- Так и есть, - признался Мэт.
- И поэтому твои льстивые речи зажгли во мне огонь желания?
- О, за это прошу прощения, - устыдился Мэт. Я просто изо всех сил старался помешать тебе стереть нас с лица земли.
Взгляд джинны стал недоверчивым.
- Неужто ты и впрямь стыдишься того, что воспламенил в женщине желание?
- Если это против ее воли - да, стыжусь.
- Вот уж удивительно! - воскликнула Лакшми. - До сих пор мне не попадались такие совестливые мужчины из вашего племени!
- Мой сын - редкий человек, - гордо проговорил Рамон.
- Редкий и странный, - кивнула Лакшми. - Дерзнешь ли ты и вправду освободить меня от чар мавританских чародеев, смертный?
- Ну конечно, дерзну! Или ты думаешь, будто мне кажется, что ты бросишься на меня в тот миг, как только я освобожу тебя?
На самом-то деле Мэт в этом даже не сомневался, поэтому и наделил джинну совестью.
- Знаешь ли, смертный, я бы сказала, что любой на твоем месте решил бы именно так. - Джинна оценивающе оглядела Мэта, словно что-то прикидывала на глазок. Значит, ты мне доверяешь?
- Да, доверяю. А что, это так уж глупо?
- Может, и глупо, - уклончиво отозвалась Лакшми. -Однако лесть твоя пришлась мне по сердцу. - Он видимо, приняла решение. - Ладно! - Она тряхнула г левой и быстро проговорила:
- Меня пленил персидский маг по имени Азиз аль Искандер и привязал к себе с помощью талисмана - браслета с лунным камнем.
- Персидский маг? - вытаращил глаза Мэт. - как давно это случилось? Джинна пожала плечами.
- С тех пор я долго спала - внутри своей темницы, в камне, но когда я наконец проснулась и начала выполнять приказания моего повелителя, свободные джинны сказали мне, что прошло, наверное, лет триста. Кто царствует нынче в Меровенсе. Каприн?
- Боюсь, что нет, - покачал головой Мэт, но тут же понял, что джинна, вероятно, имела в виду не отца Алисанды. - Ты о каком Каприне спрашиваешь? Их было четыре.
- Четыре? - выпучила глаза джинна. - Мне ведом только один! Сколько же времени у меня похитили! Сколько лет минуло с тех пор, как умер первый из Капринов?
- Около двух столетий, - ответил Мэт и приготовился к тому, что у джинны начнется истерика.
Истерики не случилось, однако рассердилась джинна не на шутку.
- Значит, прошло пятьсот лет с тех пор, как меня пленил Азиз! Большую часть моей жизни, смертный, я проспала. Если ты сумеешь освободить меня, я тебе буду благодарна так, как только может быть благодарна джинна!
На миг к ней вернулись чувственность и похотливость.
Мэт поскорее взял быка за рога.
- Итак, персиянин заточил тебя внутрь камня? Ну-ка, ну-ка, дай подумать...
Мэт наклонил голову.
Глаза джинны метали молнии. Она приготовилась было гневаться, но Рамон поднял руку и удержал ее от излияний.
- Тише, миледи, не волнуйтесь! Он творит чудо. Джинна хмуро взглянула на Мэта, но терпеливо смолчала. А Мэт через несколько мгновений поднял голову, устремил взор в пространство и прочитал:
Как подумаю, что где-то
Дева пленена,
Руки тянутся к стилету,
Ноги - в стремена.
Будь свободен я как ветер,
Дел других не знал,
Я бы дев плененных этих
Вмиг освобождал!
Выводил их на природу
Из сырых темниц,
И давал бы я свободу
Каждой из девиц!
Лакшми, просто-таки излучав желание, покачивая бедрами, устремилась к Мэту.
Мэт торопливо выпалил другое стихотворение:
За горами, за лесами,
За просторами морей
Держит в лапе лунный камень
Некий злобный чародей.
Ты, колдун, не зазнавайся!
Ты колдуй, да меру знай,
Живо с джинной расставайся