злобным колдуном Малинго за возвращение Алисанде короны и престола.
Pассказал о действующих лицах тех событий - драконе Стегомане, Черном Рыцаре сэре Ги, гиганте Кольмейне, патере Брюнеле - священнике-оборотне, о бывшей ведьме Саессе. Закончив рассказ, он заметил, что за окном уже смеркалось - ему-то показалось, что он говорил полчаса, не больше.
- Погоди, дай-ка уточню, - сказала Химена. - Ты отвоевал для нее престол?
- Ну, не я один, - возразил Мэт. - Но, похоже, я явился краеугольным камнем успеха.
- Значит, ты ее главный чародей? - спросил Рамон и нахмурился.
- Да. Это и есть та правительственная работа, про которую я вам толковал.
- Лорд Маг! А дворянином ты когда стал?
- Когда так решила Алисанда - кстати, это произошло до того, как мы поженились. Года за три до этого. Химена удивленно подняла брови;
- Значит, она таки поморочила тебе голову. Ну и умница!
- Знаешь, тогда мне так не казалось, - проворчал Мэт. Мать усмехнулась:
- Тем лучше для нее. - Неожиданно она вновь стала серьезной. - Просто не знаю, Матео, так трудно в это поверить.
- Ты сейчас говоришь по-испански? - негромко спросил Мэт.
- Нет, я говорю по-английски, но... - Химена вдруг замерла и широко раскрыла глаза:
- Нет, не по-английски.
- Ты сможешь что-нибудь произнести по-испански, если очень постараешься, сказал Мэт. - И по-английски, и по-французски, но это у тебя получится с большим трудом.
- Но на каком же языке мы разговариваем? - спросила Химена.
- На том, на котором написан пергамент, - ответил Мэт. - Это язык Меровенса. Когда вы прочли несколько раз стихотворение, продиктованное мной, слова для вас начали обретать смысл, ваше сознание настроилось на этот мир, и это помогло вам перенестись сюда, но как только вы сюда попали, вы и думать начали на меровенсском языке.
- Помогло? Кому помогло? - Рамон подозрительно Прищурился. - И кто же занялся нашим переносом?
- Я совершенно уверен в том, что это делает святой Монкер, - сказал отцу Мэт. - Вероятно, в свое время он решил, что для того, чтобы Алисанда, законная наследница, вновь обрела престол, ей не хватает меня, а поскольку Меровенс оставался единственной страной в Европе, не попавшей под власть Зла, Святому определенно стоило вмешаться.
- Власть Зла? - Мать смотрела на Мэта во все глаза, Она даже наклонилась вперед.
- Белая магия действует, черпая силу у Бога, - пояснил Мэт. - Черная же магия черпает силу у Сатаны Чудеса и той, и другой магии осуществляются путем чтения стихов, а еще лучше - пения. Возникает модуляция магических сил.
Магические элементы укладываются в определенном порядке, и совершаются чудеса.
- Значит, только Добро и Зло? - уточнил отец.
- Понимаю, современному человеку трудно это принять - Савл так до сих пор и не желает с этим соглашаться. Он пытается разработать некие обезличенные законы магии. Этого же добивается король Латрурии - государства, занимающего территорию нашей Италии...
- Значит, Меровенс теперь не единственное государство, отвернувшееся от Зла? - спросила Химена.
- Мы отвоевали Ибирию и Латрурию, - пояснил Мат. - Латрурия изо всех сил старается сохранять нейтралитет, король Бонкорро изгнал колдуна, который раньше там всем заправлял. Но мы все равно за него волнуемся.
- Да. Согласно средневековому богословию, компромисс между Добром и Злом невозможен, - сказал Рамон-профессор. - "Экивоки" - так это называл Шекспир.
Его пьяный привратник ясно сказал, что нельзя одновременно угодить и Богу, и Дьяволу - в конце концов попадешь в лапы к Дьяволу.
- Что и произошло с Макбетом, - кивнул Мэт. - вот Савл никак не смирится с этим. Всякий раз, совершив доброе дело, он совершает технический грех, дабы уравнять силы.
- Технический грех? Как это понимать? - иахмурилась Химена.
- Ну, например, он наедается мяса в пятницу - здесь церковь это так же запрещает. Но все дело в том, что он не отдает этому занятию своего сердца и, как правило, добра творит больше.
Химена улыбнулась:
- Ты нам так много рассказывал о своем друге.
- О таком студенте мечтал бы каждый профессор! - с горячностью воскликнул Рамон. - Итак, он пытается разработать законы магии, подобные физическим законам?
Мэт кивнул:
- И добился значительных успехов. Вот только никак не может найти в литературе произведения, которое носило бы нейтральный характер, - похоже, каждое литературное произведение несет в себе определенный заряд: либо моральный, либо аморальный, даже если это бульварный роман или поздравительная открытка.
- Так вот почему я почувствовал себя так странно, пытаясь процитировать Вийона! - понимающе кивнул Рамон. У Мэта замерло сердце.
- Правда? А попробуй еще разок.