- А это безопасно? - спросил отец Мэта, бросив встревоженный взгляд уа шагавшую рядом с ними Химену.
- Безопасно, если только на сей раз враги не явились с чем-нибудь новеньким, - ответил Мэт. - Но если мы не поспешим, Савл прогонит их еще до нашего прихода.
- А что за враги? - поинтересовалась Химена.
- Джинны, - буркнул Мэт.
Мать с отцом переглянулись и прибавили шагу. Мэт чувствовал гордость за родителей: впереди их ждала опасность, а они спешили ей навстречу, боясь, что упустят возможность увидеть ее.
- А откуда ты знаешь, что это джинны? - спросила Химена.
- Я их хорошо помню по сказкам, которые ты мне читала перед сном, улыбнулся Мэт.
Мать с отцом снова переглянулись, только на этот раз удивление их было совсем другого рода.
Они вышли на крепостную стену, и по их барабанным перепонкам ударил дикий рев. К громоподобному хохоту джиннов примешивались звуки ударов громадных камней, которыми гиганты обстреливали стены замка. Химена и Рамон замерли, глядя на духов, которые, весело хохоча, швыряли огромные камни так, как бейсболисты швыряют мячики.
- Это действительно джинны, - протянула мать Мэта. А отец только таращил глаза. Наконец он глубоко вздохнул и слегка дрожащим голосом произнес:
- Знаешь, Мэтью, я не то чтобы в тебе сомневался, но все же мне очень не верилось во все это - суп там или еще что-то в этом духе.
- Теперь ты мне веришь?
- Да. Теперь, похоже, тебе верит даже мой желудок.
- Госпожа Мэнтрел! - К Химене спешила Алисанда. - Вам не следует здесь находиться - в особенности без доспехов. Вас могут поранить!
Но мать Мэта гораздо больше интересовалась джиннами. Она ткнула пальцем в их сторону и прокричала:
- Они мавританские!
- Да? - Мэт изумленно воззрился на гигантских гуманоидов, гадая, каким образом мать сделала тот же самый вывод, что и он. - Как ты догадалась?
- Посмотри, из какой ткани их тюрбаны и одежда! Ткань мавританская, не арабская!
Что тут скажешь? На взгляд Мэта, особой разницы не было, но ему не хотелось вступать в спор со специалистом.
А Химена подняла руку, словно уличный регулировщик, и принялась решительным голосом произносить иностранные слова.
Алисанда некоторое время не спускала глаз со свекрови, потом схватила Мэта за руку:
- Что она говорит?
- Она говорит по-испански, - ответил жене Мэт, а сам лихорадочно гадал: на самом ли деле это испанский, или все-таки какой-то ибирийский диалект? На языке какого мира говорила сейчас мать? - Вот только я слов не понимаю.
- Это древний язык, - объяснил Рамон. - Старинная песня, очень красивая.
Речь идет о том, что принцесса-инфанта призывает своих солдат сразиться за ее честь.
Похоже, песня действительно созывала воинов. Все дозорные на крепостной стене обернулись к Химене, а Мэту ничего не оставалось, как лишний раз убедиться в том, что его мать достойна самых восхищенных взглядов. Произнося слова древнего языка, Химена как бы стала стройнее, выше ростом, обрела способность приказывать, притягивать к себе людей. Даже Савл обернулся и против своей воли шагнул к Химене. А собственный сын не мог отвести от нее восторженных глаз. Как сверкали ее глаза, как горело лицо! Мэт смотрел и смотрел на мать и поддавался ее чарам. Она просто светилась красотой.
Но не только мужчины-люди угодили под действие чар Химены. Джинны побросали свои булыжники и, лупая огромными глазищами, уставились на мать Мэта.
Глаза их затуманились. Джинны поплыли по воздуху к маленькой женщине, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее - так, словно их погонял ветер.
А потом вдруг джинны замерли, словно кто-то дернул их за невидимые веревочки. Они недоверчиво смотрели на Хймену. Затем они снова задвигались в ее сторону, но теперь их глаза злобно сощурились.
Химена запела другую песню - сменился ритм, размер, мелодия, и интонация стала суровой, обвинительной.
Рамон не сводил глаз с жены.
- Ничего не понимаю, - признался отцу Мэт. - Слишком древняя форма испанского.
- Она укоряет их в безрассудстве, - пояснил Рамон. Химена вскинула руки и проговорила нечто тоном, напоминающим приказ.
- Теперь она велит им устыдиться и убраться прочь.
Глаза у джиннов снова остекленели. Джинны развернулись и поплыли прочь, становясь все более прозрачными, пока наконец не истаяли совсем.
Все стоявшие на крепостной стене будто языки проглотили и, не веря собственным глазам, смотрели туда, где только что в небе висели джинны.
Савл первым нарушил молчание. Глубоко вздохнув, он дрожащим от волнения голосом проговорил:
- Старина, в толк не возьму, как ты ухитрился избавиться от эдипова комплекса.
Мэт и Рамон усмехнулись. Алисанда озадаченно нахмурилась. Химена покраснела.
- Так уж вышло, - улыбаясь, сказал Рамон. - Не было на свете такого мужчины, который не замечал бы красоты моей Химены, - кроме, правда, ее собственного сына.
Химена лукаво улыбнулась мужу:
- Да, Матео увлекался более юными дамами с двенадцати лет.
- С двенадцати? - недоверчиво переспросил Савл, но Мэт прервал дальнейшие расспросы, решительно объявив:
- Все мы в один прекрасный день обнаруживаем, что девочки не просто кусачие зануды на корабле жизни. Алисанда удивленно подняла брови:
- Ты действительно так думал?
- Когда ему было восемь, - уточнила Химена. - Или когда ему было одиннадцать? О да. Придет время, и ты сама убедишься, молодая мамочка. У тебя ведь тоже подрастает сынок.
- Спасибо за предупреждение, - поблагодарила свекровь Алисанда, однако в голосе ее прозвучало сомнение, да и взгляд был неуверенный. - Однако вы поразили меня, госпожа Мэнтрел! - Королева вернулась к делу. - Вот не представляла, что вы такая могущественная женщина.
- Я тоже, - призналась Химена. Рамон покачал головой:
- Удивительно, как ты могла об этом не знать. Химена укоризненно посмотрела на мужа: